Полк слов Игоревых

«В начале было слово»

Евангелие от Иоанна

Вместо предисловия

Из происходящих событий складывается впечатление, что русский бог «Авось» совсем обленился на своей печке и окончательно отошёл от общественной деятельности, тогда как в гуле грядущего всё более явно чудится грозный топот коней апокалипсиса, несущего на своих мрачных знамёнах неумолимый вердикт истории.

Оный действительно суров для нашего общества, глася, что жить и дальше по- мещански «еллинских борзостей не текох» время вышло.

Первые строки данной статьи возникли уже довольно давно, работа оказалась непростой, однако по сути с той поры ничего не изменилось, так что в поправках нет необходимости.

Тютчевым сказано: «Нам не дано предугадать, как слово наше отзовётся».

Понятна позиция Салтыкова-Щедрина, который не разделял «…упований на то, что от народа в любую историческую минуту можно ожидать деятельных усилий для пересоздания гнетущей его житейской обстановки».

Справедливо и замечание Н.Г.Чернышевского о том, что: «Учёные и литераторы вовсе не имеют такой власти над развитием общества, чтобы слова их могли разбудить его, если оно спит…Мечты эти – совершенное самообольщение, предаваться которому значит гусиное перо принимать за локомотив».

Но прав был и Александр Ульянов: «Среди русского народа всегда найдётся десяток людей, которые настолько преданы своим идеям и настолько горячо чувствуют несчастье своей родины, что для них не составляет жертвы умереть за своё дело. Таких людей нельзя запугать».

При нынешних российских СМИ и уровне развития общественного сознания, думается, что-либо предпринять было бы непростым делом даже для Минина с Пожарским, но состояние нашей страны таково, что поневоле приходится соглашаться с Владимиром Ульяновым : «В России невозможно оставаться порядочным человеком, не становясь революционером». Сам он не остался ни в России, ни порядочным человеком, и фактически даже не стал революционером, но всё это не отменяет правоты данных слов.

Поэтому автор руководствовался принципом, сформулированным двумя величайшими мыслителями в истории человечества - Марксом и Энгельсом: «Если конструирование будущего и провозглашение раз навсегда готовых решений для всех грядущих времён не есть наше дело, то тем определённее мы знаем, ч т о нам нужно совершить в настоящем,- речь идёт о беспощадной критике всего существующего, беспощадной в двух смыслах: эта критика не страшится собственных выводов и не отступает перед столкновением с властями предержащими».

Что из этого получилось судить читателю.

Часть I

Связь времён или беглые заметки на бескрайних полях российской истории

«Зри в корень!»

Козьма Прутков

«Широко легла наша Россия, богатырём пораскинулась. Здесь леса хватит, что закроет с лихвой Апеннинский полуостров: там степь легла, что из-за неё и леса не видать, здесь реки бушуют и несут воды, и лес, и льды; там засуха, едва не круглый год, там степь песчаная, там ковыльная, там тундровая; здесь лесом и степью не пройдёшь, там морем не пристанешь и всё это на довольство, всё это на благо: умей подметить, что тут родится и привольно живёт, что тебе годится и тебя спасёт, а что лучше тебе – лес, или степь, или воды, или сухость, то поразмысли. Широко в России меж шести морей, разнообразны нужды твои, да и разнообразны и источники естественных довольств».Сказано К.Ф. Рулье давно, поэтично и верно.

А на деле Россия, обладая самым могущественным созидательным потенциалом на свете, прочно обосновалась на задворках мировой цивилизации в жалкой роли её сырьевого придатка и мусорной свалки. Уныло прозябая на обочине времени, в компании «банановых республик», чьи и названия–то не каждый слышал. Да и там бьёт все рекорды по количеству нищих, бездомных, беспризорников, алкоголиков, проституток, наркоманов, ВИЧ-инфицированных и преступников на душу населения, т.е. фактически демонстрирует, говоря словами Маркса «… удивительный факт, удивительнее всех чудес всех религий вместе взятых, что нация должна умирать с голоду как раз от богатства и избытка».

Отсюда и утрата Россией своего геополитического пространства – наше общество в глазах других народов выглядит крайне непривлекательно: не то толпой мещан по скудоумию и бесхарактерности плывущих «по течению», не то вообще презренной сворой патологических холопов.

Действительно: иметь благодаря героизму предков такую страну и при этом так жить, да ещё в XXI веке – это надо умудриться!

И спекулировать былыми заслугами наше общество уже не может. Вот, например, что говорят сегодня в США: «Это наше разочарование, нас Россия обманула. Поманила своей культурой, величием своей души, Достоевским, Чеховым, Тургеневым, а потом мы столкнулись с тем, что она совсем не такая, какая она в книжках. Не видели в мире более эгоистической культуры, чем российская, более эгоистичного народа, чем российский». («Континент» №128 стр.219 – вот тебе и прагматичные американцы!)

Увы, в данном случае аргументы типа «сам дурак» не проходят – бог бы с ней с Америкой, она не пропадёт, но ведь именно в этом корни сепаратизма так называемых малых народов входящих в состав России, грозящего окончательным развалом страны, не говоря уже об отчуждении больших – украинцев, белорусов, грузин и т.д.

Всё это было предсказано французским путешественником маркизом Астольфом де Кюстином еще в 1839 году:

«Русская форма правления соединяет в себе все недостатки демократии и деспотизма, не имея ни одного из достоинств того и другого режима.

Из подобной организации общества проистекает такая лихорадка зависти, такое напряжение честолюбия, что русский народ теперь ни к чему не способен, кроме покорения мира.

Вечные дети, они могут на миг стать победителями в сфере грубой силы, но никогда не будут победителями в области мысли. А народ, не могущий ничему научить те народы, которые он собирается покорить, недолго останется сильнейшим».

Можно сколько угодно обижаться на «заезжего французишку», но пока, увы, приходится признавать, что историческая правда на его стороне, хотя и нельзя согласиться с тем, что стать победителями в области мысли русским не суждено – как говорится: ещё не вечер.

Впрочем, сам автор был отнюдь не категоричен, да и дело в другом.

Основной проблемой всякой проблемы является её верное формулирование.

Правильная постановка вопроса заключается не в том: почему Россия не Америка? а в том: почему Россия не Россия?

В сущности, книга де Кюстина представляет собой одну из первых попыток ответа на данный вопрос и вот его резюме:

«Русские – византийцы времен упадка.

Лгать здесь – значит охранять престол, говорить правду – значит потрясать основы.

Русский народ – нация немых. Словно некий волшебник превратил миллионы человек в автоматы, ожидающие магической палочки другого чародея, чтобы возродиться к новой жизни.

Подъяремный народ всегда достоин своего ярма: тирания – это создание повинующегося ей народа.

Но каким путём пришли русские к такому полнейшему самоотрицанию, к такому полному забвению человеческого достоинства? Каким средством достигли подобных результатов? Средство весьма простое – чин.

Чиновничество – карикатура на аристократию.

Аристократия, основанная на несправедливости привилегированных, является гибельной, потому что её компетенция неопределённа и ничем не регулируется.

Там где нет законной свободы, там царит свобода беззакония. Где нет свободы, там нет души и правды. Россия – тело без жизни, или, вернее, колосс, живущий только головой: все члены его, лишённые силы, постепенно отмирают.

У русских есть лишь названия всего, но ничего нет в действительности.

Россия – страна фасадов.

Армия чиновников – язва России.

Долго ли будет Провидение держать под гнётом этот народ, цвет человеческой расы? Когда пробьет для него час освобождения, больше того – час торжества? Кто знает? Кто возьмётся ответить на этот вопрос?».

Книга называется «Россия в 1839 году».

Такое впечатление, будто проницательный маркиз пропутешествовал по нашей стране только что.

Подтверждая слова Пушкина: «Ничто так не похоже на русскую деревню в 1662 году, как русская деревня в 1833 году».

Вообще, что касается непосредственно нашей литературной классики, то она поистине бессмертна.

До сих пор актуальны строки И.А. «Крылова: «А воз и ныне там», «А вы, друзья, как ни садитесь, всё в музыканты не годитесь», «Вору дай хоть миллион – он воровать не перестанет» и т.д.

Не менее злободневен и А.С. Грибоедов: «Шумим, братец, шумим!»; «Послушай, ври, да знай же меру!»; «Молчалины блаженствуют на свете!» и мн.др.

А Александр Сергеевич Пушкин?!

Сбились мы.

Что делать нам?

В поле бес нас водит, видно,

Да кружит по сторонам.

"О чём шумите вы, народные витии?».

«Народ безмолвствует».

«Боже, как грустна наша Россия!».

Уже одно это делает «солнце русской поэзии» современником.

«Нужно признаться, что наша общественная жизнь весьма печальна. Это отсутствие общественного мнения, это равнодушие ко всякому долгу, к справедливости и правде, это циничное презрение к мысли и к человеческому достоинству действительно приводят в отчаяние» - вот уж на самом деле: наше всё!

Можно смело брать любого русского мыслителя:

«Мы принадлежим к числу тех наций, которые как бы не входят в состав человечества, а существуют лишь для того, чтобы дать миру какой-нибудь важный урок. Наставление, которое мы призваны преподать, конечно, не будет потеряно, но кто может сказать, когда мы обретём себя среди человечества и сколько бед суждено нам испытать, прежде чем исполнится наше предназначение».

П.Я. Чаадаев

«Русская история до Петра Великого сплошная панихида, а после Петра Великого – одно уголовное дело».

Умом Россию не понять.

Аршином общим не измерить:

У ней особенная стать –

В Россию можно только верить

«Судьба России уподобляется кораблю, севшему на мель, который никакими усилиями экипажа не может быть сдвинут с места, и лишь одна только приливающая волна народной жизни в состоянии поднять его и пустить в ход».

Ф.И. Тютчев

Подобным примерам просто несть числа – буквально вся русская классическая литература пронизана и дышит духом наших дней.

Возьмём «Современник» Н.А. Некрасова – и не потому, что в нём заключено нечто особенное, а именно из-за названия.

Ты и убогая,

Ты и обильная,

Ты и забитая,

Ты и всесильная.

Матушка – Русь!...

Эти строки и поныне явно вполне способны послужить эпиграфом к статье о состоянии России.

Столица наша чудная

Богата через край

Житьё в ней нищим трудное

Миллионерам – рай

Здесь всюду наслаждения

Для сердца и очей

Здесь всё, без исключения

Возможно для людей:

При деньгах вдвое вырасти

Чертовски разжиреть

От голода и сырости

Без денег умереть…

Куда ещё современнее?

Он не жалел, что мы не немцы

Он говорил: «Во многом нас

Опередили иноземцы

Но мы догоним в добрый час!

Лишь бог помог бы русской груди

Вздохнуть пошире, повольней

Покажет Русь, что есть в ней люди

Что есть грядущее у ней

Действительно «поэт в России больше, чем поэт» и совершенно очевидно, что даже больше, чем пророк.

То же и с прозой.

Обратимся к творчеству М.Е. Салтыкова-Щедрина. Гениальный сатирик настолько глубоко понимал русскую общественную жизнь, что ясно видел её историческую перспективу и поэтому напрямую адресовал своё литературное наследие грядущим поколениям: «… я позволю себе думать, что в ряду прочих материалов, которыми воспользуются историки русской общественности, моя хроника не окажется лишнею».

И действительно читая его «Отечественные записки вполне можно нынешнюю печать безо всякого ущерба для себя оставить в покое – всё уже давным-давно сказано и гораздо основательнее.

Эпоха конфуза; лукошко российского глубокомыслия; поэзия стяжания; начальственная пирамида; келейный характер власти; вакханалия хищничества; государственный аппарат, упоённый собственным растлением; пароксизмы административной деятельности; разочарования в столичных реформаторах; ощущение бесцельности бесконечных словопрений (перекладывание орехов из короба в короб); хитрое плетение канцелярских словес; правительственный флирт с легковерными либералами; надушенный кляп; рептильная пресса; блудливая государственная ложь; верноподданное славословие; одержимый холопским недугом слой обывателей и т.д. – все эти меткие щедринские выражения и характеристики и сегодня совершенно пригодны к употреблению.

А его персонажи – они как будто только что сошли с экрана из новостных программ государственного телевидения.

«Он (народ – Авт.) даже не понимает, что я не для того тут сижу, чтоб ихние эти мелкие дрязги разбирать: моё дело управлять ими, проекты сочинять – для их блага».

«Говорят о свободе совести, о праве на свободу исследования – прекрасно! Мы первые готовы защищать все эти свободы, но не там, где речь идет об о б щ е м б л а г е. Ввиду этой последней цели все свободы должны умолкнуть и потонуть в общем и для всех одинаково обязательном единомыслии».

«Вообще-то говоря, рассуждать не возбраняется, но только нужно, чтоб эта способность проявлялась, во-первых, в пределах и, во-вторых, не во вред».

«Не пропуская ни одного современного вопроса, обо всём рассуждать с таким расчётом, чтобы никогда ничего из сего не выходило».

«Необходимо, чтобы дремотное состояние было не токмо вынужденным, но имело характер деятельный и искренний».

Думается, участникам проекта «Открытая Россия», членам некоммерческих общественных и правозащитных организаций и вообще всей оппозиции абсолютно понятен образ градоначальника с «органчиком» в голове, способным выводить лишь три фразы: «Не потерплю! Сокрушу! Разорю!», как очевидна и справедливость слов: «… не верующие в экзекуцию были посрамлены».

«Есть множество средств сделать человеческое существование постылым, но едва ли не самое верное из всех – это заставить человека посвятить себя культу самосохранения».

«И жаловаться на него я не могу, потому что прежде чем я разину рот, мне уже говорят: ну что, старичок! поди, теперь у вас не житье, а масленица! Смотришь, ан у меня при таком приветствии и язык пресёкся. Никогда я его не излюблял, а мне говорят: излюбил! Никогда я его не выбирал, а только шары клал, а мне говорят: выбрал».

А разве утратили свою значимость проекты о «средствах к совершенному наук упразднению, с таким притом расчётом, чтобы от сего государству ущерба не произошло, и чтобы оное, и по упразднению наук, соседей своих в страхе содержало, а от оных почитаемо было, яко всех просвещением превзошедшее» или «беспошлинной двадцатилетней эксплуатации всех принадлежащих казне лесов для непременного оных, в течении двадцати лет истребления» и т.п.?

«Губерния эта самая отличная – говорит Порфирий Петрович: - это можно сказать непочатый еще край.

- В одних недрах земли сколько богатств скрывается – перебивает директор.

- Постараемся развить!! – говорит генерал» - данное описание Салтыковым-Щедриным заседания «Вольного Союза Пенкоснимателей» чем не современное совещание в верхах – особенно с учетом силовой составляющей нынешней российской власти?

А «господа ташкентцы»? «Ташкентец – это просветитель. Просветитель вообще, просветитель на всяком месте и во что бы то ни стало: и притом просветитель, свободный от наук, но не смущающийся этим. Главное качество ташкентца – отношение к окружающей жизни как к материалу для его размашистых действий, не справляясь ни с её нуждами, ни с тем, понимает ли он сущность дела за которое берётся» - чем не групповой портрет российской власти?

«За что ни возьмёшься теперь в России, всё переделывают, а для переделки люди старые и потому неспособные».

«Кромешное невежество помпадуров, их полная свобода от каких-либо моральных основ, ощущение полнейшей своей безнаказанности дают особенно страшные результаты в стране, народ которой измучен вековым гнётом и нищетой и полностью изверился в возможности спасительной перемены».

Абсолютно точно обрисовал классик и суть российского либерализма:

«Что заставило нас заменить наше прежнее необузданное молчание столь же необузданною болтовнею? Главной побудительной причиной было позволение говорить».

«Вчера существовало вещее слово, к которому целые массы жадно прислушивались: сегодня – это же самое слово служит не призывным лозунгом, а сигналом к общему бегству.

Да хорошо ещё ежели только к бегству, а не к другой, более жестокой развязке».

«… как истинный либерал оглашал стены кабинета возгласами: за что же, господи! за что?».

«Нередко видали его сидящим у окна и как будто чего-то поджидающим. Вероятно, он поджидал зарю, о которой когда-то мечтал… Но заря не занималась…».

«Все конституционные приятности имеют очень мало цены для человека, не имеющего ни физических средств, ни умственного развития для этих десертов политического рода».

«Совершив энергетическое усилие и выиграв очень мало, а иногда и ровно ничего, общество проникается робостью и умолкает.

Не подвиги прогресса улыбаются ему, а сказочное преуспеяние, которое будто бы совершается само собой. А от надежд на сказочный прогресс один шаг и до полной неумолимой реакции. Оно не берёт в расчёт, что шиш есть естественное последствие тех деморализующих компромиссов, которые подрывали его недавние усилия, оно помнит только свой неуспех и от него умозаключает, что таков фаталистический исход всех реформаторских усилий вообще и во всяком случае».

«… от формулы «по возможности» перейти к «хоть что-нибудь» и наконец согласиться действовать «применительно к подлости».

Совершенно верно схвачены писателем около ста пятидесяти лет тому назад основные черты нашего времени:

«Действительность представляет такое разнообразное сплетение гнусности и безобразия, что чувствуется невольная тяжесть в вашем сердце… Кто ж виноват в этом? Где причина этому явлению? В воздухе…».

«Взгляните на годовые отчёты: везде сделано всё возможное, везде приобретены успехи, везде водворяется если не вдруг, то по крайней мере постепенно, должный порядок. Взгляните на дело, всмотритесь в него, отделите сущность от бумажной оболочки, то, что есть, от того, что кажется, и – редко где окажется прочная, плодотворная почва. Сверху блеск, а внизу гниль».

«Обстоятельства жизни нашей так чудно слагаются, что именно тот, кто и сеет и жнёт никогда не печёт и не варит, а печёт и варит д р у г о й, совсем другой – такой, который и в глаза не видал посеянного».

«Жизнь целых поколений сгорает в бесследном отбывании самой отвратительной барщины, какую только возможно себе представить, в служении идеалам, ничтожество которых молчаливо признается всеми.Понятно, какая тёмная масса безнравственности должна лечь в основание подобного отношения к жизни».

«В наше время нужно несравненно более мужества, чтобы противодействовать увлечениям общественного мнения, чем потворствовать ему».

«Власть видит в независимости мысли и характера беспокойное и вредное начало, которого следует остерегаться, поэтому она предпочитает людей податливых и удобных, т.е. пошлых».

«Бессознательность – вот желанная основа для того патриотизма, который любезен начальству».

«Высказываться ясно может только один паразитский сыто-ликующий унисон».

«Озираешься, как бы ощупываешься, чтобы убедиться, что всё это действительно так, что это наяву, не во сне, и что это атмосфера нашей государственной жизни, область нашей государственной деятельности, условия настоящего и семена будущего… Мало надежды на лучший ход нашего управления. Удивительно, как всё держится».

А действительно: «… как народ выносит всю эту мрачную бестолочь, тучи чиновных оводов, оседающих его, жалящих, тянущих из него кровь?

Глуповцы легко обманываются начальственными посулами… даже в несчастье они предпочитают, как стадо овец, жаться к начальству в слепой вере, что оно «не спит и всё уладит».

«Всё, что ни делает начальство, будь оно даже одержимо добрыми намерениями, оборачивается для глуповцев только новыми прижимками, несчастьями, большим или меньшим количеством убиенных».

«Глуповец – это человек, которому с изумительным постоянством долбят голову и который, разумеется, не может придти к другому результату, кроме ошеломления».

Ну, и как итог всего вышесказанного, главный атрибут российской общественной жизни:

«Чиновничество царит безраздельно, все участвуют в выгодах, кража стала одним общим делом».

«Безнаказанность есть синоним невинности».

Провидческий дар Михаила Евграфовича, описавшего наше нынешнее время полтораста лет тому назад, просто поразителен:

«Медведь на воеводстве» - это же феноменально!

А откуда он мог знать тогда про поток нефтедолларов и Стабфонд – «никогда глуповцы в столь тучном состоянии не были»?!

И уж совсем не поддается никакой даже попытке объяснения заканчивающее «Историю одного города» пророчество о реформаторе, который «придёт, старый храм разрушит, нового не возведёт и насоривши, исчезнет, чтоб дать место другому реформатору, который также придёт, насорит и уйдёт» - пресловутый Нострадамус попросту отдыхает!

К каким же выводам пришёл великий патриот земли русской?

«Варварский народ тот, который сдружился с недостатками своего общественного устройства, не может понять их, не хочет слышать ни о чём лучшем».

«Путь из Глупова в Умнов ведёт через Бунтуев, а не через Манную Кашу».

«Одно из двух: или ты человек или вол подъярёмный. Ежели ты человек, и за всем тем у тебя под носом Балалайкины историю народа российского созидают – стало быть, ты сам потатчик и попуститель».

Как говорится: комментарии излишни.

Написано во времена Александра II, отмеченные «либеральными реформами просвещённого царя», а как будто – в наши дни.

Есть в русской литературе и более жёсткая постановка вопроса:

«Жалкая нация, нация рабов, сверху донизу – все рабы».

«Лучше не развиваться человеку, нежели развиваться без влияния мысли об общественных делах, без влияния чувств, пробуждаемых участием в них. Если из круга моих наблюдений, из сферы действий, в которой вращаюсь я, исключены идеи и побуждения, имеющие предметом общую пользу, то есть исключены гражданские мотивы, что останется наблюдать мне? в чём остаётся участвовать мне? Остаётся хлопотливая сумятица отдельных личностей с личными узенькими заботами о своём кармане, о своём брюшке или о своих забавах. Если даже высшие по развитию своих понятий люди впадают в пустую и грязную пошлость, когда их мысль уклоняется от общественных интересов, то легко сообразить, каково должно быть общество, живущее в совершенном отчуждении от этих интересов… нельзя не пропитаться пьяным запахом тому, кто живёт в кабаке, хотя бы сам он не выпил ни одной рюмки: нельзя не проникнуться мелочностью воли тому, кто живёт в обществе, не имеющем никаких стремлений, кроме мелких житейских расчётов».

Н.Г. Чернышевский

В России две напасти:Внизу – власть тьмы,

А наверху – тьма власти

В.А. Гиляровский

«Чужеземцы писали о русском народе в древности: один греческий царь сказал: «народы славянские столь дорожат своей честью и свободой, что их никаким способом нельзя уговорить повиноваться». Арабы тоже весьма похвально писали, норвежане и другие, все замечая, что де народ умный, трудолюбивый и смелый, а потом всё это пропало и как будто иной совсем явился народ. Фридрих, царь немецкий, говорил, что «народ глуп, пьян, подозрителен и несчастен». А один иностранный посол написал своим, что «народ привык – де к неволе, к низкому, бесчеловечному раболепию перед теми, кто всего более делает ему зла». Другой, тоже посол, записал, что «в народе русском самолюбия нет». А третий: «с этим народом можно делать всё, что хочет власть, он же ничего не понимает и ничем не интересуясь, живёт как во сне, пьяный и ленивый».И таких отписок, в древности похвальных – семнадцать, а после, стыдных – двадцать две вынес я, со скорбью и обидой».

М.Горький

«Безразличие к общественному благу, страх перед законом, которого ненавидишь, любовь к богатству и низость чувств являются чем-то вроде цепей, которые опутывают народ и делают его рабом».

С.Б. Веселовский

И т.д. – из подобных высказываний можно составить целую хрестоматию.

Совершенно очевидно, что в России всегда актуальна тематика басен Крылова, правят бал и фигурируют на первых ролях прототипы персонажей Грибоедова, Гоголя, Салтыкова-Щедрина, вечным проклятием тяготеют вопросы: «кто виноват?» и «что делать?»

Поскольку нынешнее состояние страны явно отнюдь не случайный эпизод в её истории, а скорее наоборот очередное звено в цепи подобных явлений, то вполне понятно, что причину сего следует искать не в поступках отдельных индивидов, а в тенденции эволюции общества. Она тоже довольно очевидна:

«Села наши сорняками поросли, и величие наше умерилось, красота наша погибла, богатство наше другим на пользу пошло, созданное нами поганые наследовали».

Серапион Владимирский

«Божьим попущением за бесчисленные наши всенародного множества грехи над Московским Государством на всей Великой Российской земли учинилась неудобьсказаема напасть».

патриарх Гермоген

«Собственными руками своими мы растерзали на клочки наше государство и наш народ, растерзали не только на «самоопределившиеся» территориальные куски, но и на «самоопределяющиеся» социальные классы.Собственными руками своими мы разрушили нашу оборону – армию и флот, производство – всё, без чего в нынешних условиях не может жить ни один народ. Мы всё разрушили, но, по видимому еще не насытились. Каждый день приносит всё новые и новые конвульсии в этом направлении, и кажется, что мы остановимся только тогда, когда от русского народа будет перед нами только разорванный и охладевший труп».

И.А. Покровский

«Не надо самообманов. Надо иметь мужество глядеть прямо в лицо неприкрашенной горькой правде. Надо измерить целиком, до дна, всю ту пропасть поражения, расчленения, порабощения, унижения, в которую нас теперь толкнули. Чем яснее мы поймём это, тем более твёрдой, закалённой, стальной сделается наша воля к освобождению, наше стремление подняться снова от порабощения к самостоятельности, наша непреклонная решимость добиться во что бы то ни стало того, чтобы Русь перестала быть убогой и бессильной, чтобы она стала в полном смысле слова могучей и обильной. Она может стать таковой, ибо у нас всё же достаточно осталось простора и природных богатств, чтобы снабдить всех и каждого если не обильным, то достаточным количеством средств к жизни».

В.И. Ульянов-Ленин

Помимо того, что все вышеприведённые тексты (а оными данная тема далеко не исчерпывается) звучат так, как будто только что вышли из под пера, прослеживаемая в них многовековая связь времён со всей очевидностью указывает на единство сущности в разнообразии форм российской истории.

И вовсе не обязательно быть семи пядей во лбу, чтобы её осознать – хронический кризис.

Ещё А.К. Толстой подметил, что вся «История государства Российского от Гостомысла до Тимашева» это бесконечные вариации на одну и ту же тему: «земля наша обильна, порядка только нет».

Веками Россия отмечена печатью упадка и уныния, всегда такое впечатление, будто только недавно по ней прокатилась война.

Михаил Булгаков в «Собачьем сердце» устами профессора Преображенского сказал: «разруха не в клозетах, а в головах».

С этим невозможно не согласиться, но почему такой «образ мышления» присущ населению нашей страны?

Истина познается в сравнении.

Чем отличается российский менталитет от европейского? Ответ очевиден уже даже по книге де Кюстина – суеверным отношением к государству. Откуда оно взялось? Да государством же и навязано в ходе истории – легенда о призвании варягов говорит, что народ сам по себе дурак, мистерия монголо-татарского ига добавляет, что он к тому же и слабак и т.д. – есть от чего в отчаянье прийти!

Между тем уже Салтыков-Щедрин вполне понимал, что в основе русского национального сознания лежат «… «драгоценные» исторические предания, зачастую мифического свойства, которые придавали видимость законности алчным притязаниям правящих классов».

Иными словами это означает, что государство веками морочит обществу голову ради его эксплуатации – отсюда и соответствующий менталитет населения.

Вся страна, как один огромный «город Глупов» – вожделенная мечта российской бюрократии. И, следует признать, она немалого достигла. Порой просто диву даёшься: глядя с каким рвением электорат стремится сделать игрой в демократию (чем бы дитя - не тешилось) и без того расчудесную жизнь лощёных чинуш, мутных набобов и патентованного жулья (чаще всего – в одном флаконе) ещё лучше, ещё богаче, ещё краше! Чуть ли не готов отдать последнюю рубаху - «в борьбе за это»!

Таким образом: «разруха в головах» как менталитет российского населения это историческое следствие беспрецедентной по изощрённости, масштабности и продолжительности войны против него собственного государства.

Объяснение очень простое: в действительности государство это совсем не то, что говорит власть и воображает население. На самом деле его суть – эксплуатация одних людей другими. Об этом ещё Аристотель с Платоном писали.

Эксплуатация делит общество на два класса – трудящихся и паразитов – с естественным антагонизмом между ними, т.е. речь идет о классовой борьбе. Отсюда - «война», а с ней и «разруха», притом, что кавычки можно смело взять в кавычки.

Вот и всё.

Легендой о призвании варягов, мистерией монголо-татарского ига и т.д. бюрократия веками исподволь внушает народу по сути сознание его ущербности на генном уровне. Зачем? Затем, что комплекс неполноценности ослабляет волю, чувство вины облегчает подчинение и самое главное: это говорит о н е о х о д и м о с т и существования государства - как попечителя и защитника.

А что делать? Как власти эксплуатировать население без его оболванивания, растления и запугивания?

Технология проста: нужно лишь бытие в сознании перевернуть с ног на голову – для чего достаточно поменять местами причину и следствие.

Официальная историография, т.е. не подлинная история, а та, что создана государством в своих интересах, сообщает, что его образование связано с легендой о призвании варягов.

Все правильно, только наоборот: варяги были не причиной, а следствием возникновения государства.

Разница кардинальная и её смысл установить несложно: в первом случае выходит, что в отсутствии «наряда» на русской земле виноват неразумный народ, а во втором получается, что дело в образовании государства.

Официальную историографию опровергает сама история – русский народ украсил её блестящей плеядой великих деятелей и героических личностей, обогатил мир и прославил себя многими достижениями, проник в глубины атома и стал первопроходцем космоса.

Что же касается государства, то его связь с эксплуатацией в доказательствах не нуждается, а то, что оная - мать регресса – тем более.

Истина же посередине, поскольку власть создаётся населением.

Государство на русской земле возникло совершенно естественно.

Эффективность коллективизма, выведя славянский мир за исторические пределы экономической необходимости избытком продуктов и населения, позволила ему на этой основе позаботиться о повышении своей жизнеспособности организацией в складчину системы коллективной безопасности посредством создания регулярного войска, т.е. разделением общинной деятельности на труд и оборону.

Однако труд это постоянная функция, а оборона лишь временная проблема. Из этой специфики и возникла государственность - как историческая парадигма паразитического класса, поскольку воинское сословие, по мере успешного решения своей непосредственной задачи, становилось всё более не у дел, но, познав вкус иной жизни, чем нелёгкая доля землепашца, отнюдь не жаждало сменить меч на рало (что лукаво сообщает былина об Илье Муромце) и было органически заинтересовано в сохранении, упрочнении и развитии своего привилегированного социального положения, для чего нужно было лишь полностью подчинить себе общинное самоуправление.

Боевые дружины своей деятельностью отрицали сами себя – решая проблему общественной безопасности, создавали этим дилемму собственного существования в рамках уклада родового строя. Из чего было лишь два выхода: заняться трудовой деятельностью или повернуть меч против рала.

Праздность, как синоним свободы, навыки решения проблем насилием и выгодность добычи по сравнению с трудом, определили вполне понятный выбор.

Переход общинного самоуправления в руки воинского сословия, ставшего паразитическим классом, породил историческую тенденцию превращения естественных, но временных проблем общественной жизни в искусственные и постоянные; добровольная складчина на общие нужды обернулась принудительными поборами в интересах верхов, т.е. предтечей нынешнего бюджета; служба стала синекурой и т.д.

Тунеядческая деградация довершила дело: боевые дружины разложились в разбойные шайки, превращение воевод в князей означило, по сути, появление на Руси первых паханов и государственность обрела характер узаконенного рэкета, т.е. «крышевания» за мзду фактически от себя же.

(продолжение следует)