Как миллиардер Дж. Сорос обокрал СССР и Россию

Интервью с профессором Университета имени Джорджа Мейсона (США), в прошлом членом правления Международного научного фонда и председателем Правления и Генеральным Директором Международной Соросовской Программы Образования в Области Точных Наук В. Н. Сойфером

Предисловие автора. После публикации моей статьи «Не надо плевать в руку дающего» в российской газете ученых «Троицкий вариант» (28 июля 2015 года) ко мне обратился корреспондент газеты «Коммерсант» А.Е. Черных с предложением дать расширенное интервью газете, дополняющее то, что было написано в «Троицком варианте». Я согласился и даже отправил Черныху список из 18 вопросов, которые, как мне казалось, было бы важно осветить.

Вскоре я получил переформулированные вопросы, основанные на моем предложении, подготовил на них ответы и направил текст в газету. Однако материал появился в сильно урезанном виде не в самой газете, а лишь на её электронном сайте и в еще более укороченном виде в приложении к газете (журнал «Власть Коммерсант»). Ниже публикуется исходный вариант, направленный в газету «Коммерсант».

1. Когда Вы познакомились с Джорджем Соросом, как это произошло? Как Вы начали обсуждать с ним ситуацию в СССР? Что он тогда думал о происходящем, о Перестройке? Он был достаточно информирован о реальном положении дел в стране или рассуждал поверхностно?

В декабре 1986 года я был среди встречающих А.Д. Сахарова и Е.Г. Боннэр на Ярославском вокзале Москвы, когда Горбачев разрешенил им вернуться в Москву из многолетней ссылки в город Горький. Боннэр передала мне из Горького каким поездом и в каком вагоне они приедут в Москву, я встретил их у дверей вагона, помог выйти на перрон и понес одну из их сумок, а другой рукой поддерживал Андрея Дмитриевича за правый локоть.

Это нужно было делать, потому что на перроне собралось несколько сот корреспондентов западных информационных агентств и телевидения, Сахарова окружила плотная толпа журналистов из всех стран, и они буквально атаковали академика градом вопросов, а он внимательно отвечал на все из них. Каждый корреспондент старался пробиться сквозь толпу к Сахарову, чтобы задать свой вопрос. Поезд пришел рано утром, еще стояла кромешная тьма, но перрон был так ярко освещен телевизионными светильниками, что свет резал глаза, десятки камер были обращены на Сахарова, и его надо было оборонять от напиравших со всех сторон людей.

Репортажи о встрече Сахарова в Москве передавали по всему свету. Сорос видел их в Нью-Йорке и поинтересовался у помогавшей ему жены крупного американского корреспондента Кэвина Клоуза (в скором времени ставшего главным редактором газеты “Вашингтон Пост”, а затем директором всемирного радио “Свобода-Свободная Европа”) Лизы Клоуз, кто идет рядом с Сахаровым. Лиза жила с мужем и детьми несколько лет в Москве, мы были знакомы, и она назвала Соросу мое имя. Он заявил, что когда через два месяца поедет в Москву, Лиза должна будет договориться со мной о встрече (он решил, что таким путем будет легче всего найти прямой доступ к Сахарову, минуя официальные и явно недружественные каналы).

Когда они приехали в Москву, Лиза разыскала меня, передала просьбу миллиардера, получила мое согласие на встречу, в тот же день Сорос позвонил мне, и мы договорились, что он приедет к нам домой. Он появился у нас в 8 вечера, а ушел за полночь. Он рассказал, что хочет воспользоваться горбачевской перестройкой и организовать в СССР неправительственное общество, которое бы не зависело от надсморщиков от властей в СССР и ставило своей целью поддерживать советских интеллектуалов, помогать им выжить в то трудное время, оплачивать им поездки в командировки на Запад, предоставлять средства для издания лучших их книг, создавать независимые СМИ и финансировать литературные журналы.

Идея была хорошо сформулирована, но казалась совершенно нереальной в отгороженной от мира стране, жестко контролируемой коммунистическими властями. Именно эту закрытую систему Сорос и хотел открыть. Он объяснил мне, что хотел бы заинтересовать Сахарова своими идеями и попросил меня помочь ему встретиться с ним. Я позвонил Андрею Дмитриевичу, договорился о встрече Сахарова с Соросом, а на следующий день после встречи Андрей Дмитриевич позвонил мне домой и сказал, используя термин Салтыкова-Щедрина, что Сорос — «карась-идеалист» и что все его миллионы уйдут в прорву КГБ.

Я тут же передал Соросу слова Сахарова, но оказалось, что финансист прекрасно продумал, как избежать такой исход. Он сказал мне: «КГБ смогут завладеть не более чем тридцатью процентами моих средств, остальное пойдет на поддержку демократически мыслящих людей». Я поразился и спросил, как он проконтролирует из Штатов дела в его фонде в СССР. И тогда он объяснил, что, конечно, понимает как советские власти постараются поставить во главе администрации фонда своего человека и внедрить в дирекцию многих подконтрольных им чиновников, чтобы завладеть всеми средствами и облапошить его, но эти усилия успеха не дадут.

Во-первых, он создаст Правление фонда, в которое войдут только виднейшие интеллектуалы страны, которыми нельзя будет манипулировать. Они будут принимать решение о том, что и кого финансировать. Во-вторых, он поставит административного директора с американской стороны, который будет иметь право смотреть за всеми действиями советского администратора и не  допустит, чтобы коммунистические власти и КГБ гнули только свою линию. При такой организации дела манипулировать средствами будет сложно и даже невозможно. В-третьих, он сказал, что встретится в Москве с несколькими видными деятелями культуры, попросит их подготовить списки интеллектуалов, которым надо помогать, в частности, оплачивать их поездки на Запад.

Правление и американский директор будут следить за тем, чтобы в число финансируемых Соросом людей попало 70% из этого списка, а «темных лошадок со стороны» было бы не более 30%. В первое правление вошли действительно выдающиеся люди: академики Т.И. Заславская и Б.В. Раушенбах, ректор РГГУ профессор Ю.Н. Афанасьев, писатели Г.Я. Бакланов и Д.А. Гранин и другие. Административным директором с американской стороны начала работать едва ни не лучшая американская переводчица с русского на английский Нина Буяс, родители которой эмигрировали из России после революции.

2)  Почему Сорос решил вкладывать деньги в СССР? Какими были Ваши аргументы в беседах с ним на эту тему? Каких именно результатов он ожидал от своей деятельности в СССР/России?

Когда Сорос в студенческие годы учился в Лондонской школе экономики, его учителем был Карл Поппер, разработавший систему мер по превращению закрытых тоталитарных систем в открытые, основанные на демократии, прогрессе наук, предоставлявшие членам общества возможности для свободного личного развития и функционирования. СССР был ярчайшим примером отгороженого от западных влияний закрытого государства, в котором всё было подчинено коммунистическому диктату. Превращение закрытого советского общества в открытое демократическое общество и было главной целью Сороса.

Когда я вел с ним в Америке  беседы, я указывал на то, что в советское время наиболее видные интеллектуалы неизменно тяготели к свободе личности и демократии, что они противостояли оголтелым «столпам режима». Однако после падения коммунизма негласный баланс между воинственными приверженцами тоталитарных порядков и интеллектуалами, боровшимися за права человека, подталкивавшими к демократическим переменам, опиравшимися на традиции Запада, сместился явно не в их сторону.

Главенствующую роль в России стали играть враги демократии — замаскировавшиеся под демократов, но сохраняющие те же наклонности чины органов госбезопасности, захватившие в максимально возможной степени административные рычаги в стране. Поэтому я повторял, что лучший путь к открытому обществу — поддержка интеллектуалов, в первую очередь ученых и педагогов всех уровней. Наука всегда была традиционно направлена на то, чтобы двигать общество вперед, снабжать его новыми технологиями. А образование – это основа основ будущего любого общества. От того, чему и как учителя школ научат детей, зависит будущее любых стран, и поддержка лучших педагогов – это самый эффективный способ влиять на умонастроение будущих поколений.

3) Как Вы считаете, почему вообще такой состоятельный человек пришел к идее филантропии?

Сорос не раз говорил мне при наших встречах, что найти свой путь тратить излишки заработанных им средств, было непросто. «На жизнь моей семьи, на воспитание детей столь больших средств не нужно. Излишки надо тратить с пользой». Идеи благотворительности чрезвычайно широко распространены в США.

В 2014 году частные пожертвования американцев на благотворительность достигли 358 миллардов 380 миллионов долларов, пожертвования корпораций составили 17 млрд 770 млн и различных фондов 53 млрд 700 млн. Но общераспространенные схемы благотворительности не устраивали Джорджа, и он нашел свой путь: он задался целью способствовать развитию в мире открытых обществ. Сейчас его программы развернуты в 43 странах мира.

4) Вы понимали тогда, что его деятельность может быть воспринята «в штыки», что его (и Вас) будут подозревать в лоббировании «утечки мозгов», назовут «проектом ЦРУ» и так далее? А он понимал это?

Разумеется, мы не ожидали другого отношения со стороны закомплексованных коммунстов и чинов госбезопасности – «рыцарей плаща и кинжала» и были готовы к таким обвинениям. Но мы сами были эмигрантами, знали прекрасно, что такое быть изгнанными с родины, и старались, как могли, помочь людям оставаться в своих странах, предотвратить “утечку мозгов” и ни в одной букве не нарушали законы. Поэтому привлечь нас (даже извращая законы) к какой-то административной или уголовной ответственности было нельзя.

5) Вы упомянули, что в первый визит в СССР Сорос встречался с Андреем Сахаровым, с Раисой Горбачевой, а затем с Борисом Ельциным. Вы присутствовали при этих встречах? Как они происходили, что на них обсуждалось? Тут же хотелось бы понять – насколько Сахаров был известен за рубежом в то время, понимали ли там всю значимость этого человека?

Нет, я при этих встречах не присутствовал. Я знаю, что у Р.М. Горбачевой Сорос заручился её согласием помочь найти эффективных менеджеров для фонда «Культурная Инициатива». Ельцин при встрече с Соросом пообещал, что средства, переводимые заокеанским филантропом, будут освобождены от любых налогов, что было исключительно важным все годы, пока существовали фонды Сороса.

О разговоре Сороса с Сахаровым я уже рассказал выше. А слава Сахарова – лауреата Нобелевской премии мира (присуждена в 1975 году) в мире была огромной. За его словами следили, сведения о нем и из Москвы до ареста, и из Горького после ареста подавались как важнейшие новости дня. Писатель Даниил Александрович Гранин, присутствовавший не первой конференции в Москве после возвращения Сахарова из ссылки в Горький. В этой конференции принял участие и М.С. Горбачев. Гранин вечером того дня приехал ко мне домой и рассказал, что в фойе собралось столько западных корреспондентов, каких он никогда в жизни не видел, и что они жаждали увидеть вовсе не главу страны Горбачева, а академика Сахарова. «Это было необыкновенное зрелище», – сказал тогда Гранин.

6) В Википедии написано: «В 1988 году в СССР организовал фонд «Культурная инициатива» в поддержку науки, культуры и образования, но фонд позднее был закрыт, так как деньги использовались в личных целях определённых лиц». Что это за история, было ли такое на самом деле?

Фонд “Культурная инициатива” был создан в 1987 году, а в 1988 году он уже вел активную работу. Сорос прекратил работу этого своего детища, главным образом желая расширить рамки проекта и понимая, что в директорат российского отделения Института «Открытое Общество» надо пригласить более известных в обществе людей. Так, в новом фонде в качестве директора появился ярчайший борец за права человека, отсидевший в советских лагерях за правозащитную деятельность и ставший крупнейшим дипломатом страны. известный гуманитарий и правозащитник В.И. Бахмин.

Он проучился три года в Московском физико-техническом институте, затем закончил Московский экономико-статистический институт, работал программистом и был одним из создателей знаменитой Комиссии по расследованию использования психиатрии в политических целях. По обвинению в распространении слухов, порочащих советский строй, был осужден сначала к 3 годам лагерей, потом срок пребывания в заключении ему продлили еще на год, еще через два года сфабриковали новое политическое дело против него.

После падения советской власти Бахмин был приглашен в МИД России, заведовал Отделом глобальных проблем и гуманитарного сотрудничества, стал членом Коллегии МИД, ему был присвоен ранг Чрезвычайного посланника. Позже вошел в состав Комиссии по правам человека при Президенте РФ.

7) Расскажите, какие еще фонды Сорос организовал в России.

В дополнение к фондам «Культурная инициатива» и Институт «Открытое общество» в 1991 году начал работать фонл «Биоразнообразие», а в 1992 году в России и других странах бывшего СССР начал функционировать финансировавшийся Соросом Международный научный фонд с бюджетом в 125 млн долларов. С 1994 года в России, Украине, Белоруссии и Грузии заработала Международная Соросовская Программа Образования в Области Точных Наук (совокупный бюджет более 128 млн. долларов, из которых Сорос предоставил 108 млн. долларов).

С 1995 года был организован фонд для развития университетских интернет-центров, переросший под руководством профессора С.Л. Мушера в крупнейшую российскую программу Интернет (конечный бюджет около 100 миллионов долларов, также предоставленных Дж. Соросом). Работа этой программы под руководством Мушера продолжили фонды М. Ходорковского.

Огромную роль после Соросовских программ сыграл в России фонд «Династия», учрежденный Д.Б. Зиминым. Его фонд воспринял некоторые методики выбора лучших учителей средних школ, разработанные нами в Соросовской программе образования. «Династия» адресно поддерживала молодых ученых по многим направлениям, финансировала издание научной и научно-популярной литературы, проведение конференций и многое другое.

Недавнее закрытие этого фонда после чудовищных по своей нелепости обвинений в том, что «Династия» – это нежелательный иностранный фонд, опозорил российские власти. Это незаслуженная пощечина благородным и любящим свою страну интеллектуалам.

8) Наверное самый подробный вопрос – тут интересно все, от стипендий учителям до выпуска журнала. Хочется максимально осветить все проекты, которые были, сколько они действовали, какие цели перед ними ставились. Еще очень интересны цифры – сколько было участников, сколько было грантов, сколько в итоге Сорос потратил на свои программы в России?

Международный научный фонд Сороса выдал в 1992–1994 годах гранты 63 тыс. ученых (включая знаменитые пятисотдолларовые гранты срочной помощи, предоставленные 23 тыс. ученых, и долгосрочные гранты на проекты, проводившиеся 40 тыс. исследователей). Из них 23% были в возрасте от 21 до 30 лет, еще 27% — от 31 до 40 лет, 26% — между 41 и 50 годами. Таким образом, 3/4 грантов пошли на поддержку активно работающих исследователей ниже среднего возраста. Эти гранты помогли удержать молодых ученых в странах бывшего СССР (из них более 81% пришлось на долю российских ученых).

За 11 лет работы Соросовской Образовательной программы (с 1994 по 2004 год включительно) грантами (каждый из которых превышал более чем в 10 раз тогдашнюю зарплату получателей этих премий) были награждены 34 026 учителей средних школ, 4495 профессоров и 4339 доцентов вузов, 6573 аспиранта и 1127 студентов вузов. Гранты предоставлялись на год, затем мы проводили новый конкурс, и это повторялось в течение 11 лет. Ежемесячно в течение каждого года Соросовские лауреаты-профессора получали 500 долл. США (при тогдашней средней ежемесячной зарплате 17 долл.), доценты — 350 долл., учителя — 250 долл., аспиранты — 175 долл. и студенты — 70 долл.

Особо важной категорией получателей грантов стали уже давно перешагнувшие пенсионный возраст выдающиеся ученые (им присуждали звание Заслуженного Соросовского профессора по достижении 75 лет) и вышедшие на пенсию учителя средней школы (Заслуженные Соросовские учителя). Лауреаты обоих этих званий получали гранты в 200 долл. ежемесячно до конца жизни. Всего звание заслуженного соросовского профессора получил 2061 человек, а звание заслуженного соросовского учителя было присуждено 664 лауреатам. В Соросовских олимпиадах школьников участвовало более 877 тыс. учеников.

В России в 74 городах было проведено 453 Соросовские конференции учителей, на которых с лекциями выступили лучшие ученые страны. В них участвовало более 60 тыс. учителей городских и сельских школ. Соросовский образовательный журнал (74 выпуска) был не только напечатан в количестве почти 3 млн экземпляров, но и выставлен в Интернет, и статьи в нем за 20 лет прочитало более 18 млн человек. До сих пор большой популярностью пользуется десятитомная энциклопедия «Современное естествознание», изданная нами.

В целом Программа поддержала 64 585 лучших представителей системы образования и помогла им и их семьям в те голодные годы.

9) Почему сама система грантов для науки была неприемлема в советское время и как было важно научить ученых писать гранты;

Планирование и финансирование науки в СССР осуществлялось Комитетом по науке и технике при Совете Министров СССР, куда стекались заявки по поддержанию науки изо всех министерств страны. Государственные планы развития науки, сверстанные в Комитете, определяли нужды науки страны в каждое заданное время, и под каждую тему определялся объем финансирования. Даже подумать о независимой подаче  проектов отдельных ученых на независимый от властных структур конкурс помыслить было нельзя, да и конкурсов таких не существовало.

Поэтому ученые страны не были знакомы с грантовой системой, не знали, что входит в заявку на грант, как надо писать разные разделы заявок. Страх перед тем, что если описать будущий проект научного исследования, то его попросту украдут, превалировал в умах советских ученых.

Когда я оказался 1 мая 1988 года в США и с первого же дня начал работу профессором в университете штата Охайо (самом большом американском университете в одном кампусе – тогда там  было 63 тыс. студентов) мне пришлось учиться тому, как писать заявки на гранты.

Надо было четко сформулировать цель проекта, все задачи, которые предполагается разрешить, описать кратко, но грамотно все главные результаты, полученные в данной области к этому времени (не дай Бог, если пропустишь что-то важное, а в комиссии по оценке заявок на гранты окажется ученый, чьими открытиями пренебрежешь), детально описать все этапы лабораторных исследований по каждому разделу проекта, обосновать финансовые расходы на оплату труда участников проекта, на реактивы и приборы, на функционирование лаборатории, затем сообщить, имеются ли в лаборатории, где предполагается работа, все нужные приборы и другое оборудование, привести свои публикации по данному вопросу, которые покажут твою компетентность в предлагаемой для изучения проблеме.

В течение первого года работы в Штатах я получил первый скромный грант на свою работу (30 тысяч долларов), смог пригласить из СССР своего коллегу М.Д. Франк-Каменецкого из Радиобиологического отдела Института атомной энергии имени И.В. Курчатова, где я когда-то проходил аспирантуру (позже отдел был преобразован в Институт молекулярной генетики АН СССР). С ним мы подготовили полномасштабный и амбициозный проект исследования, и он выиграл конкурс. Это был первый американо-советский проект такого уровня, о нем написали несколько американских газет.

В апреле 1992 года в России создали Фонд Фундаментальных Исследований (РФФИ), и первый руководитель фонда академик В.Е. Фортов приехал ко мне домой в пригороде Вашингтона вместе с помощником посла РФ, чтобы расспросить о том, как должны быть построены заявки на гранты, как организована в Штатах работа по оценке грантов, я передал ему копию нашей заявки на грант на почти 100 страницах.

Когда в том же 1992 году я смог убедить Сороса выделить средства для поддержки бывших советских ученых, и он заявил, что готов создать Международный Научный Фонд, я понял, что нужно срочно отправиться в страны бывшего СССР, чтобы подробно рассказать в лекциях в разных городах, как готовить гранты. Я выступил с этими лекциями в Москве в презтдиуме АН, в Физическом институте имени Лебедева, в Горьком, Тбилиси, Киеве, в Алма-Ате (там даже посвятили весь выпуск 4-страничной газеты ученых, издававшейся тогда на русском языке, с воспроизведением всех слайдов из моей лекции). Я считал исключительно важным рассказать о том, как должна выглядеть заявка на грант. В целом в МНФ поступило более 23 тысяч заявок на гранты.

10) Почему было важно создать такие механизмы выбора будущих победителей конкурсов на гранты, которые были бы независимы от властных и административных структур и персон;

Для отбора Соросовских учителей на протяжении 11 лет мы опрашивали ежегодно примерно 100 тысяч студентов вузов в России (и студентов в Украине, Белоруссии и Грузии), о лучших учителях математики, физики, биологии и химии в средних школах, которые эти студенты закончили. Собранную информацию (как правило, несколько сотен тысяч фамилий) вводили в базу данных компьютеров, выявляли имена тех учителей, которых студенты независимо назвали большее число раз, и им присуждали звание Соросовского учителя. Была разработана специальная схема, чтобы исключить вмешательство любых начальственных персон в процесс опроса студентов по стране.

На грант Соросовского профессора, доцента, аспиранта или студента претенденты сами подавали заявки, сообщая, сколько статей они опубликовали за год, в каких изданиях (международных или местных) их статьи увидели свет, на каких конференциях выступили с докладами (опять-таки больший вес придавали международным конгрессам или симпозиумам), преподаватели должны были сообщить, какому числу студентов они читали лекции или со сколькими студентами вели семинары и лабораторные занятия, сколько кандидатов наук защитило под их руководством диссертации, сколько монографий, учебников и практикумов было ими опубликовано.

Никаких других cведений мы не только не запрашивали, но даже делали всё, чтобы лишняя информация к нам не поступала. Собранных данных было и без того много. Затем в аудитории к каждому подавшему на конкурс приезжали наши представители и раздавали студентам анкеты, в которых просили оценить по пятибальной системе качество лекций. Суммарный балл студенческого опроса был исключительно важен для выигрыша в конкурсе.

Наконец, для каждого конкурсанта мы изучали индекс цитирования опубликованных за последние 3 года работ (используя сводную базу данных о цитировании, издаваемую ежегодно  Филадельфийским Институтом Научной Информации). Анализ индекса цитирования был введен нами в России впервые. В первый же год такого анализа я предложил исключать из индекса цитирования ссылки самого автора на свои работы, также как ссылки на работы, сделанные соавторами претендента на грант).

Вся собранная информация была введена в базы данных компьютеров, и именно компьютеры выбирали тех, чьи интегральные показатели оказались лучше. Бездушные компьютеры исключили чье бы то ни было участие в выборе победителей конкурсов. Ни администрирующие персоны, ни даже сотрудники нашей дирекции или члены нашего Правления не могли «порадеть родному человечку», или подхалиму, или приятелю.

11) Как удалось создать систему выплат грантов победителям конкурсов, которая исключила малейшие возможности для воровства средств как работниками самих фондов, так и директорами институтов, чиновниками министерств и прочими начальниками в сферах науки, образования и административными чинами на местах;

Тяга начальников всех уровней к принятию личных решений о том, как распределять поавшие в их руки средства, была хорошо известна. Помню как в 1994 году вечером следуюшего дня после объявления Соросом в Москве его решения о выделении Образоваельной программе 100 млн долларов я пришел к министру – председателю Комитета по высшей школе, и он, указывая широким жестом на длинный стол для заседаний в его кабинете, объявил: «Все деньги на этот стол. Мы знаем, кому нужно будет их раздать». Таких междусобойчиков следовало избежать, деньги нужно было передать напрямую получателям грантов.

В МНФ было решено сообщать победителям точное количество выделенных средств, и ученые пристально следили за тем, чтобы размер их гранта не «похудел» в результате вмешательства директоров институтов или иных чиновников. В Соросовской Образовательной Программе мы пошли еще дальше. Мы попросили всех победителей конкурсов открыть личные счета в Сбербанке России и сообщить нам номера этих счетов. Деньги всем грантистам мы переводили ежемесячно на эти личные счета. Украсть средства с них никто не мог.

Мы одновременно придирчиво контролировали до одного рубля все платежные документы по расходам местных организаторов Соросовских олимпиад, конференций учителей и семинаров. Только после такого анализа организаторам оплачивали их расходы. Для издания Соросовского Образовательного Журнала был проведен конкурс на стоимость печати в восьми европейских странах и была выбрана самая дешевая (и качественная) типография в Финляндии. Та же процедура была осуществлена для издания 10-томной энциклопедии «Современное естествознание».

На все орграсходы  (зарплату всем сотрудникам, рент помещений, оргтехнику — компьютеры, сканеры, машины для анализа опросных листов студентов и копировальные машины, транспортные услуги и прочее) каждый год уходило меньше 8%.

Нью-йоркский офис Сороса придирчиво контролировал нашу финансовую детельность. Бригады аудиторов (сначала из крупнейших американских аудиторских компаний, а затем из аналогичных британских) приезжали в Москву и методично проверяли все банковские счета, платеж за платежом, просматривали каждую позицию.

12) Как гранты повлияли на изменение ментальности всей массы ученых и всей массы педагогов;

Впервые, как мы считаем, в постсоветских странах более 130 тысяч получателенй грантов Сороса убедились в том, что только от результатов их личного труда зависит их собственная судьба. Никакой подхалимаж перед начальством, никакое участие в комитетах любого уровня или членство/нечленство в КПСС (а позже в Единой России) не могли повлиять на судьбу получателя соросовских грантов. Также нельзя было смухлевать с оценкой работы учителей студентами, или с их отношением к уровню чтения лекций, или к индексу цитирования, полученном в Филадельфийском институте научной информации.

От кандидатов на получение грантов не требовалось заполнять какие бы то ни было анкеты при подаче заявок, равно как от них не требовали никаких сведений или заполнения анкет по окончании гранта. Сегодняшние рассуждения «бывших» сотрудников КГБ (ходит байка, что бывших кагэбэшников не бывает), что мы собирали какую-то секретную информацию, требуя заполнить многочисленные анкеты, – это нарочитое обдуривание сегодняшних читателей, настоящая фальсификация хорошо известных всем процедур.

Именно поэтому вся масса педагогов стран, где оперировала наша программа, и всех ученых в этих странах поверила в силу демократического подхода и непредвзятой оценке их труда. Не надо также забывать, что каждый получатель немалых по размеру грантов имел родственников, которые воочию убедились в неправоте всех воплей «рыцарей плаща и кинжала», что Сорос всех обманет, соберет шпионские сведения, а денег не даст и накормит страну лишь пустыми обещаниями.

Всего за годы функционирования соросовских фондов в России (с 1988 года) интеллектуалы страны получили более 800 миллионов долларов из личных средств американского филантропа. Из них с 1992 по 2004 год Сорос перевел более четвери миллиарда долларов в Россию через МНФ и нашу Образовательную Программу. Более 200 млн. долларов было выделено программам гуманитарного образования, 100 миллионов на программу Интернета. Значительные средства ушли на многоленюю поддержку «толстых» литературных журналов, на финансирование библиотек, поездки интеллектуалов на конференции, на стажировку в университетах и исследовательских центрах, гранты писателям и другие нужды интеллектуалов.

13) Отдельная история  со школьными олимпиадами, про  которые были статьи в одном из выпусков ТрВ (под общим заголовком “Списки Сойфера” в 171 номере газеты). Расскажите, пожалуйста, и о них тоже.

Соросовские Олимпиады Школьников по математике, физике, химии и биологии были созданы для того, чтобы уйти от специфически «олимпиадных», то-есть нарочито заковыристых задач, переключить школьников на решение таких задач, которые были бы построены целиком на материале школьных учебников. Проводившиеся каждый год три тура Соросовских Олимпиад позволили расширить как географию соревнований, так и увеличить количество участников (всего в Соросовских олимпиадах приняли участие более 870 тысяч школьников).

Победители именно Соросовских олимпиад были включены в состав российских команд на всемирные олимпиады по всем дисциплинам, и они принесли России около 80% всех золотых, серебряных и борнзовых наград. Сегодня Россия скатилась с первых мест в международных олимпиадах на места порой ниже 10-го места. Соросовская Образовательная Программа издавала каждый год сборники задач наших олимпиад, и мы рассылали их бесплатно Соросовским учителям в стране.

Те использовали их очень широко в преподавании. Во время Всемирной Олимпиады по математике в Аргентине, один из организаторов этих олимпиад (из Венгрии) сказал мне, что он специально изучает каждый такой сборник и находит много для себя полезного.

14) Когда и как появилась критика этой деятельности, упоминания про «ЦРУ» и «утечку мозгов». Кто тогда за этим стоял или выступал публично? С какими целями?

Первой статью с обвинениями Сороса и меня лично напечатала в газете «Правда» некая дама. В её статье были сообщены лживые факты, и статья была переполнена буквально звериной ненавистью к Соросу. Потом публикации со ссылками на сведения, полученные якобы от органов госбезопасности, появлялись регулярно в центральных российских газетах и даже в журналах. Лейтмотив их был один: якобы по заказу ЦРУ Сорос затеял обман ученых и педагогов России в надежде разрушить страну, подстегнуть «утечку мозгов», натравить получателей грантов Сороса на руководство институтов и тому подобное.

А сам Джордж Сорос неоднократно говорил публично и повторял нам в узком кругу, что его действия направлены на то, чтобы, снабдив денежными средствами самых талантливых, уменьшить отток мозгов из России. На одной из публичных встреч в Москве с Соросом профессор химфака МГУ вышла на трибуну и, повернувшись лицом к Джорджу Соросу, сидевшему за столом на сцене, рассказала, что в годы студенчества подумывала над тем, не уехать ли на Запад после окончания университета.

По её словам сначала её удержал от этого шага грант Соросовского студента. Потом она получила за успешную научную работу грант Соросовского аспиранта, потом стала кандидатом наук и победителем конкурса на звание Соросовского доцента и, наконец, после защиты докторской диссертации – Соросовского профессора. «Вы помогли мне, господин Сорос, остаться в родной стране, и я искренне благодарю Вас за это», – закончила она свое выступление.

11) Как появился доклад Федеральной Службы Контрразведки «Деятельность Д. Сороса в СССР и в России», кто его авторы, насколько сильно он разошелся? Что в нем было неправдой?

Хотя сам доклад ФСК передал мне в руки один из руководителей правительства России, мне, разумеется, не известны его авторы. Думаю, что он предназначался для членов правительства. Неправдой были пропитаны все абзацы доклада от начала до конца. Это была грязная по замыслам и по исполнению фальшивка. Когда слухи об этом докладе стали циркулировать в России, пресс-секретарь ФСК заявил на брифинге, что он такого доклада “в недрах ФСК не видел”. Однако вскоре отрывки из него были напечатаны в «Независимой газете».

15) Расскажите, пожалуйста, про встречу Сороса с Ельциным и Черномырдиным.

Я попросил советника Ельцина А.В. Яблокова выяснить у зав. Канцелярией Ельцина, не захочет ли Президент России встретиться с Соросом. Положительный ответ был немедленно получен. Об этой встрече сказано выше. Позже я получил официальную фотография Ельцина с Соросом с этой встречи. Во встрече с Черномырдиным Сорос поставил вопрос о том, чтобы российское правительство поддержало его финансовые траты на гранты ученым и педагогам. В 1997 году првительство Черномырдина издало постановление о выделении нам 7,5 миллионов долларов. Однако реально нам удалось получить лишь половину от обещанных сумм.

16) Разбирательство в Госдуме: могли бы Вы рассказать подробнее о нем?  Как на помощь Сороса реагировали ученые, учителя, власти?

В 1995 году председатель комитета по безопасности Госдумы РФ В.И. Илюхин инициировал слушания, на которых гэбешники намеревались осудить действия Сороса в России. Илюхин в своем обращении к руководителю Госдумы заявил,что инициативы Сороса грозят стратегическими бедами для страны: «Страшная деградация общественного, патриотического национального сознания заложена в этих программах». В ответ по всей стране прокатилась волна протестов.

Группа учителей Москвы, Московской и Ленинградской областей (В. Б. Некрасов, М. Н. Балашов и другие) направила письмо в Думу (каждый из подписавшихся указывал не только номера школ, но и свои домашние адреса), в котором было сказано:

«Не разгул преступности, не неудачи российских войск и спецслужб, не непрерывные финансовые аферы тревожат г-на Илюхина… Его беспокоит та поддержка, которую оказывает Фонд Сороса российскому образованию и науке… Ничего не сделавший для нашей страны человек позволяет себе, используя служебное положение, оскорблять тысячи учителей, отдающих свою жизнь образованию, воспитавших сотни тысяч, если не миллионы людей. Разумеется, никаких аргументов В. Илюхин привести не может. …Господину Илюхину нужен нищий учитель, с которым можно разговаривать тоном барского высокомерия, ему нужен нищий ученый, ощущающий рабскую зависимость от власти, ему нужна темная Россия, ибо образованные граждане не допустят диктата».

27 мая 1995 года на конференции соросовских учителей Башкортостана 39 учителей подписали обращение к председателю Госдумы: «Мы не чувствуем себя униженными и деградирующими — скорее наоборот, мы ощущаем мощный подъем творческой активности. Для нас очень важно, что решение о присуждении соросовских грантов принято по результатам опроса наших учеников — студентов вузов. Пусть Илюхин не выдает себя за единственного патриота России — мы тоже патриоты и с большим удовольствием получили бы поддержку от „Фонда Илюхина“. Но сегодня нам помогает Сорос (кстати, без каких-либо условий), а Илюхин нас унижает. Илюхин пишет, что цель Сороса — изменение ментальности россиян. Да, наша ментальность стала иной — например, раньше мы бы ни за что не решились написать это письмо — мы убоялись бы мести начальства, под властью которого мы были беззащитными. Сегодня мы ощущаем себя не винтиками, а людьми. Спасибо за это Дж. Соросу!»

Восстали против нападок на Сороса и ученые. 6 февраля 1995 года начался Второй съезд Союза научных обществ России, в который входило 47 объединений специалистов всех наук (членами объединений были несколько десятков тысяч наиболее квалифицированных ученых России). Съезд принял резолюцию, в которой была положительно охарактеризована «выдающаяся роль, которую играют международные научные фонды, созданные Джорджем Соросом, в сохранении научного потенциала России в трудные для страны и ее науки годы».

Через день, 8 февраля, газета «Санкт-Петербургский университет» открылась заявлением ведущих ученых северной столицы, названным «„Беспокойство“ ФСК или мина под науку?». Подписавшие письмо академики и члены-корреспонденты РАН, лауреаты Государственных премий, доктора и кандидаты наук заявили, что «возмущены опубликованными… выдержками из некоего „доклада“ ФСК, которые нацелены на изоляцию наших народа, науки, культуры и наносят большой ущерб стране… Мы настаиваем на публикации объяснений руководства ФСК и Президента РФ по существу опуса (или фальшивки?) в „Независимой газете“ и извинений перед меценатами и всеми нами… Выражаем глубокую благодарность господину Дж. Соросу и другим спонсорам за „вмешательство в наши внутренние дела“ бескорыстной благородной помощью нашей науке, ее ветеранам, учителям, студентам» (газета «СПб университет», № 4 (3380) от 8 февраля 1995 года).

В Москве в тот же день участники Российской ассоциации по химическому образованию направили в Госдуму письмо с высокой оценкой деятельности МНФ и Международной соросовской программы образования в области точных наук и документ, названный «Оценка причин и возможных последствий клеветнической кампании, развернутой против Дж. Сороса и его программы помощи образованию и науке в России».

Члены Ассоциации заявили, что они «возмущены содержанием и тоном этих публикаций ФСК… По нашему мнению, в России существуют весьма влиятельные силы, готовящие реставрацию тоталитаризма с возвратом к закрытому обществу времен холодной войны и железного занавеса. Эти силы объективно заинтересованы в удушении интеллигенции и в разрушении интеллектуального потенциала нации, поскольку именно интеллигенция была и остается главным врагом реакции. Деятельность самого Дж. Сороса, последовательного сторонника открытого общества, а также МНФ и Образовательной Программы в настоящий момент представляет серьезное препятствие для этих сил… Именно поэтому Соросовские программы подвергаются наиболее злобным нападкам».

Председательствовавший на слушаниях в Думе Н. Н. Воронцов сообщил, что в российский парламент поступили заявления и обращения в поддержку фондов Сороса в России почти четырех сотен ученых и педагогов (среди них были письма более тридцати академиков Российской академии наук, нескольких Героев Социалистического Труда, лауреатов Государственных и Ленинских премий). Затем он зачитал обращение в Думу выдающегося физика, руководившего созданием советских атомной и водородной бомб, единственного оставшегося в живых трехкратного Героя Социалистического Труда Ю. Б. Харитона, в котором было сказано:

«С моей точки зрения, фонды, созданные господином Соросом, оказывают существенную помощь фундаментальной науке, находящейся в критическом положении вследствие недостаточного финансирования государством. Эта помощь Сороса помогает также заметно снизить утечку мозгов из страны. В научных проектах, получивших поддержку …, не содержится никакой информации, которая не была бы опубликована в открытой печати; результаты новых проектов, финансируемых фондами Сороса, являются интеллектуальной собственностью российских ученых.

Поэтому я совершенно уверен, что деятельность фондов Сороса не только не наносит никакого ущерба, но, напротив, приносит огромную пользу России. Последние 55 лет своей жизни я в значительной мере занимаюсь прикладной научной работой, связанной с обеспечением безопасности нашего государства. В связи с этим, как специалист в области обороны, хочу с определенностью заявить: не может быть полнокровного развития оборонной науки и техники без глубокой и постоянно развивающейся фундаментальной науки, а потому считаю, что Государственная Дума должна одобрить деятельность фондов Сороса».

Эффект от этого письма был оглушительным. Коммунист Харитон, награжденный пятью орденами Ленина, в прошлом депутат Верховного Совета СССР (третьего — девятого созывов), всегда рассматривался как эталон честности и высшего достоинства, и вдруг он — трижды Герой СоцТруда — твердо и ясно заявил о поддержке Сороса. Это было мощным ударом по лжепатриотам.

Вслед за тем слово было предоставлено министру науки Б. Г. Салтыкову и членам правления всех фондов Сороса в России. Депутаты увидели, что ими руководят уважаемые и видные в стране люди. Председатель Высшей аттестационной комиссии России член-корреспондент РАН Н. В. Карлов представлял правление нашей программы; о деятельности МНФ говорил руководитель Российского консультативного совета МНФ академик РАН В. П. Скулачёв; писатель Г. Я. Бакланов выступил от «Культурной инициативы» и А. П. Расницын — от программы «Биоразнообразие».

Затем к микрофону подошел один из руководителей советской космической программы академик РАН Б. В. Раушенбах. Он многие годы был председателем правлений «Культурной инициативы», а затем Института «Открытое общество». Этот выдающийся ученый, Герой Соцтруда, многолетний соратник С. П. Королёва и его ближайший друг двл позитивную оценку работе «Культурной инициативы» и Института «Открытое общество».

Таким образом не только учителя, профессора, члены академий воздали должное Джорджу Соросу. Самые известные представители двух важнейших областей военно-промышленного комплекса страны — атомной и ракетной — в лице Харитона и Раушенбаха с уважением отметили важность инициатив Сороса. Ни коммунистам, ни гэбистам, ни кому-либо другому не удалось переломить мнение столь авторитетных представителей интеллектуалов страны. Депутаты проголосовали за резолюцию с одобрением работы фондов Сороса в России, а 16 марта 1995 года председатель комитета Госдумы РФ по образованию, культуре и науке Л. П. Рожкова подписала официально это решение Думы с благодарностью Соросу (№ 3.5–403), и оно стало государственным документом.

17) Наверное, главный вопрос – как так вышло, что через 20 лет после вынесения благодарности Соросу, тот же парламент требует включить его в список «нежелательных организаций»? Какой путь проделала наша страна, был ли шанс его избежать? Как Вы лично к этому относитесь?

В 2000 году на приеме у вице-премьера России В.И. Матвиенко я попросил выделить из семи с половиной миллионов долларов, обещанных нашей программе Черномырдиным, 450 тысяч для издания десятитомной энциклопедии «Современное естествознание», подготовленной на основании статей Соросовских профессоров для нашего «Соросовского образовательного журнал«, в котором я был главным редактором. Матвиенко просьбу поддержала. Через полгода я снова приехал в Москву и в сопровождении трех академиков РАН – членов нашего Правления (М.В. Алфимова, В.В. Власова и В.Е. Фортова) принес Матвиенко 6 отпечатанных толстых томов энциклопедии.

Она взяла верхний том из внушительной стопки книг, открыла его, стала перелистывать и погрузилась в чтение. Прошло немало времени, а вице-премьер правительства неторопливо перелистывала страницы книги и читала их. Мы недоуменно переглядывались с академиками, ожидая, чем чтение завершится. Наконец, она оторвала взгляд от книги, повернулась ко мне и сказала: «Валерий Николаевич! Я в студенческие и аспирантские годы знала почти наизусть толстенный учебник химии профессора Глинки. Поэтому я так заинтесовалась уровнем изложения. Прекрасная работа». В тот же день вечером я выступал по российскому телевидению и сказал, что если бы у нас в Америке вице-президенты знали учебники химии наизусть, возможно прогресс страны был бы весомее.

И вот недавно по американскому телевидению показали отрывок из передачи российского телевидения, в которой В.И. Матвиенко, теперь уже в более высокой роли — председателя верхней палаты российского парламента — держала в руках листок бумаги и сообщила, что это «Патриотический стоп-лист», начинающийся с фондов Сороса, которым должен быть поставлен заслон на деятельность в России, поскольку эти фонды несут зло российским науке и образованию.

Я подумал, когда же Валентина Ивановна Матвиенко говорила неправду – при нашей встрече в 2000 году или сейчас, когда вектор отношения России к Западу переменил свое направление на противополжное, и Запад начали обвинять в бедах, на мой взгляд, происшедших из-за роковых ошибок на внутреннем и на внешнем «фронтах»?

18) Что Вы чувствуете, когда Вашу многолетнюю полезную работу называют «нежелательной»?

Моя научная работа в СССР развивалась хорошо (моя первая научная статья увидела свет в 1957 году). Я получил диплом агронома, потом проучился до 4-го курса на физическом факультете МГУ, женился, был принят в аспирантуру Атомного института, которую завершил через два с половиной года, защитив кандидатскую диссертацию. В 1966 году я стал руководителем группы в АН СССР, в 1970 году стал заведующим лабораторией, вскоре защитил единогласно диссертацию на степень доктора наук, опубликовал 11 книг и много статей, в 1974 году стал организатором нового института – ВНИИ прикладной молекулярной биологии и генетики.

Но когда в Горький сослали А.Д. Сахарова, я написал Брежневу письмо, что было бы лучше опубликовать в печати критические статьи Сахарова и напечатать разъяснение, в чем Сахаров неправ. Все-таки он крупнейший ученый, один из отцов водородной бомбы, мнением таких людей пренебрегать неверно.

Вскоре после этого письма, ВАК принял решение отклонить результаты моей защиты докторской, потом мою жену уволили с работы, а через несколько месяцев без работы остался и я. Почти 10 лет в СССР мне не удавалось найти работу даже подсобным рабочим в булочной, хотя из почти 40 американских университетов я получил приглашения на должность профессора. Только в 1988 году (на третий раз после вручения Рейганом Горбачеву списка тех, кого он просил выпустить из СССР в Штаты) мне разрешили выехать с семьей.

Нас лишили гражданства СССР и с зелененькими листочками с фотографиями вместо паспортов мы как перемещенные лица, наконец, вылетели в Вену 13 марта, а 1 мая оказались в Штатах. Но, несмотря на 10-летнее безработное существование (деньги на жизнь мы зарабатывали с женой ремонтами частных квартир), у меня не было неприязни к стране, в которой я родился и вырос, где остались могилы наших с женой родителей и где жили многие наши друзья. Я уже рассказал выше, как мы познакомились с Джорджем Соросом, как я много раз уговаривал его поддержать деньгами выдающихся ученых и педагогов сначала в СССР, а потом в России и  был горд, что Сорос, в конце концов, принял это решение. Более 10 лет я тратил немалое время на участие в руководстве МНФ и Образовательной Программой Сороса, но не пропустил ни одной лекции в своем университете.

Поэтому мне омерзительны обвинения в том, что проделанная нами работа была направлена во вред России. Люди, так рассуждающие, понимают, что они говорят неправду, но они борются за свои посты и готовы свалить на кого угодно собственные просчеты и неудачи.

19) Почему, на Ваш взгляд, ученые и учителя, которым тогда помогли фонды Сороса, сейчас не протестуют так активно, как 20 лет назад?

В те годы в стране укоренилось представление, что сталинские методы запугивания остались в прошлом, и люди раскрепостились и поверили, что живут в демократическом государстве. Они стали мыслить и выступать свободно. Сейчас аресты многих людей на протестных акциях, осуждения Развозжаева, Удальцова, братьев Навальных и многих других, демонстративное убийство на мосту, ведущем к Кремлю, Б. Немцова, возмутительный запрет таких организаций как “Мемориал” и «Династия», отказ в регистрации независимых партий (таких как ПАРНАС) на выборах или недавний запрет московского суда на присутствие независимых наблюдателей во время подсчета голосов в избирательных комиссиях, видимое всем возрождение цензуры на телевидении и в печати — все эти акции учат людей перестать выражать открыто свое мнение.

Атмосфера сталинских страхов отчетливо и многосторонне возродилась в сегодняшней России, подавляя тех, кто мог бы протестовать против этих действий. Эта практика подстрекает людей низкопробных к страпанию доносов и посылке их в «нужные» адреса. То, что демократические тенденции открыто замещаются тоталитарной практикой, видно невооруженным глазом. Отсюда исходит и вполне осознанный страх большинства людей, заставляющий их молчать о том, как помог им Джордж Сорос в тяжелые годы. Но я уверен, что в душе сотни тысяч россиян до сих пор хранят теплое чувство благодарности к Соросу.

20) Что Вы думаете о будущем России, какие видите сценарии.

Я остановлюсь только на отношении российских властей к науке и влияния этого отношения на будущее страны. Настоящее наступление на науку и образование в сегодняшней России приведет к тяжелейшим негативным последствиям для страны в целом. Авторитетная газета «Уолл Стрит Джорнэл» сообщила, что только с января по август 2014 года из России эмигрировали 204 тыс. главным образом высокообразованных специалистов.

Стратегически страна без кадров высокого уровня и без научного прогресса обречена на отставание, и никакими нефте- или газо-долларами все новейшие научные и технические разработки не купить, как не добиться статуса передовой державы. Это тем более невозможно сделать при гигантских масштабах территории, большом населении и неблагоприятном наследии тоталитарного коммунистического и чекистского правления.

Развиваются и другие негативные процессы в сегодняшней жизни России, которые не могут не сказаться на её будущем. Страшные несчастья несет разросшаяся до никогда не виданных размеров коррупция. Мздоимство чиновников всех уровней, начиная с самого верхнего, разъела всю страну. Чтобы спрятать концы, дельцы всех мастей уводят свои наворованные активы в офшоры и зарубежные банки. Та же «Уолл Стрит Джорнэл» сообщила, что в первое полугодие 2014 года утечка капитала из России достигла рекордной отметки 151 млрд долл.

В 2015 году размеры бегства капиталов из страны продолжают оставаться огромными и не только за счет ухода иностранного капитала. Всего же, с 1994 по 2012 год по оценкам  Global Financial Enterprise (GFI) из России незаконно выведены 1 триллион 341 миллиард долларов. После введения санкций Запада заботы о науке и образовании ушли в атмосфере паники вообще на далекий план. Пока всякие рогозины рапортуют день за днем о возрождении военно-промышленного потенциала, о наведении порядка на строительстве космодромов, атомных подлодок, танков и самолетов забастовки на строительстве космодромов не прекращаются из-за воровства зарплат строителей, лодки тонут, Булавы не взлетают как надо, а «непобедимые Арматы» глохнут перед трибунами Кремля.

Показательно, что на параде по случаю 70-летия победы над фашисткими армиями, рядом сидели вожди в таком порядке: министр обороны Шойгу, два других гостя, президент Путин, уже-не-министр обороны Сердюков, при котором расцвело воровство в его министерстве, а рядом с ним премьер-министр Медведев. В какие времена президент России и премьер-министр подставили бы стульчик промеж себя для опозоренного бышего начальника? За какие «доблести» руководители страны удостоили его такой чести?

Не способствует развитию России и старательное возрождение ленинско-сталинского «железного занавеса» и переписывание истории на «патриотический» манер. Вместо укрепления связей с цивилизованным миром страна закукливается, замыкается сама в себе, на «передовой плацдарм» выдвигаются ожесточенные в речах сторонники «исконно-русского пути» или плохо подготовленный человек, вещающий явные глупости перед Советом Федерации «от имени науки».

Поиски «духовных скреп» замкнулись отнюдь не на успехах научного прогресса. Укреплять «скрепы» назначена церковь, иерархи которой проповедуют не только с амвонов, а с экранов всех каналов российского телевидения. Телевидение вообще старательно погружает страну во тьму средневековья, прославляя всяких экстрасенсов, шаманов, гадалок и прорицателей. Гэбня поднялась в стране во весь рост и зомбирует через телевидение население страны. причем похваляясь тем, как «ряженые под ученых» вели (и вероятно ведут и сегодня) знахарские эксперименты в секретных лабораториях КГБ.

Телевидение мало рассказывает о неоспоримых успехах в познании законов возникновения вселенной, жизни, доказательствах новой наукой геномикой материальных основ эволюции видов, громадных успехов селекции новых сортов, устойчивых к вирусам и болезням, непоедаемых вредными насекомыми. А российские парламентарии совместно с телевизионными пропагандистами соревнуются в словоблудии о якобы вреде для русских людей генно-инженерных организмов (ГМО). Если бы борцы с ГМО на секунду задумались, они бы поняли, что организмы с измененной наследственностью человечество выводит уже тысячи лет.

Когда в Древнем Египте шестами перегоняли пыльцу с одних пальм на другую, чтобы получать больше кокосов, то это и было получением ГМО. В США за два десятка последних лет продукты на основе ГМО заняли практически весь продовольственный рынок, а в параллель этому возросла продолжительность жизни, обогнавшая российские стандарты более чем на 20 лет. Понятно становится, почему в российской околонаучной литературе опять возродилось прославление нелепых идей давно отброшенного мировой наукой, осмеянного и забытого напрочь украинского мошенника Т. Д. Лысенко, и как талантливый шулер В.И. Петрик находил себе соавтора в лице спикера российского парламента Грызлова.

Разрушение РАН только для вида было представлено мерой по улучшению работы ученых. Я прочел в печати, что учрежденное для финансирования науки в России Федеральное агентство научных организаций (ФАНО)  приступило к своей деятельности с того, что зарплаты руководителю и его ближайшим соратникам были повышены сразу в три раза. А в то же время даже обещанные на развитие исследований фонды не переводят бухгалтериям институтов в срок.

Профессор Константин Северинов написал в газете «Троицкий вариант»: «Годовые гранты [Президиума Академии РАН], которые в былые времена равнялись 5 млн руб. в год, усохли до чуть более чем 2 млн в 2014 году. Кончается июль 2015 года, а денег на одобренные долговременные проекты … до сих пор нет. Таких чудовищных задержек не было даже в [худшие] времена… Говорят, что средства застряли где-то…. и что размер грантов будет сокращен еще больше. Но это всё на уровне слухов, никакой официальной информации нет. Президент РАН Владимир Фортов… в частном разговоре сказал, что деньги, возможно, будут к декабрю 2015 года».

С таким финансированием науки России останется лишь катиться быстренько на позиции стран третьего мира. Поневоле лучшие ученые бегут из страны в невиданных раньше масштабах (иного и быть не может, а ученые постарше вспоминают с тоской о долларовом дожде, проливавшемся когда-то, 20 лет назад, благодаря помощи Джорджа Сороса из-за океана.

В начале августа этого года на волне борьбы с «нежелательными организациями» из школьных библиотек Свердловской области изъяли книги британских историков Энтони Бивора и Джона Кигана, переведенные с аглийского и напечатанные по решению правления российского отделения Института «Открытое Общество». Это геббельсовское по сути изъятие книг из библиотек (на самом деле преступление) совершается в надежде заполучить похвалу высших властей. Кому нужен такой «патриотизм»?

Любивший Россию Сорос, воспринявший от отца уважение к русским людям, четверть века назад начал и на протяжении 15 лет продолжал спасать интеллектуальное богатство России, но неблагодарные власти оттолкнули его, оскорбили незаслуженными обвинениями, а теперь еще обвиняют в собственных пороках.

Я полагаю, что В.В. Путину следует извиниться перед Соросом и поблагодарить его за помощь стране, как благодарил его Б.Н. Ельцин. Не «кошмарить» имя Сороса за его позицию по Украине, а вспомнить хорошее и прислушаться к мнениям Сороса. Это был бы мудрый и видный во всем мире шаг. Я на месте Путина присвоил бы Джорджу Соросу звание Героя России за его самоотверженную и героическую помощь России. Сорос, скорее всего, не принял бы эту награду, но зато Россия показала бы, что она помнит и уважает имя героя.