Какую страну мы потеряли!

Источник: газета "2020"

Моя школа

Какую страну мы потеряли!

Вспоминаю свою школу. Сейчас все это кажется сказкой. Со временем только начинаешь ценить. Начинаешь понимать, что потеряли.

Небольшой, промышленный городок на Урале. Город мой ровесник. На два года только старше меня. Комсомольско-молодежная стройка. Родителей моих в то время с Урала занесло на Дальний Восток. Думали там обосноваться, но прочли в газете про стройку и решили вернуться в родные места.

Конечно, в самом начале, были бараки. Война как пять лет только закончилась, как я родилась. Голодновато жили. Но город рос быстро. Удивительно уютный и красивый город. Строились двух и трехэтажные дома с покатыми черепичными крышами. Как же быстро восстанавливалась страна! Рос город, росли и мы, послевоенные дети.

В пятом классе, на уроке физкультуры, отобрал преподаватель нас, самых маленьких и замухрышистых девчонок (в числе которых была и я), и записал в кружок гимнастики. Сделал он это с одной целью, которую и озвучил - чтобы стали мы красавицами. В восьмом классе мы уже представляли школу, чуть ли не по всем видам спорта - волейбол, баскетбол, лыжи, легкая атлетика во всем ее многообразии. Все выросли, распрямились. Особенно я увлеклась лыжами. В школе можно было взять лыжи домой на неограниченное время. Покупать их не приходилось. Незабываемы вылазки в горы. Вот они - рукой подать. Не было у нас горных лыж, так мы и на обыкновенных, просто летали с немыслимых горных спусков. Да и надо ли говорить, что все спортивные секции, все многочисленные кружки были для нас всех бесплатными, как в школе, так и в городе. Построили в городе прекрасный Дворец культуры, стадионы, где мы чувствовали себя как дома. Все двери были открыты для нас.

В восьмом классе пришла к нам новая учительница по литературе. И до нее был великолепный педагог, но о новой учительнице - особые воспоминания. Молодая, красивая. Сразу стала нам другом. Как она проводила уроки! У нее были пластинки со многими голосами поэтов. Сама великолепно читала стихи. Были уроки, посвященные поэзии. Все мы увлеклись поэзией, сами стали писать. Мы уже тогда были в курсе всех новинок, знали и современных поэтов. Переписывали друг у друга первые стихи Бродского, а первые стихи у него были великолепны. Как они до нас доходили? На другой урок Вера Николаевна, так звали нашу учительницу, могла принести на урок репродукции картин художников и устроить свободный урок по художникам-передвижникам, к примеру. Знакомила она нас и с оперой. А по произведениям литературы мы ставили самодеятельные спектакли, какие-то сценки разыгрывали. Могли сами остаться после уроков и поставить спектакль. Она только помогала.

А как она преподавала нам литературу! Помню, как раз в то время вышел фильм "Война и мир". Сняла она нас с уроков и повела в кинотеатр. И только после фильма мы начали читать "Войну и мир". Все прочли. Страшно спорили. Осуждали Наташу. Не нравилась она нам. Тут же все прочли и "Анну Каренину" и также спорили. Осудили и Анну Каренину, больше ее мужу симпатизировали. Читали мы все запоем. Любили писать сочинения по произведениям, что проходили. Свобода творчества была полная. Стали выпускать рукописный журнал "Полярная ночь", где эпиграфом был такой девиз "Жить - это обязательно озорничать. Без озорства не жизнь, а канцелярия". После каникул, к примеру, там могло появиться такое:
Прошла веселая пора,
Когда мы вольно веселились,
Любили, на дуэлях бились
И запивали все вином.
Но это в прошлом, а потом -
Отречься надо от всего:
Учить и больше ничего.
Но Боже мой, какая скука
Учить уроки день и ночь,
Не отходя ни шагу прочь.
Какое низкое коварство -
Детей измученных терзать
Учить уроки заставлять,
Вздыхать и думать про себя:
"Когда же черт возьмет тебя".
Так думал молодой повеса,
Шагая в школу поутру,
И снег свободный, с ярким блеском,
Качался тихо на ветру.

Надо ли говорить, что, конечно же, мы не пили. Так - литературное хулиганство.
Был у нас в редакции главный редактор, главный художник и главный сотрудник. Все главные. Я была главным сотрудником. Была у нас в журнале и модная страничка, где мы запросто могли, немыслимо как-нибудь, нарядить любого учителя. Фотографию головы клеили, а остальное все дорисовывали. В этом журнале мы размещали и свои стихи, и одноклассников, да и просто хорошие стихи. Публиковали и рассказы. И хулиганили немилосердно. Веселый был журнал. Учителя наши в очередь вставали, чтобы прочесть наш журнал. Нравился всем. Никто из них не вставал в позу и не обижался.

А в какие мы походы ходили с нашими учителями! И в знаменитой Каповой пещере побывали, и марш-броски по Уральским горам были. С палатками, кострами. Позже, уже в старших классах, спускались на плотах по реке Белой. Ездили и в зимние лыжные походы. Ночевали в каких-то деревушках. Были поездки и на каникулах. В Ригу, например.
Но  случилась у нас в восьмом классе трагедия вселенская. Один из наших одноклассников, блестящий молодой человек, гордость школы, отчаянно влюбился в эту учительницу. Да так, что и скрыть свою любовь не мог. До сих пор не знаю - была ли эта любовь взаимной, но скандал приключился страшный. Был педсовет и уволили нашу учительницу. Это было в конце учебного года уже. Как же мы все переживали. Толпами бегали к ней домой с утешениями. Да, собственно, мы и раньше постоянно к ней бегали домой, в любое время, безо всяких предупреждений. Пили чай и спорили, читали стихи и обменивались книгами. Закончили мы восьмой класс и дружно перешли в школу второй ступени, где учились только девятые, десятые и одиннадцатые классы (последний выпуск тогда был одиннадцатого класса). И, о чудо, нашу Веру Николаевну взяли в эту школу на работу, и стала она у нас классным руководителем. Мы все были счастливы. Наша сказочная жизнь продолжилась - с чтением стихов, постановками спектаклей, выпуском журнала, походами и всевозможными хулиганствами.

А еще было строительство спортивного зала - сами строили (со строителями вместе, конечно). Очень быстро построили и очень полюбили его. Директор школы - Синицын Юрий Михайлович, преподавал у нас математику. И мы все влюбились в математику. Все мы стали математиками. Были у нас по математике тоже творческие уроки, когда мы сами выдумывали задачи замысловатые и решали их разными способами. Любого из нас мог Юрий Михайлович отправить на математическую олимпиаду, и мы не подводили его. Затем, в Вузе, любимыми предметами стали начертательная геометрия и сопромат.

Отдельный разговор о физике. Ястремская у нас вела физику. Вот ее мы побаивались. Ну а физику она вколотила нам в головы так, что потом, учась в техническом Вузе, я, к примеру, "выезжала" исключительно на школьных знаниях. Хватало вполне. Ничего нового в институте не давали. Вела она также у нас и астрономию. Но к астрономии она относилась прохладно. А мы к тому времени чрезвычайно увлеклись этим предметом. Выписывали журналы по астрономии, а кроме этого, чуть ли не в каждом доме, выписывались такие журналы, как "Наука и жизнь", "Знание сила", Химия и жизнь". Сами мы сделали по чертежам телескоп. Ночами изучали звездное небо. Организовали тайное общество астронавтов. В общем, сто очков могли дать вперед Ястремской. Она и не спорила. Предоставила уроки вести нам. Мы делали доклады на разные темы и нас приглашали даже в другие классы с этими докладами. Но так как мы были хулиганами и хулиганили, то и зарывались иногда.

От себя стали сочинять истории по астрономии, выдавая за прочитанное из научных журналов. Однажды совсем заврались. Насочиняли историю про то, что люди прилетели в древности на землю с Марса. Тут рассказ был и про искусственные спутники Марса, и много других доказательств нами приведено было, уже выдуманных. Поймали нас на этом. Но все равно уроки мы продолжали вести. Всем интересно было, даже учителям.

Уроки географии также запомнились. В походах собирали коллекции уральских камней. Были у нас даже малахит с лазуритом. Малахит с лазуритом нашла я на берегу реки. Выбросило течением откуда-то с гор. Лазурит - это спутник малахита. Такой-же, но только небесно-голубого цвета. Музей в школе организовали. Искали Атлантиду. Разрезали карты и изучали движения материков. Даже место определили, где она была - эта Атлантида и сами свято в это поверили. Разрабатывали свои теории. Да, всего не перечислишь.

И немного о нашем тайном обществе астронавтов. Интересно мы в него принимали новых членов. Подкидывали записку, где было объяснение, где найти следующее послание. А следующее послание мы прятали в бутылку, а саму бутылку прятали в определенном месте на кладбище. Рисовали схему и оговаривали время - непременно ночью надо было туда идти. Этим мы проверяли храбрость. Вот ведь время было! Не страшно было ни в походы ходить, ни ночами по кладбищам бегать! Говоришь родителям, что у подруги ночуешь, уроки или доклад готовишь, а сам - на кладбище. Затем испытания продолжались. Зимой надо было искупаться в ледяной воде в реке Белой. У берега в одном месте была полынья, и чтобы человека не утянуло под лед, обвязывали его веревкой. И ведь не заболевали! Окончательный же прием, после всех испытаний, происходил в торжественной обстановке и таинственной атмосфере на чердаке какого-нибудь дома.

А какие были вечера в нашей школе второй ступени, где учились только старшеклассники! Весь город мечтал попасть на них (городок-то небольшой). И с какими-то сценками из наших спектаклей, и с танцами, и с прогулками по ночному городу. И еще - училась в нашем классе самая красивая девочка в городе. Я не раз бывала у нее дома. У них была большая квартира, в отличие от нашей. А одна комната была совершенно пустая. Меня это очень удивило. Оказывается, там спали мальчишки - ее братья, а днем все убиралось. Тоня была четырнадцатым ребенком в семье и единственной девочкой. На редкость была красивой. Как-то недавно на встрече с одноклассниками, мы пришли к выводу, что красивее ее никто из нас не встречал в жизни. Она была законодательницей моды в городе. Если она надевала самые дешевые парусиновые туфельки, весь город бежал покупать такие же. Ей шло все. Все на ней выглядело так, что все думали, что и их эти вещи украсят. В старших классах мы неплохо уже одевались.

Шили себе платья в ателье (недорого это стоило, три рубля стоило сшить платье), а кто и сам шил. А какой спортсменкой была Тоня! Я была неплохой, но ее обогнать и перепрыгнуть никогда не могла. И ведь не тренировалась, в отличие от меня. Она знала о своей красоте и не хотела тренировками портить себе фигуру. Как тренеры за ней гонялись! Она и во всесоюзных соревнованиях выступала. Но наотрез отказывалась уходить в спорт, участвовать в каких бы то не было сборах и тренировках. Вот ведь загадка? Видимо совершенство ее фигуры и давало такие результаты? Появился у нас в городе балетный кружок. Она записалась. Лет 14 - 15 ей тогда было. Но за нее ухватились сразу, какие-то невероятные успехи стала делать. Через какое-то время бросила - не захотела портить фигуру. После окончания школы ее семья переехала на Украину и Тоня там вышла замуж за какого-то профессора.
А в школе нам такой задел знаний дали, что поступили в вузы все, кто хотел. Единицы только не стали учиться дальше. Поступили в разные вузы - технические и гуманитарные, в разные города, в том числе в Москву и в Ленинград. Я так два закончила. Нефтяной вечерний, работала при этом аппаратчиком на химзаводе, одиннадцать лет отработала. Эх...Какое время было! После школы пошла работать на нефтехимический комбинат, сейчас он называется "Салаватнефтеоргсинтез". На химзавод. Работала по вахтам. После рождения ребенка поступила в институт. Стыдно было не учиться. Учились все.

Что за рабочий класс был! Правда и предприятие у нас наукоемкое было. После ночной вахты всей сменой могли на речку отправиться. Тогда у нас, не смотря на то, что многие учились в техническом вузе, очень мощное и всеобщее увлечение философией было. Бесконечные были споры. Знаменитые споры физиков и лириков. Я очень любила свой завод. Гордилась им. Мы знали, что за "продукты" под номерами мы выпускаем (единственные в мире), хоть это и секрет был большой. (Сейчас и завод, и все огромное предприятие, загинаются. Не нужны стране наши "продукты"). Любила работать по вахтам. Времени, когда по вахтам работаешь, больше было. Все успевали. Уже с детьми в походы ходили и по реке сплавлялись. Учились. Всем курсом доказывали теорему Ферма, а затем МГУ - факультет журналистики, потому что захотелось мне так. Захотелось Москву повидать и пожить в ней. Да так и застряла в ней - снова замуж вышла.

Москва. Какой восторг был в моей душе, когда я приехала сюда и сразу, с поезда, пошла на Красную площадь. На колени хотелось встать. Изучала Москву. Но было такое ощущение, что я ее знаю. Вот отсюда, с Сивцева Вражка, Наташа Ростова собиралась убежать с Анатолем Курагиным. А вот дом, где жила Марина Цветаева, ее крылечко, где любила она сидеть вечерами. В доме-корабле, что в Гранатном переулке, Бунин познакомился со своей женой. Бывал здесь и Зайцев, который затем иммигрировал. Писательский такой дом. Дом, где бывал Маяковский в старом переулке недалеко от Таганки. А названия улиц грели душу и уносили в прошлое. Все родное, все знакомое. Замоскворечье непременно ассоциировалось у меня с голубыми метелями, и я любила бывать там зимой.

Но, мечтала я в школе, правда, о другом. Хотела стать геологом. Литературу специальную читала, изучала и строение земли, и минералогию. Не отпустили родители. С отчаяния вышла замуж. Родился ребенок, затем уж пошла учиться дальше.
Какую страну мы потеряли!

Какую великую страну мы потеряли! Где для каждого, из любого глухого уголка нашей страны, были открыты дороги. Где каждый получал огромные стартовые возможности для своей реализации. Я плачу. Дмитрий Иванович! Мои предки попали на Урал при Столыпиской реформе. Они были крестьянами. Вам, наверное, очень хотелось бы, чтобы только Ломоносовы смогли куда-то пробиться. То есть единицы. Как хорошо, да? Вам бы при том строе мамки, няньки, гувернеры - вбили бы образование в ваши головы. И это было бы для вас хорошо. А ты, Алевтина - не рыпайся, не для тебя образование. Знай свое место.

А Советская власть вдруг уравняла меня с вами. Все дала. Поставила в равные условия. Мои родители не воевали. Отцу в 41-м исполнилось только 11 лет. За взрослого остался в колхозе. Столько пришлось пережить! Но гордость у него была - армию кормили. А матери и ее сестрам по три года тогда приписали, чтобы на лесоповал отправить. А они и рады были. Сами рвались. Отцы у моих родителей погибли на войне. Так что без отцов росли. Но Советская власть им дала все. Отец, закончив ремесленное училище, работая слесарем, стал учиться дальше. В вечернюю школу поступил. Уже после тридцати, ближе к сорока даже, решил учиться дальше. Получил и высшее образование. Стал уже профессиональным, дипломированным журналистом. Какую страну мы потеряли!