Кому на самом деле выгодно уничтожить российское образование?

"Нынешнее большинство — урбанизированное крестьянство и их потомки — ментально воспринимают интеллект, культуру и образованность как нечто враждебное."
Лев Любимов, "Ведомости", 11.03.010.

Я бы еще к этой фразе добавил, что "в генетическом коде вчерашних крестьян записана ненависть к высокой культуре и ее непонимание" - тогда бы эта популярная (как говорят) статья была бы еще популярнее, поскольку, минуя сколько-нибудь верифицируемые данные (собственно, как исследовать отношение к "культуре" в диахронии крестьянских поколений?), она бы сразу апеллировала к габитусу "наследственной интеллигенции", которая "впитывает культуру с молоком".

Впрочем, вопрос не в этом.

Первое принципиальное возражение сводится к тому, что "депрофессионализация", о которой вдруг вспомнили, является прямым следствием либерализации системы образования, то есть ее превращения в исключительно сферу производства услуг особого рода. Факт трудоустройства миллионов "неучей", который еще вчера вызывал у экономистов и статистиков удовлетворение работой рыночного механизма и, соответственно, ростом ВВП, теперь стал причиной недовольства - в силу, конечно, изменения политического курса и возможности осуществления в этом новом контексте вполне прибыльных реформ.

Но повернуть вспять нельзя. По крайней мере, нельзя обнулить счеты в локальной политической системе. В ситуации, где лучшие университеты стали лишь "зонтичными брендами", торгующимися по микро-частям, мы как раз и наблюдаем абсолютно объективный механизм капиталистического воспроизводства, для которого любой профессионализм является лишь антонимом эффективности и креативности. Де факто профессионал сегодня - это тот, кто даже будучи "уже" профессионалом, должен открыть в себе новую эффективность становления. Недостаточно быть хорошим, нужно быть лучше лучшего, и еще лучше быть "иным" профессионала.

То есть ситуация "precarity" глобальна, просто она структурируется по-разному: есть те, для кого она - чистая негативность, то есть те, кто стали "трудящимися бомжами", не имеющими никакой профессиональной идентичности. Чистые пролы (хотя и, возможно, с дипломами). Есть те, кто в более-менее развитых рынках (Россия к ним не относится) - пытается эмулировать образ "профессионала", свойственный социалистическим или welfare-экономикам. Это профессионалы, но профессионалы прошлого. Чем дальше, тем их "квалиа" все более нестабильна (например, последний оплот профессионализма старого типа - IT - с развитием собственно техники все больше размывается, поскольку то, что ранее делал профессионал - вроде настройки роутера - теперь делает сам роутер). И есть те, кто настоящие профессионалы, чей наплыв был очевиден до кризиса, то есть те, кто сделали своей профессией само становление, беспрерывную детерриториализацию любой профессии, любого ограничения ею. То есть те, кто занимались "проектами", "креативом", "развитием", "рисками" и т.п.

У нас же, конечно, все гораздо проще. Капитализм мыслится как всего лишь развитой социализм, где несправедливое равенство устраняется в пользу справедливого неравенства (каждому - по заслугам). Поэтому начать его надо с "нуля" - вот только этот нуль всегда с невидимой палочкой. Сегодня, естественно, крупнейшие конторы по продаже дипломов и социализации "неучей", просто так не откажутся от своих привилегий и прибылей. Ставится задача уничтожить этот рынок в пользу чего-то другого. Но на горизонте маячит вся та же голая либеральная идеология, обрамленная, правда, фетишем "качественных услуг" и "профессиональной востребованности".

Проблема, опять же, в том, что люди банально не хотят платить цену за то, что они получили - ведь, фактически, призыв к новой профессионализации канализируется через все тот же институционализированный либеральный рупор (faute de mieux). Конечно, я не думаю, что все так уж наивно, скорее, эта цена заплачена другими, а те, что оглашают ее неприемлемость, всего лишь создают идеологию несогласия с этой ценой.

Если суммировать, со всеми тезисами о справедливости и новейшей профессионализации можно согласиться - при том условии, что решения принимаются справедливо. А именно, если заявляется, что несомненные бренды - на самом деле - давно померкли, и надо начинать все с нуля (неясно, правда, в какой именно политэкономической логике) - тогда требование роспуска тысяч факультетов должно быть действительно справедливо и должно затрагивать и те "флагманы", которые ныне выступают в качестве футуристических бенефициаров чаемых реформ. В самом деле, если сегодня существующие "якобы" профессионалы (в экономике, социологии и т.п.) не могут дать качественную (пусть и не всегда эффективно выполняемую в процедурах габилитации) оценку деятельности своих "депрофессионализированных" или "липовых" коллег, если, де факто, сами эти профессионалы сделали все, чтобы их профессионализм был непрозрачен в ситуации "негативного" (то есть внешне вполне позитивного) отбора "невидимой рукой" рынка, с какой стати они (и представляемые ими институции) должны быть как-то выделены и сохранены от гнева государства в процессе предлагаемых ими "реформ с нуля"? Если сейчас они фактически находятся в ситуации сговора и коррупции, который они так усиленно порицают (сговор, конечно, чисто институциональный - никто не хочет нарушать своей "критикой" систему того же ВАКа, пока ей можно с выгодой для себя пользоваться - поэтому критика начинается только тогда, когда воспользоваться по каким-то причинам не удается), почему их стоит щадить в программе раскрытия сговора и уничтожения коррупции (что бы это ни значило)? Тем более - почему именно они должны заниматься этой самой новой профессионализацией?

Иными словами, программа внедрения Ph.D должна быть тотальной - нам не нужны проводники и посредники, которые лишь воспроизводят систему сговора. Не только профессора должны быть - по аналогии с менеджерами - приглашенными, но и те, кто их приглашает, иначе, как известно, приглашенные быстро проявят свои качества лабильности. Если эта логика не нравится, следует пересмотреть ее исходные посылки.

Общая социальная, экономическая и образовательная структура с подачи тех, кто канализирует реформаторский дискурс, представляется, конечно, как несомненный Содом. Однако, в отличие от библейской истории, этот город уже был построен "святыми", которые сегодня пытаются продать свою святость второй раз. Вернее сказать, по русскому обычаю, именно святые лучше всего разбираются в грехе. Поэтому именно они - те, что создавали образование как систему торговли - и должны очищать ее от греха. В этом смысле, наш Содом - постмодернистский, это не место, где неявно святые отличены от грешников, а город, который исходно состоит из тех, кто возвращается к греху, в силу исходной отсрочки от него, то есть из соляных статуй. Поэтому модернизация - не более чем техника работы с ними, имплантация в них неизвестного искусственного интеллекта, позволяющего им переходить из одного состояния в другое и обратно. Это "соль земли", которой стало так много, что она выступила в виде сталагмитов, которые требуется оживить обратно.