Пожар. Рассказ очевидца

Не знаю как назвать этот пост

В общем, страшно было только первые пять минут.

Ночью меня растолкала Катя. По дому как будто кто-то ходил и хлопал дверями. Громко так хлопал. Это пожар – сказал Катя. Я метнулся к двери из спальни и открыл ее. Там было черно и жарко. Черно, как дым в Лосте. Такая густая, жирная темнота. Глухая темнота. До двери в квартиру было пять метров – три по коридору и два по прихожей. Но я просто закрыл дверь – туда нельзя было идти.

Глеб спал с нами. Мы вышли на балкон спальни и закрыли за собой дверь. Раздетые. Вот это вот и был самый страшный момент. Мы – я, моя беременная на седьмом месяце жена и пятилетний сын практически голые стоим на бетонном полу балкона – а вокруг никого. Все спят. А за дверями нашей спальни что-то хлопает, бухает и совершенно непонятно, чем это все кончится.

Потом я позвонил 911 – время звонка посмотрел сейчас. 3.14. Пожар, – говорю. В Мосрентгене. Где?! – спросила меня женщина в МЧС. Ну да записала. В следующие пять минут я предпринял еще две попытки выйти в коридор, понимая, что у нас супердверь марки “По прозвищу зверь” за тысячу долларов США, которая, по утверждению производителей, вскрывается полтора часа. А по другую сторону этой двери – мы. На балконе шестого этажа.

В спальне было уже очень много дыма. Я задержал дыхание, зажег свечку и открыл дверь. Свечку мгновенно задуло. Я сделал так еще раз. То же самое. Тогда я вышел на балкон, разбил там слекла, глотнул воздуха, снова забежал в спальню и стащил с кровати одеяла и подушки. Мы встали на подушки и накрылись одеялами. И стали ждать.

Я позвонил еще раз 911. Мне сказали: мы передали в область. Я говорю – как звонить в область? Мне называют семизначный телефон. Я запоминаю его и звоню. Там ничего не знают. Приходится снова объяснять. Это, напомню, в течение где-то семи минут всё. Еще минуты через четыре перезванию “в область”. Мне говорят – машина едет. А все еще страшно, потому что если огонь появится в спальне – то всё.

Еще минут через пять появилась пожарная машина. То есть – минут пятнадцать от звонка на 911 они ехали. Хотя для нас это была вечность. К этому времени во двор уже вышло много соседей и стало не так жутко – все же люди, с которыми можно поговорить. И все знают, что вот он ты – на балконе. Пожарным, между тем, до нас не было никакого дела. Мы слышали как разбилось окно в дальней комнате, как они долбили стену возле нашей патентованной двери. Где-то через пять минут после приезда пожарных я понял, что огонь не распространяется и успокоился. К тому же я знал, что горит. Потому что в этом пожаре был виноват я сам. Одна из коммутационных коробок, где соединялись провода, грелась уже два дня. И я сказал Кате, чтобы она привезла с дачи инструмент, и она привезла, и я собирался починить это 9-го марта. Но увлекся трололо и не починил. А вечером за каким-то хреном двинули диван, он прижался к этой коробке боком – и, собственно, загорелся. А весь ужас состоял в том, что потолки в нашей квартире, за исключением кухни, были сделаны из пластиковых панелей. Потому что это было дешево, легко и красиво. И мы с папой сами очень ловко эти потолки делали. Вот эти-то панели и плавились, падая на пол с таким звуком, как будто по квартире кто-то ходит и хлопает. И именно от них был этот удушливый дым. Но, замечу, они не горели! Иначе бы было совсем плохо.
 
Потом приехала лестница. В тот момент, кода она приехала, как в кино дверь в спальню открылась и сквозь тьму пробился фонарь на лбу у пожарного. Который дышал сквозь маску такими натужными вздохами, как в кино “Обратная тяга”. Как мы были рады ему, вы бы знали! Он открыл дверь на балкон, спросил, все ли в порядке, после чего закрыл ее и ушел.

Тушить. Спустя минут 10 пришли еще двое – пацаны совсем, лет по 19. Поздоровались за руку, сказали, что все круто, взяли нас за руки и протащили сквозь уже рассеивающийся дым. В квартире был кошмар. На полу лежали эти изувеченные, кривые панели, везде текла вода, окна были открыты и везде дуло, страшная вонь и ходит много-много людей. Глеба один парень вынес закутав в свою телогрейку или как это у них там называется. Он же за руку вывел Катю, прикрыв ее лицо маской. Я просто задержал дыхание.

Поскольку с нами все обошлось, а у Вени шансов не было никаких и мы это поняли как только вышли на балкон, я немедленно вспомнил про документы и деньги. Ведь пожарные, как известно, всех грабят.

Так вот, докладываю: пожарные вели себя предельно корректно. Они вскрыли дверь, погасили огонь, вывели нас. Поскольку квартира бяла вся в дыму и в нее было нельзя без масок, они спросили – где документы и деньги? Я сказал. Они вынесли мне коробку и вручили прямо в руки. Катины драгоценности просто стояли в спальне на полке – никто ничего не взял.
 
Катя с Глебом сразу ушли к соседям на этаж ниже. Я остался на формальностях. Формальности были такие: адрес и имена всех тех, кто был в квартире продиктовали по рации. Какая площадь? – спросила рация. Ну, – задумался один из пожарных, – Ну пиши метров десять, не больше. Потом пришел чувак из скорой. Нужна помощь? Не нужна помощь, спасибо. Потом пришли два хитрых чувака и телка из газовой службы. Походили вокруг газовой трубы, поморщились да и отключили ее, составив акт об отключении. Потом пришли из ЖЭКа – окна-то нет, батарея может замерзнуть. Отключили батарейный стояк и сказали, что надо заделать окно. Если нужна помощь – они пришлют плотников. Я оделся, поехал на строительный рынок (он у нас рядом), купил пленки и реек, чуваки из ЖЭКа пришли и молча все прибили. Сказали “удачи” и ушли. Периодически заходили соседи, спрашивали, не нужно ли чего. Причем три семьи даже оспаривали друг у друга – у кого именно мы будем досыпать ночь. Катя с Глебом легли, Глеб сразу заснул, Катя, разумеется, нет – до нее только стало доходить, что мы, вообще-то, могли и умереть. А я как заведенный продолжал что-то делать – позвонил на радио и в Ньюсвик, отпросился с работы, позвонил в нашу деревню, выписал таджиков убирать мусор, купил лопат, мешков и перчаток, стал договариваться о ремонте и о замене дверей и окон. Остаток дня выносили хлам.
 
В общем, опуская мистическое значение произошедшего (я это значение глубоко, но во мне), так вот, опуская это мистическое значение и если заставить себя забыть о смерти Вени (что трудно), то я даже рад этому пожару. Квартиру все равно надо было ремонтировать и избавлять от старого хлама.

Интересно, как распространялся жар. В сгоревшей комнате, например, буквально рядом стоят телик, который совершенно расплавился, и аймак, который лишь слегка посерел. То есть, были какие-то достаточно направленные волны жара. Видимо, жар был слоями – аймак стоял на полу, а телек на тумбочке. А главный жар был под потолком (что, впрочем, естественно).

А там, где не было огня, все покрыто копотью. Стены, потолок, пол, даже посуда в шкафах на кухне. Теперь я отчетливо представляю себе не только коридор в “Хромой лошади”, но и людей, живущих возле извергающегося вулкана.
 
p.s. Меня везде преследует запах дыма.

p.p.s. И никогда, слышите, никогда не делайте потолки из пластиковых панелей! Однажды это может плохо закончиться. Если бы у нас не было этих панелей – все закончилось бы сгоревшим диваном. Впрочем, если бы у нас не было этих панелей – Катя не услышала бы, как они падают. И тогда мы могли попросту не проснуться.

Такие дела.