Митина любовь (И. Русанов)

Митина любовь

Второй курс позади.

Слушатели вуза  теперь могли  жить либо в общежитии, либо снимать комнату или квартиру.  

Мите  хотел жить,  как гражданский человек, приходя только на занятия в военной форме.

Хозяйке квартиры было 40 лет, а Мите всего 20.

Одинокая и красивая женщина Катя, а таких в Ленинграде всегда было очень много, относилась к постояльцу,  как к сыну.

Прошел год, они уже скучали друг без друга, вместе ходили в театры, в кино, на выставки, в рестораны.  

И как-то так получилось, что   Митя полюбил Катю, а она ответила ему взаимностью.

Четыре года прошли быстро.

Кате- 43, Мите-23.  

Распределение. Хабаровск.

Митя, конечно, думал, что любимая женщина поедет с ним. Но он ошибся:  редкая коренная  жительница Ленинграда сможет покинуть свой город. Да, и что ее могло ждать в Хабаровске? 

- Я люблю тебя, не могу без тебя жить, мы поженимся,- говорил Митя.

- Но ты мне в сыновья годишься, ну, пожили вместе, тебе разве плохо было? Будешь приезжать ко мне в Ленинград. Я не могу поехать с тобой. У меня тут интересная работа, подруги, друзья, родственники. Найдешь девушку своего возраста. Все пройдет.

Но  Митя тосковал, не находил себе места, уезжать один он не хотел.  Любил Катю  страстно, самозабвенно, всепоглощающей любовью,  он никого никогда так не любил.

Трагедия. Жизнь рушится.

Беда. Горе.

Ужас бесцельного существования без любимой женщины. И никто, кроме Кати,  был Мите не нужен.

Страшные страдания длились два месяца. Мите выписали перевозочные документы.  Катя категорически отказывалась с ним ехать.

И закончу я рассказ словами гениального Ивана Бунина:

«Катя! -сказал он, садясь на кровати, сбрасывая с нее ноги, - 

Катя,  что же это такое!

-- сказал он вслух, совершенно  уверенный, что  она

слышит его, что она здесь, что она молчит, не отзывается только потому,  что

сама  раздавлена,  сама  понимает  непоправимый  ужас  всего того,  что  она

наделала.  -  Ах, все равно,  Катя,  - прошептал он горько и  нежно, желая

сказать, что он простит ей  все,  лишь бы она  по-прежнему кинулась к  нему,

чтобы они  вместе  могли спастись, - спасти  свою  прекрасную любовь  в том

прекраснейшем весеннем мире, который еще так  недавно был подобен раю.

Но, прошептав: "Ах, все равно, Катя!"  - он тотчас же  понял, что  нет,  не все

равно, что  спасения,  возврата  к  тому  дивному совместному существованию,

уже нет, не может быть, и тихо заплакал от боли, раздирающей его грудь.

     Она, эта боль, была так  сильна, так нестерпима, что,  не думая, что он

делает, не сознавая, что из всего этого выйдет, страстно желая только одного

- хоть на минуту  избавиться от нее и не попасть  опять в тот  ужасный мир,

где он провел весь день и где он только что был в самом ужасном  и отвратном

из всех земных снов, он  нашарил  и отодвинул ящик ночного  столика,  взял поймал холодный и тяжелый  ком  револьвера и, глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил».

Вечером Катя пришла в свою квартиру и увидела молодого, так любимого ей,  искреннего и доброго Митю.  Тело было уже  холодное.

“Мы в ответе за тех, кого приручили”!   Да?