МВД, борясь с коррупцией, создает новую кормушку

В милиции появится Управление организации профилактики коррупционных и иных правонарушений

МВД России в ближайшее время будет создано новое антикоррупционное управление, которое будет аккумулировать, проверять и обнародовать декларации о доходах сотрудников ведомства. Согласно проекту положения о новом управлении, оно будет собирать, обрабатывать, учитывать и хранить сведения о доходах, имуществе и обязательствах имущественного характера, представленные сотрудниками, и контролировать своевременность их представления. Кроме этого, новое спецподразделение призвано готовить сведения о доходах сотрудников к размещению на официальном сайте МВД России. Управление организации профилактики коррупционных и иных правонарушений (УОПКП) будет структурным подразделением Департамента кадрового обеспечения (ДКО) министерства.

Управление будет проводить служебные проверки по фактам нарушения требований к служебному поведению, коррупционных нарушений, допущенных сотрудниками. Кроме этого, в обязанности нового управления входит согласование кандидатур на должности, назначение на которые и освобождение от которых осуществляются президентом РФ и министром внутренних дел РФ.

Поможет ли новое управление побороть коррупцию в МВД, рассуждает доктор политических наук, адвокат Алексей Бинецкий.

«СП»: – Алексей Эдуардович, создание управления профилактики коррупционных правонарушений – это правильный шаг?

– Сама по себе идея, как всегда, правильная. Вызывает непонимание лишь один момент. В системе МВД есть давно действующий Департамент собственной безопасности (ДСБ). Исходя из логики, в нем должна быть накоплена информация о сотрудниках правоохранительных органов, нарушающих законы. К чему расширять систему, плодить новые управления, неоправданно увеличивать расходы и численность персонала? Логичнее внутри ДСБ провести серьезное обновление кадров, придать сотрудникам дополнительные полномочия федерального уровня, и сконцентрировать всю информацию, касающуюся коррупционных проявлений, внутри этого департамента.

«СП»: – Почему сейчас ДСБ этим не занимается?

– Проблема в том, что кадры во «внутреннюю полицию» подбираются числа самих работников МВД. Понятно, когда человек проработал много лет в уголовном розыске, или в отделе по экономическим преступлениям, он обрастает огромным количеством связей, контактов. Психологически ему будет тяжело охотиться на своих коллег. Поэтому департамент собственной безопасности со спецподразделением, занимающимся коррупционными делами, следовало бы реформировать таким образом, чтобы в нем не было людей, которые до этого контактировали с большим количеством сотрудников МВД и центрального аппарата. Починяться такой департамент должен напрямую исключительно министру, и его деятельность должна быть в достаточной степени засекречена.

«СП»: – Почему речь идет именно о такой конструкции?

– Примерно так это устроено на Западе. Насколько это возможно реализовать в наших условиях всеобщей дружбы, местничества и кумовства – большой вопрос. Но если ничего не делать, ничего и не произойдет.

Кстати, исторически считалось, что в управление собственной безопасности в России сливают всяческих неудачников. К ним, на протяжении многих лет, отношение у сотрудников правоохранительных органов было довольно прохладное.

«СП»: – Управление собственной безопасности и в СССР авторитетом не пользовалось?

– Никогда. И сейчас не пользуется. Между тем, заниматься собственной безопасностью должны профессионалы: люди, которые изначально, со студенческой скамьи, готовятся к этой работе – бить своих, чтобы чужие боялись.

Ну, и не замешанные в коррупционные схемы.

Но дальше, увы, мы упираемся в тему об уровне заработной платы и социальном пакете. Сегодня, как я понимаю, она никак не решается. Работникам милиции продолжают рассказывать сказки о том, что они героически защищают наш народ в то время, когда враги хотят его ограбить. Но такая агитация не работает в нормальном обществе: у нас не война. И милиционеры – обычные чиновники, у которых есть свой набор дополнительных функций.

«СП»: – Как нам сообщают, что антикоррупционное управление будет структурным подразделением Департамента кадрового обеспечения (ДКО) министерства. О чем это говорит?

– Насколько мы знаем, ДКО подвергается чудовищной критике со стороны как гражданских властей, так и самих работников МВД. Поэтому структурное подразделение ДКО ни в коем случае не может выполнять функции по выявлению и предупреждению коррупционных правонарушений.

«СП»: – Почему именно при нем создали новое управление?

– Видимо, лоббисты из ДКО добились увеличения бюджета своей структуры, придания ей более значимых функций. Одно дело – отбирать кадры, это достаточно просто технолигически. И совсем другое, если в ДКО появляется подразделение, которое даст эффективные силовые механизмы воздействия на принимаемых на работу сотрудников милиции. Это, со всей очевидностью, коррупционно-емкое сочетание.

«СП»: – То есть, мы имеем дело с борьбой за больший кусок пирога внутри МВД?

– Безусловно. И на месте нового управления может получиться еще одна кормушка – тем более страшная, что будет находиться внутри милицейского подразделения. Скажем, справка из этого подразделения будет предоставляться в Департамент кадрового обеспечения, и от этого будет зависеть, примут ли человека на работу, на какую должность, будет ли у него продвижение по службе, будет ли он представлен к наградам. Вот этого ничего не должно быть.

Другое мнение

Кирилл Кабанов, председатель Национального антикоррупционного комитета России:

– Коррупция материальна, и ее результаты, как правило, всегда видны – начиная от автомобилей на служебных стоянках, и заканчивая квартирами и дачами. Но надо понимать: контроль доходов сотрудников – лишь часть мер по борьбе с коррупцией. Не говоря о том, что сотрудники нового управления, как и сотрудники департамента собственной безопасности, подвергаются коррупционным рискам, а иногда могут быть втянутыми в коррупционные схемы.

Есть еще проблема: наличие серьезных коррупционных межведомственных связей в МВД. Люди, входящие в эти коррупционные группы, имеют достаточно серьезные должности и серьезное прикрытие. Это наиболее опасный вид коррупции, который и превращает службу в доходный бизнес. Если новое управление будет ставить вопрос о выявлении фактов коррупции среди руководящего состава – это будет серьезным шагом.

«СП»: – Как-то сомнительно, что они возьмутся за руководство…

– Если они не будут заниматься ведущими руководителями, затея с антикоррупционым управлением становится бесполезной. Наказание одних только подчиненных – например, когда проводили чистки на таможне – ничего не дает. На их место приходят другие люди, которые за год выстраивают аналогичную систему. Коррумпированная система, которая идет сверху, сама порождает коррумпированных исполнителей.