«Алису в Стране Чудес» Тима Бартона раскритиковали, а зря

На модерации Отложенный
«Алису в Стране Чудес» Тима Бартона отечественные кинокритики приняли, мягко говоря, прохладно. «Мы, мол, ждали буйства чувств и тончайшей иронии, а увидели простую американскую историю о рядовой английской барышне» – не оправдал классик жанра надежд искушенного зрителя, привыкшего к интеллектуальному баловству.
 
Бартону попеняли и за отступление от оригинала (сама Алиса сильно повзрослела, а Страна Чудес разделена на два лагеря, один из которых карикатурно «добр», а второй – столь же карикатурно «зол»), и за общую прямолинейность сюжета, и за нравоучения, и за уставшего Джонни Деппа, который станцевал свою джигу-дрыгу, но был как-то скован. 
 
Между тем, Голливуд если для чего и существует, то в последнюю очередь для того, чтобы удовлетворять вкусы фанатов Льюиса Кэролла, жаждущих видеть экранизацию по «букве» и «духу». Голливуд (и Бартон заодно) плевал на таланты и поклонников, задача у «фабрики грез» совершенно иная, и с этой задачей «Алиса» справляется лучше многих иных кинолент.
 
Голливуд нравоучителен, как букварь, в котором мама мыла раму, но без букваря трудно обойтись в реальной жизни – по нему выучиваешь, что на «дворе трава», он рассказывает о каких-то совершенно незначительных, но очень важных вещах. О том, как работает алфавит и зачем он вообще нужен. 
 
Букварь, как и кино – инструмент, а не итог, стамеска, а не зеркало. Тысячу раз об этом писал Игорь Манцов, но я повторю, все равно ж не понятно, как выясняется: кино – массовое искусство, главная задача которого – воспитание чувств.
Ненависть, жалость, долг, любовь к Отчизне, уверенность в себе – все годится, лишь бы было, что воспитать. Чистый Диккенс, никакого обмана.
 
«Алиса» Бартона – всего лишь повесть о том, как из двух ненормальных миров, в одном из которых лорд с запором, а во втором – Бармаглот и Шляпник – можно и нужно выбрать третий, где твой корабль, груженый всяческой прозаической чушью, уходит в плаванье к неизведанным берегам. Даниель Дефо, если угодно, Жюль Верн. 
 
Алиса делает единственно правильный выбор: быть не добровольной содержанкой при муже-идиоте, не романтической барышней в мире мартовских зайцев, а свободным человеком свободной страны.
 
Меня не очень удивляет, что отечественные кинокритики эту мысль не прочли. Лучше быть мышкой Соней, чем торговать пенькой – такая уж модернизация, ничего не попишешь.
 
Но в том, что зрители (особенно нежного возраста) увидят в картине Бартона именно то, что в ней есть – апологию труда, взросления, мужества и долга – я почти не сомневаюсь.  
 
А значит, «Алиса в Стране Чудес» попадает в самую точку, в самый нерв современного западного мира, возвращающего себе свою протестантскую этику, пусть и через историю о сумасбродной девочке. Мартин Лютер тоже был сумасбродом, но у него, в отличие от обер-прокурора Победоносцева, все получилось.
 
Получилось и у Бартона.