Ветераны демократии 90-х ополчились на Путина перед лицом китайской угрозы

Горький: Что Вы скажете о моем произведении «Мать», Владимир Ильич?

Ильич (подтираясь произведением): Очень своевременная книга!

(Анекдот 1960-х годов)

И ТУТ УЗНАЛИ МЫ ВСЮ ПРАВДУ ПРО НЕГО…

В 1965 году на киноэкраны вышел ужасно смелый комедийный фильм Георгия Данелия «Тридцать три», герой которого, распропагандированный «Голубым огоньком» по причине обнаружения у него сверхкомплектного зуба, стал столь авторитетен, что маститые литературоведы обращались к нему с вопросам о том, как правильно писать слово «заяц» – через «и» или через «е». Славу подлинного диссидента начинающий режиссер не снискал, ибо к этому времени инициатор украинизации русского языка Никита Сергеевич Хрущев уже был отрешен от власти. Это произошло далеко не самым конституционным способом, однако рядовые граждане советской страны, равно как и местные руководители, не испытывали отрицательных эмоций от того, что время маразма, хоть мытьем, хоть катаньем, но наконец пришло к концу.

Сегодня два широко известных веб-ресурса, связываемых с именем экс-олигарха Владимира Гусинского, пропагандируют не блещущую новизной общественную инициативу, выраженную формулой «Путин должен уйти». Обличаемый премьер, которому авторы коллективного письма со старческой скрупулезностью вменяют широчайший и многоотраслевой диапазон злодеяний и промахов, вообще-то уже два года назад покинул пост главы государства. Его, кстати, многие руководители регионов как раз умоляли остаться, а глава соседнего Казахстана Нурсултан Назарбаев даже продемонстрировал конституционный пример, позволяющий остаться и на третий, и на пятый срок. Впечатления о том, что Путин достиг по-хрущевски недееспособного состояния, сложиться у них не успело.

Уже это решение об уходе не позже чем через восемь лет, в полном соответствии с американской практикой, говорит о том, что пресловутый тиран, каковым его рисуют авторы коллективного письма, не является таковым, ибо подлинные тираны не устают от самовластия, и никакая Америка, и даже Германия (где канцлер Коль правил дольше) им не указ. Само же коллективное письмо культурной и контркультурной интеллигенции было бы куда более уместно и инструментально, будь требование «Путин должен уйти» оглашено в 2002-м или хотя бы в 2003 году, когда последние остатки империй изгнанных олигархов распределялись компаниям с преобладанием государственного участия. Конкретно – когда на НТВ правила игры вместо паразитического «Мост-Медиа» начинал диктовать «Газпром», а активы ЮКОСа переходили к «Роснефти».

Еще менее своевременно звучат стоны авторов по поводу второй чеченской войны, которую они нарекают «междоусобной» – очевидно, исходя из того, что если между собой режутся роды или тейпы, то власти надлежит на это взирать с олимпийским спокойствием и ждать, чья возьмет. Сегодня махать кулаками после той драки уже совсем бессмысленно, ибо ни Аслана Масхадова с Шамилем Басаевым, ни тем более Джохара Дудаева уже никак не воскресить. И соответственно, не вернуть те времена, когда канал НТВ Владимира Гусинского именовал их борцами за свободу, а армию пренебрежительно – «федералами».

Эдуард Лимонов, которого ожидали увидеть в числе отважных знаменосцев позавчерашнего пафоса, прямым текстом пояснил: ребята, вы как-то малость опоздали. Что подписантам обидно: в отличие от них, Эдуард Вениаминович диссидентскую репутацию заработал, проведя на нарах не сутки, а годы. Даже если его отсидка путинского времени была итогом не столько идейного противостояния режиму, сколько интеллектуального обслуживания бывшего учителя физкультуры и алюминиевого магната Анатолия Быкова по кличке Челентано.

А ведь инициаторы письма так старались: в число негативных фигур, якобы символизирующих пресловутый путинизм, ими был включен челентанов обидчик – Олег Дерипаска. Хотя свои алюминиевые зубы этот олигарх вырастил еще до того, как стал зятем ельцинского придворного Валентина Юмашева. И в ту пору, в отличие от нынешних времен, он не прописывался в Краснодарском крае, чтобы внести персональный налоговый вклад в Олимпиаду-2014, и не предупреждал иностранных партнеров о возможных неприятностях, которые его могут ожидать от власти и бывших компаньонов. И в Пикалево его ни Ельцин, ни Юмашев не возил носом об глинозем.

Пресловутая Олимпиада, как ненужное обществу мероприятие, также включена авторами в образ врага. Вообще-то в любой стране мира, западной или восточной, обретение статуса олимпийской столицы приносит выгоду не только спорту, но и благосостоянию тех самых широких масс, которые авторы изображают предметом своей главной заботы. Поскольку вместе с олимпийскими стадионами строятся еще и торговые центры, гостиницы, а также необходимая всем и каждому транспортная и инженерная инфраструктура.

Не меньше Олимпиады авторов возмущает проект моста на остров Русский в городе Владивостоке. Кроме пресловутого моста, в этом городе, на всякий случай, сооружается еще и канализация, что полезно не только для населения, но и для окружающей среды. Но раз уж этот проект тоже был запущен при злонамеренном тиране, все эти улучшения предлагается также выбросить за борт корабля во имя новой, беспутинской России.

Заодно за борт предлагается отправить «многочисленные нефтяные трубы в разные стороны», из которых самая протяженная – труба ВСТО. И тот же Путин, который повелел проложить ее через девственные восточносибирские леса, обвиняется в предательской сдаче Сибири и Дальнего Востока китайскому супостату. Хотя, если не создать в этом регионе новых рабочих мест, а заодно свернуть остатки местного ВПК, то дальневосточникам больше негде будет трудоустроиться, кроме как у китайцев.

Инкриминируемые премьеру приграничные экономические соглашения с Пекином вообще-то были в сентябре этого года подписаны новым главой государства. С Дмитрия Медведева авторы снимают ответственность заодно и за Олимпиаду. Такой ход мысли не нов: в середине прошлого года Станислав Белковский – автор доклада, с которого начались все беды ЮКОСа, – также намекал, что Медведеву, в отличие от Путина, сочинские игры якобы не нужны.

ВСПОМНИЛА БАБУШКА, КАК ДЕПУТАТОМ БЫЛА

Сама идея о необходимости полного отрешения Владимира Путина от какого-либо влияния на принятие решений, причем именно сейчас, стала за последние два месяца общим местом многих интеллектуальных дискуссий: под этот знаменатель радио «Финам» аккуратно подшивает столь разных мыслителей и политиков, как Вячеслав Иноземцев и Михаил Касьянов, а теоретики Института современного развития мягко отождествляют модернизацию с освобождением от всего путинского наследства как во внешней, так и во внутренней политике.

Однако между авторами письма и прочими творческими интеллектуалами по вопросу о нынешнем президенте имеется все же качественное различие. Для подписантов Медведев – не свет в окошке и не олицетворение благотворных модернизационных начал, как для ИНСОРа, а никчемушный «имитатор», «послушный местоблюститель», которому ничего не надо, кроме как «подновить декорации, сохранив природу режима авторитарной клептократии». И если в благодушной Франции действующего президента сравнивают с Михаилом Горбачевым, авторы письма подобную эйфорию ни в коем случае не разделяют. Елена Боннэр и Гарри Каспаров лучше знают, как отстоять права человека, равно как и безопасность родных просторов от монголоидных орд.

Вообще-то в 1992 году Елена Боннэр и ректор Гуманитарного университета Юрий Афанасьев выдвигали лозунг «Россия – единая и делимая», что отнюдь не противоречило не только суверенизации Кавказа, Сибири и Дальнего Востока, но и последующим оправданиям суверенных решений получившихся огрызков страны об интеграции в состав соседних наций. Дай им тогда карты в руки, священный Байкал находился бы уже в провинции Наружная Монголия.

Большинство россиян о прожектах начала 1990-х годов благополучно забыло, и если фамилия вдовы академика Сахарова еще кому-то что-то говорит, то о Юрии Николаевиче вспоминают еще реже, чем о его преемнике на посту руководителя РГГУ Леониде Невзлине. А это опять же ужасно обидно: ведь именно Юрий Николаевич в 1990 году виделся его референтной группе более достойной альтернативой на пост главы свободной России, чем партократ Борис Ельцин.

Теперь на том же сайте newsru.com, где пропагандируется письмо властителей умов второй свежести, всплыло еще одно имя, еще более покрытое плесенью забвения. Из дальнего демократического сундука, а физически – из эскапистского уединения в Псковской губернии, выколупалась перворазоблачительница Путина по имени Марина Евгеньевна Салье. «Бабушка Салье», как почему-то именовали главу комиссии по продовольствию демократического Ленсовета еще во вполне бальзаковском возрасте, почитательница Юрия Николаевича, не претендовала на кабинет в Кремле: ей было достаточно всего-навсего Петербурга, но ее обошел беспринципный юрист Анатолий Собчак, неблагодарно грозивший затем вовсе распустить тот самый Ленсовет, который сам же и возглавлял на пути к кабинету в Смольном. Тот факт, что этого Собчака, а не дражайшего Юрия Николаевича, постфактум назвали альтернативой Ельцину, очевидно, и пробудил автора забытого шедевра "Мафрупция" от многолетней спячки.

Вот тут придется признать тщету усилий самого президента Медведева. Появившись в день годовщины смерти экс-мэра Петербурга в Северной столице, он имел неосторожность воздать похвалы старшему другу и учителю, и к тому же не смог отказать в том же праве и Владимиру Путину. В самом деле, было бы странно не пригласить на поминовение своего бывшего работодателя, которого, в свою очередь, взял на работу Собчак.

В памяти среднего петербуржца времена Собчака связываются с разрухой 1990-х годов, и прежде всего с распадом той самой социальной инфраструктуры, которую Путин, как отмечают авторы письма, впоследствии не смог привести в порядок.

Лозунг модернизации, однако, требует жертв, и президент с премьером рискуют собственным рейтингом в родном городе, чтобы приукрасить свои принципы мифом о Великом Юристе. Но ветеранам демократических потасовок начала 1990-х этой жертвы мало: им отдали большой палец, а аппетиты не меньше локтей.

Может быть, президент и премьер, восхваляя усопшего работодателя, скорее рассчитывали на внешний отклик, чем на внутренний. Но и в этом случае, оказывается, все их усилия идут насмарку. Ведь в своих суждениях о состоянии прав человека в России авторы письма вовсе не одиноки, а кажущаяся маргинальность на поверку оказывается самым что ни на есть мэйнстримом. Ведь такие же суровые оценки ситуации в России были накануне, по совпадению, высказаны американским Госдепом, на что был даже вынужден отреагировать российский МИД. В свою очередь, к отчету Салье периода 1992 года – о том, как петербургский Комитет по внешним связям организовал доставку продовольствия в обмен на вывоз ценных металлов по демпинговым ценам – относительно недавно проявляли живой интерес публицисты из вполне мэйнстримной газеты Corriere della Sera (в переводе которых упомянутое г-жой Салье Ленинградское общество Красного Креста превратилось в криминальную компанию со зловещим названием LOKK).

Теперь г-жа Салье вспоминает о том, как обращалась с жалобой на Собчака министру внешнеэкономических связей Петру Авену, ближайшему соратнику Егора Гайдара. Вообще-то как Путин, так и Медведев могли бы им припомнить, что именно господа Гайдар и Авен, вкупе в демократическим Верховным Советом, создали ту ситуацию, когда иным способом, кроме как через теневых посредников, решить продовольственные проблемы мегаполиса не представлялось возможным. И о том, что именно из этой тогдашней ситуации и выросли состояния олигархов, которым «по жизни» повезло больше, чем господам Гусинскому и Невзлину. Повезло, разумеется, вовсе не потому, что они делали свой начальный капитал безукоризненнее, чем господа Ходорковский и Березовский, хотя дачки в пресловутом кооперативе «Озеро» были просто лачугами на фоне московской недвижимости, доставшейся «Мосту» – преемнику кооператива «Инфэкс». Выходцы из «Озера», сколь бы высоко ни поднимались по лестнице Forbes, не лезли в государственное управление и не покупали в открытую целые депутатские фракции, как это делал господин Ходорковский и его компаньоны, и не сравнивали себя публично с Фордом, как господин Гусинский.

Интересно, впрочем, что авторы письма, изливая свой гнев на владельца «Русского алюминия» и председателя совета директоров «Роснефти», ни словом ни упоминают первых лиц еще более могущественного «Газпрома», хотя один из подписантов – в первых рядах борцов с небоскребом этой компании в Санкт-Петербурге. Фигура умолчания наводит на нехорошие мысли: если на благословенном Западе непримиримых борцов за чистоту природы щедро финансируют нефтяники (против других нефтяников), то кто же заботится о правозащитниках после исчерпания, согласно Forbes, сундуков Березовского? Неужто – по аналогии – та самая корпорация, у которой возникли конкуренты в лице, в частности, «Роснефти» и швейцарского холдинга Gunvor?

Но дождь смоет все следы. Особо сочувствующий мадам Салье комик второй свежести Шендерович пошел дальше иных подписантов, предлагая Путину не только уйти, но еще и застрелиться, прежде чем правда о торговых и приватизационных деяниях начала 1990-х увидела свет. Произвести ревизию приватизации, проведенной еще до пресловутого чубайсовского закона, уже предлагала в свое время Компартия, однако подобная ересь была незамедлительно пресечена депутатами Госдумы первого созыва из «Выбора России» и ЛДПР. Догадываясь, что доказать незаконность действий, произведенных во времена полного правового вакуума, абсолютно невозможно, ветеран гусинского юмора предлагает их просто назвать, чтобы тиран устыдился не просто, а вусмерть.

МНОГО НИЧЕГО ИЗ ШУМА

Когда Валерия Новодворская в 1991 году призывала к еженедельным демонстрациям по любому поводу, лишь бы они были несанкционированы, а стражи порядка, как назло, утратили к ней интерес, ее бывший соратник сопроводил ее потуги самовыражения стихами: «Захотелось под танки – смыть позор лучших лет. Мы пошли на Лубянку – только танков там нет. И сказала нам Лера: выше знамя Руси! За отсутствием танков можно лечь под такси. Под троллейбус, под трактор, под асфальтный каток, и весьма вероятно, в этом будет свой прок. Всколыхнутся все страны, весть пойдет по земле, и от страха тираны будут плакать в Кремле».

Если персонажи из власти и бизнеса, включенные властителями ума второй свежести в образ зла, и в самом деле удосужатся прочесть разоблачительный текст на ej.ru и newsru.com, наряду с извлеченными из сундука жалобами локальной демократки выпускнику Международного института прикладного системного анализа П.О. Авену, они и вправду заплачут, только скорее от смеха. А по здравом размышлении, а также по ознакомлении с правозащитными изысканиями Госдепа США в отношении России, и по сопоставлении этих изысканий с требованиями того же Госдепа к тем любезным ему нефтеносным монархиям, где формальной демократией не пахло даже в виде деклараций или имитаций, в пресловутом Кремле вполне может родиться достаточно тривиальный вопрос: а столь ли нужны все эти послабления уголовного, налогового и избирательного права, которыми модернизирующаяся страна украшает свой имидж? Столь ли нужна пресловутая «перезагрузка»? Столь ли безупречны европейские стандарты, из пиетета к которым мы закупаем иностранные вооружения в ущерб собственным аналогам?

В самом деле, что имеет Россия, как субъект мироустройства и разделения труда, от клятв в приверженности якобы универсальным ценностям? Членство в «восьмерке»? И так имеем. Членство в ВТО? Если и получим, то только на птичьих правах. Признание Доктрины европейской безопасности? Только в качестве документа, принятого к сведению ОБСЕ. Сокращения мощностей НАТО у своих границ? Ни за что и никогда, даже если вывернуться наизнанку и приказать милиции устроить повзводный стриптиз посредине Красной площади.

Если же говорить о чаяниях простого гражданина, не причастного к судьбоносным политическим и экономическим решениям, то его выгоды от перезагрузочных реверансов еще более сомнительны. Обратившись к примеру не только азиатского Китая, но и европейской Белоруссии, гражданин легко обнаруживает, что рост благосостояния отнюдь не прямо пропорционален числу парламентских фракций, которое нам рекомендует нарастить благожелательный Евросоюз в своих драгоценных модернизационных предложениях. И наоборот, пример другого ближайшего европейского соседа – Украины – демонстрирует гражданину, что из ежедневных межфракционных драк и подкупов в парламенте не рождаются не только изыски права, но и обыкновенный закон о бюджете. Внедрив у себя ту систему, которой в Киеве прислуживал соавтор коллективного письма Борис Немцов и которая в итоге обрыдла и Евросоюзу, кого мы осчастливим – учителя, бизнесмена, безработного, вынужденного военного пенсионера?

ОТ КАЖДОГО – ПО СПОСОБНОСТЯМ

Так может, страна обойдется без ценных указаний блюстителей абстрактных прав, которые удовлетворить до конца заведомо столь же невозможно, как наполнить бездонную бочку? Может, реверансы перед внешним миром стоит инвентаризировать по принципу их эффективности – если игра не стоит инвестиций, так нечего и расходовать на нее государственные активы?

При всех плюсах такого подхода, как кажется на первый взгляд, может возникнуть издержка в виде трудности самореализации творческих интеллектуалов. Но за них можно не беспокоиться: не только умеренно-аккуратные профессора из ИНСОР, но и радикальные энтузиасты из числа подписантов текста найдут себе применение, и даже не в роли швеи-мотористки (что некоторые из них предлагают Путину), а в непыльном качестве публичных лоббистов. В одном случае – Академии наук (а то в Комиссии по модернизации уже звучат предложения о роспуске этого института), в другом – медиа-проектов Гусинского («дайте мне тарелочку, дайте мне ресивер»), в третьем – консалтингового агентства Far West, которым владеет шейх с Near East. От закона «О лоббизме», о необходимости которого давно говорят в Госдуме, толку может быть всяко больше, чем от закона об изменении числа часовых поясов.

В самом деле, среди первых 30-ти авторов письма лишь один когда-то работал губернатором, прославившись эмиссией нелегитимной региональной валюты, а остальные отличились как раз в роли лоббистов (отмены 6-й статьи Конституции; замены Доку Завгаева Джохаром Дудаевым с выбрасыванием идейных оппонентов из окна облисполкома; раскола Всемирной шахматной федерации и др.), но никак не в роли организаторов чего бы то ни было, особенно демократических партийных рядов. Индивидуальное самовыражение у всех у них было эффективнее коллективных акций. Легализация лоббизма сделает парламент, в соответствии с представлениями его председателя, не местом для дискуссий, а местом для открытой конкуренции индивидуальных инициатив, где всем известно, кто кого и почему представляет.

И весьма вероятно, в этом будет свой прок: Новодворская напоит народ «Киндзмараули», Анатолий Баранов откроет «Рособоронэкспорту» горизонты реабилитированного умеренно-талибского рынка оружия, Пионтковский продвинет высокотехнологичную математическую модель войны с инопланетными монголоидами, Немцов заставит весь СНГ ресторанами своего соратника по освоению Киева господина Ордовского-Танаевского-Бланко, а Елена Георгиевна Боннэр, вспомнив юные годы, вытеснит из демократического Ирака «Врачей без границ» нашим Красным Крестом. И если даже мировое сообщество не оценит столь последовательного внедрения принципа прозрачности, то широкие массы, предмет заботы коллективного письма, будут в самом деле знать подоплеку судьбоносных начинаний по крайней мере в период голосования – как в США, где, к примеру, армянское и азербайджанское лобби зарегистрированы в Конгрессе официально. И если даже избиратели, позабывшие или вовсе не пережившие 1990-е годы, примут третью свежесть месседжа за первую, они по крайней мере не запутаются в личных мотивах.