История о нерушимой дружбе братских народов – украинцев, русских и евреев

Одессит Михаил Рева, скульптор (ему, кстати, на днях полтинник, поздравляю!), рассказал мне потрясающую историю про то, как возил контрабандой сало – на Украину! Из Италии!

– Поехал я как-то на симпозиум по международной архитектуре. В Верону. Позаседали… А как оттуда не завернуть в Венецию? Ну и завернули… А там – не как всегда, а холод, дождь, мерзкая погода. В Одессе намного лучше! Конечно, захотелось выпить. Но как раз вечер субботы, магазины все закрыты, и даже у таксистов, то есть у гондольеров, не удалось достать спиртного. И на вокзале тоже ничего не удалось найти. Ну и пришлось зайти тупо в ресторан и купить пару бутылок граппы. Хорошо посидели мы с товарищем, он архитектор, кстати. На другой день на волне этого похмелья мы купили две свиные ноги сырокопченые – хваленый их jamon, иными словами prosciutto. Поехали домой. И вот с этими ногами прошли мы одну таможню, другую, все нормально, – и только на украинской границе нас спросили:

– А шо це такое? Странная какая-то у вас ручная кладь…

Ноги эти у нас были упакованы в пергамент, перевязаны, все серьезно. Мы говорим:

– Это проект памятника.

– Памятника? Чему?

– Голодомору, конечно.

– А почему два?

– Ну, два варианта. Левый и правый.

– А вы кто такие?

– Не видишь разве? Архитектор и скульптор. Всё, как положено.

– А.

Установить пока, правда, не удалось, потому что проекты мы сожрали. Потом был еще один проект, тоже оригинальный и тоже не удавшийся. С Андреем Битовым мы хотели поставить памятник салу. Такой, значит, стол гранитный, а на нем – белый с розовым мрамор, с золотой прожилочкой. Шматок сала, значит. Давно уж должен был памятник стоять, да не получилось.

Я взялся объяснить, почему:

– Наверно, вы неправильный проект выбрали для Одессы, тут же вам не Киев. И не Донбасс. У вас своя публика… Попробуйте сделать памятник фаршированной рыбе – думаю, легче пойдет.

– Насчет рыбы – интересно,  а памятник салу мы вовсе не в Одессе хотели ставить! Как тебе такое в голову могло прийти? Мы про Киев думали. На Подоле думали ставить.

– А-а-а! вот оно что! Но я могу тебе объяснить, почему в Киеве у вас не вышло: нужен еще памятник горилке, рядом. Потому что сало без водки – деньги на ветер.

– Так, так… Памятник горилке… Это должен быть фонтан!

– Фонтан с водкой – креативно! – похвалил я, если вообще кому нужна моя похвала. Такой водочный фонтан есть в ресторане «Петрович», но только он не постоянно включен, его только по большим праздникам запускают.

В общем, Рева – из тех людей, которые не дают пропасть старой доброй Одессе с ее добрым тонким цинизмом. Эта история, вообще, – о нерушимой дружбе братских народов – украинцев, русских и евреев. Конечно, чиновники и прочие «государственники» пытаются эту дружбу порушить, чтоб им было сподручнее подъедать наше сало. Иногда даже кажется, что это им удается. А дальше – посмотрим, дальше – как получится.

И на закуску еще одна история про казенный идиотизм, от того же Ревы:

– Дело было в 83-ем году. Свалился на наши головы план монументальной пропаганды. Меня бросили на установку памятника в одном украинском селе – ну, солдат с автоматом, как положено. Бетон! Я приезжаю туда, открываю ящики, здоровенные такие, четырехметровые, с деталями, все ж в разобранном виде. В одном вижу кусок женской фигуры, то ли Родина-мать, то ли труженица села. А в другом, к ней – солдатские руки и в них, само собой, автомат. Я звоню в город своим, объясняю и спрашиваю:

– Ребята, что мне с этим делать, вообще?

Мне говорят:

– Миша, устанавливай так, потому что солдат с руками женщины ушел в Узбекистан, и нам его не догнать.

Так мы жили.

Впрочем, и сейчас живем приблизительно так же.