СШГЭС. Когда начальство качает бабло, вибрация подождет

А дееспособны ли наши энергетические топ-менеджеры? Таким вопросом задается заслуженный энергетик России, доктор технических наук Виктор Кудрявый, анализируя причины аварии на Саяно-Шушенской ГЭС. И приходит к выводу, что в плане выкачивания прибыли из аварийного электрогенерирующего оборудования – вполне, а вот в плане жизнеобеспечения страны – нет.

Предметом рассмотрения стал итоговый доклад парламентской комиссии по расследованию аварии на СШ ГЭС. Комиссия проводила собственное расследование с выездом на место катастрофы, на заводы, в профильные институты, использовала материалы Ростехнадзора, заключения 30 привлеченных экспертов из ведомств, отраслевых и академических институтов.

В заключительной части доклада, которая стала публичной благодаря выступлениям в СМИ сопредседателя комиссии В.А. Пехтина и ее секретаря Ю.А. Липатова, ответственность за произошедшую аварию в основном возлагается на эксплуатационно-технический персонал Саяно-Шушенской ГЭС.

Виктор Кудрявый, однако, считает, что упрощенный до профанации вывод не отражает условий и причин, предопределивших аварию. Комиссия всю вину возлагает на «стрелочников» и всячески выгораживает «генералов», говорит он.

По его мнению, комиссия рассматривает факторы, приведшие к аварии, фрагментарно, без учета многосторонних связей в электроэнергетике. А вывод напрашивается самый простой – «реформаторы» развалили всю систему безопасности, надежно функционировавшую многие десятилетия.

Доклад вроде бы и говорит, что авария является следствием целого ряда причин системного характера, хотя и не употребляет этого слова, но в итоге утверждает, что виноват главный инженер СШГЭС, не остановивший второй агрегат.

Но дело-то не в этом, подчеркивает Кудрявый. Таких агрегатов на станции не один, а целых пять. Почему они «дошли до жизни такой» и не ремонтировались радикальным образом? Тут уже наступает ответственность не главного инженера, а людей повыше. Но про них в отчете комиссии – ни слова, или почти ни слова.

«Системный характер причин катастрофы подтверждают эксперты, единогласно утвердившие доклад, переданный В.А. Пехтину за подписью руководителя комиссии Ю.Д. Маслюкова: «Большинство причин аварии носит системный многофакторный характер, обусловленный коренными недостатками существующей системы организации и функционирования отечественной энергетики»... «При радикальной смене отношений собственности и самих принципов управления отраслью в ней не были сформированы комплексные условия обеспечения технологической безопасности»... «В их производственной деятельности утрачен приоритет безопасности и надежности». Как видим, тексты доклада экспертов, и текст итогового доклада комиссии разительно отличаются» — пишет Кудрявый в своей статье в «Новой газете», опубликованной в феврале этого года. Ключевые моменты заключения экспертов не включены в отчет комиссии — ни в главу «Основные причины аварии», ни в главу «Рекомендации». Попросту говоря, мнение экспертов проигнорировали. В угоду кому или чему? Вопрос риторический.

«Вариант увода от ответственности топ-менеджеров холдинга уже апробирован В.А. Пехтиным на московской аварии 2005 года. Он обошелся стране в 150,0 млрд рублей и саяно-шушенской катастрофой. Авторы парламентского доклада нашли решение: «виновников» на нижнем уровне назвать поименно, а ответственность за системный провал сделать безымянной»,— говорит Кудрявый.

«Из материалов экспертов можно сделать вывод: нельзя добиться от персонала образцового управления техникой, не соответствующей противоаварийным стандартам; нельзя при приоритете прибыли ожидать действий персонала по остановке оборудования; нельзя от временщика ожидать работы на перспективу — его задача использовать все способы личного обогащения: оклады, опционы, откаты, премии, совмещения, «золотые парашюты» и т. д. Последствия для отрасли критичны: лишь каждая седьмая ГЭС имеет износ менее 50%, С-Ш ГЭС имеет износ 86% (компания «Тейдер»)».

Во времена СССР превентивная техническая политика управления надежностью за жизненный цикл оборудования проводилась Главным управлением по эксплуатации энергосистем Минэнерго СССР, которое координировало НИОКР по надежности. В энергокомпаниях техническая политика проводилась вторым лицом — главным инженером и подчиненными ему службами.

После смены руководства в энергохолдинге интегральный центр принятия и координации инновационных решений в отрасли был потерян. Фонд НИОКР, который ранее составлял до 1,5% себестоимости энергии, был минимизирован до 0,1%. Прекратилась совместная деятельность с заводами-изготовителями, в том числе даже на уникальной Саяно-Шушенской ГЭС.

В период с 2001-го по 2003 год департамент науки и техники в энергохолдинге, службы главного инженера в представительствах РАО «ЕЭС России» на Дальнем Востоке, Сибири, Урале, Центре и др. сокращены или ликвидированы. В эксплуатационном холдинге с 2002 года не выпускаются противоаварийные и эксплуатационные циркуляры. Прекратила работу экспертная комиссия по надежности плотины Саяно-Шушенской ГЭС. Последующие семь лет были семью ступенями вниз к катастрофе, отмечает Кудрявый.

В 2005 году, когда электроэнергетика разделялась на отдельные компании, в уставах каждой из них прописали, что ее главной целью является получение прибыли. Как будто это не предприятия стратегической отрасли, а производители газированных напитков или мороженого. То же самое относится к «Русгидро» и ее акционерным обществам. Такие же изменения уставов были произведены и в ремонтных компаниях. Именно это стремление к прибыли и заставляло крутиться аварийные турбины. Турбины вибрировали, но ребята все равно качали прибыль, пишет Кужрявый.

Настоящим шоком для экспертов было узнать, что гидроагрегат № 2 эксплуатировался с аварийным уровнем вибрации более трех (!) месяцев. В этих условиях по инструкции «допустимое время работы до останова агрегата определяет главный инженер электростанции». В циркуляре же Ц-04-96А, выпущенном РАО «ЕЭС России» в 1996 году, который называется «О контроле вибрационного состояния гидроагрегатов», указано: «При неудовлетворительном уровне вибрации дальнейшая эксплуатация гидроагрегатов без особого разрешения энергосистем не допускается». Значит, решение об останове, равно как и о запуске, должно принимать руководство ОАО «РусГидро» и главный инженер СШГЭС тут совсем не главное действующее лицо.

Теперь о безграмотности персонала, продолжает Кудрявый. Полных знаний у персонала ГЭС не могло быть ни о предаварийных процессах, ни о возможных последствиях. Знания, которыми обладал персонал ГЭС, позволяли ожидать возможных повреждений: подшипников, рабочего колеса турбины, направляющего аппарата, напорных маслопроводов и т. д. По многолетнему опыту работы персонал, очевидно, считал, что любое повреждение останется внутри корпуса турбины.

Аварию можно было бы предотвратить, пишет Кудрявый, если бы остановили гидроагрегата № 2 за несколько минут до катастрофы. Однако высокая вибрация на гидроагрегатах была для эксплуатационного персонала заурядным явлением. Люди жили на пороховой бочке и считали, что это нормально. Когда начальство качает «бабло», вибрация подождет.

Материалы Ростехнадзора показывают, что вибрация более 160 мкр была на 5-ти (!) из 9 работающих агрегатов. А это уже ЧП отраслевого масштаба. Очевидно, ухудшение вибрационного состояния произошло не за три дня и не за три месяца до катастрофы. А если это происходило в течение многих месяцев, то у персонала электростанции «замыливается глаз» и появляется обычный «синдром привычки». Иначе как объяснить, что агрегат с аварийной вибрацией получает высший рейтинг надежности у начальника смены станции?

На то, что агрегаты практически выработали свой ресурс, тоже никто не обращал внимания. Потрудятся еще, уж больно дешевую электроэнергию они производят, в сто раз дешевле, чем она достается конечным потребителям.

Недопустимый уровень вибрации гидротурбин мог быть устранен совместно с ОАО «Силовые машины», если бы руководство РАО «ЕЭС России» выполнило замену рабочих колес, предписанную актом приемки в эксплуатацию ГЭС (2000 г.). Вместо этого 8 лет проводился ремонт с применением сварочных работ, прямо влияющих на функционирование агрегата.

Включение гидроагрегатов Саяно-Шушенской ГЭС (имеющих недопустимый уровень динамических характеристик) в автоматическую систему регулирования мощности было ошибочным решением. Оно принималось РАО «ЕЭС России» без согласования с заводом-изготовителем. Руководство энергохолдинга в 2006 году утвердило новый стандарт, исключив необходимость согласования реконструкций с заводами-изготовителями, как было в ранее действующем ГОСТе.

Что же из этого следует? А то, что выводы парламентской комиссии носят поверхностный характер, отмечает Кудрявый. Неудовлетворительное состояние оборудования дополняется многолетним некомпетентным управлением, в результате которого была ликвидирована система обеспечения безопасности и живучести энергообъектов. Урок, извлеченные из Саяно-Шушенской катастрофы должны быть следующими — необходимо восстановить систему управления безопасностью в отрасли с той же степенью надежности, какой она обладала раньше.