Сыск в большом городе

На Шерлоков Холмсов сегодня снова бешеный спрос. Оно и неудивительно — на милицию в наши дни надежды никакой. Либо отправят по известному адресу, либо дело “сошьют”, а то и вовсе изобьют до полусмерти. Вот и идут люди со своими бедами все чаще не в правоохранительные органы, а к частным детективам. Но времена нынче другие, и неизвестно, справился бы с проблемами, которые не дают покоя нынешним обывателям, легендарный сыщик. Чтобы выяснить это, корреспондент “МК” поработал частным детективом в городе на Неве.

Слежка за “грузом”

Зимний питерский вечер. Мы с моей приятельницей Аленой (она уже почти пять лет как частный сыщик) мерзнем в темном переулке. В подъезд дома напротив примерно час назад зашел “клиент”. Следим за ним мы по просьбе его родителей. Солидных людей, между прочим, — мать работает в одном НИИ, отец не последний чиновник в этом городе. По их словам, 19-летний парень стал вести себя странно, бросил институт… Отец уверен, что сын связался с наркоманами, но мать убеждена, что тут замешана какая-то секта. Короче, мы должны все выяснить.  

— Ты имей в виду, что то, чем мы занимаемся, абсолютно незаконно, — предупреждает меня дребезжащим на морозе голосом Алена, у которой, кстати, два высших образования, юридическое и психологическое. — По нашему законодательству можно следить за человеком только с его согласия. ПИСЬМЕННОГО. Представляешь, бред какой?! И использовать технику мы, разумеется, права не имеем. Вот смотри, что у меня в “корке” написано.  

СПРАВКА "МК"

Чтобы получить лицензию частного детектива, надо обязательно иметь либо высшее юридическое образование, либо любое высшее плюс специальная школа частных детективов.

Я с любопытством раскрываю удостоверение частного детектива с фотографией. Там сказано, что Алена имеет право на ношение спецсредств — газового пистолета “Черемуха” и его аналогов, жилета, резиновой палки, шлема и наручников.  

— Что ж ты шлем не надела — теплее бы было, — мрачно шучу я. — А палку куда спрятала — в ридикюль?  

— Издевайся дальше. Нет у меня ничего из этого дурацкого списка. А все оборудование, которое в нашей конторе, нелегальное. Если у нас его найдут, лишат лицензии. А есть у нас много чего — бинокли ночного видения, ручки с диктофонами и т.д. Но главная наша “надежа и опора” — борсетки. Да-да. На вид самые обычные, но внутри видеокамера. Выход у нее миниатюрный — снаружи можно заметить только что-то вроде заклепки.  

Но сегодня мы с Аленой работаем без “джентльменского набора”. На вооружении у нас только собственные глаза, уши и ноги.  

Наружное наблюдение, по словам Алены, самая дорогая услуга частных детективов. День “наружки” стоит 24 тысячи рублей. И это если “пасти” человека пешком. В случае когда подключаются машины, стоимость возрастает до 36 тысяч.  

— Однако, ну и цены вы ломите! — присвистываю я от удивления. Алена в ответ чуть не обижается:  

— Так ведь наблюдение ведут 2—3 экипажа. В каждой машине минимум по два человека, не считая водителя. Вот и считай, сколько людей задействовано. А без этого никак. Машины все время чередуются, чтобы “груз” (это мы так называем того, за кем следим, а те, кто это делает, — “грузчики”) не заметил. К тому же если он на своем автомобиле через светофор успел проехать, а мы нет, что тогда? А так одна машина обычно идет чуть впереди, другая сзади. Водителю трудно наблюдать за всеми действиями “груза”, так что это делают два других детектива, один из которых фиксирует все на видеокамеру или делает снимки. И если клиент остановился и вышел, они идут за ним, так же чередуясь, чтобы не засветиться.  

Из подъезда вышел невысокий парень в куртке с капюшоном. Стал озираться, постоял, покурил. Тут к нему подошел другой, и они без слов куда-то направились. Мы, ясное дело, за ними, держимся на безопасном расстоянии.  

— Смотри, какие они беспокойные, все время оглядываются, наверняка наркоманы. А таких сложнее всего “вести”. Они ведь много раз перепроверяются. Вот, к примеру, в метро подъехал поезд, все пассажиры зашли, а наркоман остался. А тебе что делать? Если тоже останешься — “засветишься”.  

И ведь как в воду глядела! Парни в автобус не сели, и хорошо еще, что я сделала вид, будто замешкалась у киоска. Еле-еле довели “груз” до Невского проспекта.
Алена кому-то звонит и сообщает, что скоро нас сменят. Через 20 минут и впрямь подошли двое других “грузчиков”. А мы с Аленкой забежали перекусить в кафе. Пару часов спустя “груз” снова нам передали — сказали, что он в клубе. На часах три ночи. “Груз” спиртное еще ни разу не заказывал, не танцевал, но выглядит, мягко говоря, неважно.  

— Все. Он невменяемый, обкололся, — выносит вердикт искушенная в этих делах Алена и набирает телефонный номер. — Алло, тревожат из агентства. Ваш сын по такому-то адресу, он в состоянии сильного наркотического опьянения, в правом носке у него спрятана доза (и когда она это заметила? — Прим. автора), можете приехать и сами в этом убедиться. Через полчаса? Не волнуйтесь, он никуда не уйдет, мы его задержим.  

Вскоре подъезжают на машине родители. Заплаканная мать и злой, клацающий челюстями, словно доберман, отец. Вытаскивают сына из клуба и волокут к машине. Ну а мы с чувством честно выполненного долга едем в офис.  

Стоп! Звонок меняет планы — надо срочно принять другой “груз”. Это вроде какой-то крупный менеджер, который ведет двойную игру. Наша задача — проследить, с кем он встретится рано утром и о чем с этим товарищем будет ворковать.  

Мы с Аленой снова дрожим от холода теперь уже у другого подъезда. Слава богу, скоро подъехала машина — ведем наблюдение из теплого салона. Ровно в 7.00 “груз” вышел, сел в новенькую “Мазду”, притормозил у солидного ресторана. Парень из нашей бригады (кстати, бывший опер, как и большинство частных детективов) идет за ним. Но через несколько минут возвращается: “Девчонки, давайте вы. А то я сел за соседний столик, он на меня покосился и пересел в другой конец зала”. Аленка выталкивает меня из машины:  

— Иди, сядь поближе и закажи себе кофе. А сама слушай, с кем он будет говорить и о чем. На вот тебе борсетку.  

Я шарахаюсь — пользоваться спецтехникой не умею, и слишком это для меня рискованно (они-то, случись чего, выкрутятся, а вот сумею ли я — не факт). Алена сует в руки сто рублей — на кофе (это у них называется “представительские расходы”, которые потом включаются в счет клиенту). Иду в разведку! Сажусь буквально в метре от “клиента”, делаю заказ. Только когда приносят кофе, замечаю, что в меню указана цена 200 рэ. А у меня ни сумочки, ни телефона — все в машине осталось. Бежать, пока не поздно? Но тут к “грузу” подходит мужчина, и они начинают говорить о каком-то заказе. Пью маленькими глотками дорогущий кофе. Свыкаюсь с мыслью, что придется пережить большой позор, но “коллег” не подвожу — навострила уши. Понимаю, что “груз” — типичный предатель и работает на конкурирующую фирму. И тут ко мне подсаживается мужчина, которого я первый раз вижу, но с уже знакомой мне борсеткой. Пост сдан!  

Алена рассказывает, что большинство дел как раз связаны с бизнесом. Следят за конкурентами, продажными сотрудниками. За неверными супругами, конечно, тоже, но не так часто. Причем заказчиками выступают обычно женщины.  

— Мужики ведь если в супруге сомневаются, им и доказательства никакие не нужны — бросают и все, — говорит Алена. — А женщинам, чтобы на такой шаг решиться, требуются более чем веские аргументы. Бывает, и фото приносим, и видео, а они просят снова проследить: дескать, может, какая ошибка вышла. Как-то мы ходили за одним мужиком. Связался с нами тоже мужчина, сказал, что якобы он брат жены, а мы эту информацию не проверили. Оказалось, никакой он был не брат, а коллега “объекта” по работе. Компрометирующие фото, что мы сделали, он потом отослал его жене. Видимо, просто ненавидел его или завидовал, вот и решил навредить. Мы же об этом, увы, только потом узнали. Иначе бы отказались от заказа. Это принцип нашего шефа: он считает, что на очевидную подлость мы идти не должны. Но подлецы, как видишь, иногда умудряются нас использовать. 

История про рваные колготки

Расположившись на потрепанном кожаном диванчике, пьем кофе, чтобы немного взбодриться. Впрочем, спать совсем не хочется — уровень адреналина в крови понижается почему-то медленно. В офисе кроме нас работают одни мужчины. Алена говорит, что среди частных детективов женщин практически нет.  

— Это мне повезло: кое-кто свел меня кое с кем, — говорит она. — Да и вообще людей сюда берут только с чьей-то протекцией, иначе можно на подставу нарваться. А женщины все-таки в нашем деле нужны.  

Словно в подтверждение ее слов к нам подходит шеф:  

— Дамы, тут клиентка говорит, что у нее дело деликатное и ей неудобно обсуждать его с мужчинами. Я ее к вам приведу?  

Миловидная женщина лет тридцати с небольшим вместо приветствия достает из сумки... рваные колготки.  

— Вот, это вещественное доказательство. Я недавно познакомилась с мужчиной в баре, на второй день он пригласил меня к нему домой. Мы выпили всего по паре бокалов шампанского. Потом он предложил просто полежать с ним на кровати. Я согласилась. И после этого ничего не помню. Когда очнулась, увидела, что колготки на меня разорваны и все в сперме. Но я даже не знаю, был ли сам половой акт. Если был, вдруг он меня чем-то заразил?  

Мы с Аленой сочувственно киваем головой и советуем обратиться в милицию, сделать экспертизу.  

— Какая милиция? Кто там разбираться будет? Есть только один шанс все проверить. Я все продумала до деталей. Вот вы (женщина показывает на Алену), вы без кольца, значит, не замужем, и ведете себя раскованно. Он на вас сразу клюнет. Я расскажу, в каком баре он каждый вечер сидит. Познакомитесь, пойдет к нему домой, но шампанское не пейте, притворитесь, что потеряли сознание, и наблюдайте, что он с вами делать будет.  

— Боюсь, за такую операцию мы не возьмемся, — охлаждает ее пыл Алена.  

— Как не возьметесь? А если по тройному тарифу?  

Мы с Аленой идем в кабинет к шефу для обсуждения. Шеф говорит: мол, попробовать, конечно, можно. Он-де мог бы нанять бойцов ОМОН и у дверей квартиры ждать сигнала, а потом ворваться и повязать предполагаемого насильника. Но риск велик. Вдруг этот самый сигнал Алена подать не успеет? Последнее слово за моей наставницей. Она категорически против. Может, тот тип нашей клиентке не клофелин подсыпал, а по голове дал или гипноз применил. “И вдруг он впрямь ВИЧ-инфицированный? А я еще замуж хочу и детей рожать собираюсь”, — отрезает Аленка. Аргументы железные. Шефу ничего не остается, как согласиться с ней. Клиентке мы вежливо отказываем, предлагаем все-таки написать заявление в милицию и сделать анализы, а с нашей стороны возможно лишь юридическое сопровождение всех этих действий. Та в ответ из грустной тургеневской дамы превращается в злобную фурию — кричит на нас, размахивает руками, грозится прикрыть “всю эту лавочку” и громко хлопает дверью. А через секунду возвращается и почему-то бросает в нашу сторону те самые рваные колготки.

Что теперь делать с этим “вещдоком”? Но подумать об этом я не успеваю. На пороге появляется новая клиентка.  

— У меня задание к вам в общем-то простое, но важное, — почему-то полушепотом начала женщина. — В последнее время у нас с мужем что-то не заладилось, я подозреваю, что дело здесь в порче. А может, нам просто с ним теперь не по пути и меня ждет новая необыкновенная любовь. Короче, нашла я гадалку, которая мне сможет помочь разобраться. Но она требует фотографию мужа, причем свежую. А он фотографироваться не любит и, что бы я ни придумывала, ни в какую не соглашается даже пару снимков сделать. Так что одна надежда на вас. Он сегодня ровно в 12.00 выйдет из дома вот по этому адресу, будет в очках, одет в красный пуховик. Пойдет он к метро и проедет две станции, потом выйдет из последнего вагона и направится вот в этот торговый центр. Ну что, беретесь?  

Какие могут быть вопросы? И вот мы с Аленой уже заняли позицию на крыше соседнего дома. Но сфотографировать чужого мужа для гадалки с большого расстояния не получается. Идем за ним в метро. Народу тут много, и наконец удается сделать нужный снимок. Но — о ужас! — он нас замечает. Алена буркнула что-то вроде “сваливаем” и растворилась в толпе. Я заметалась как загнанный заяц из стороны в сторону. Через пару секунд мужчина уже держал меня за рукав и сверлил глазами: “Вы почему за мной следили? Вы зачем меня фотографировали? Кто вы?” От страха я буквально выпучила глаза, что, как оказалось, вполне можно было принять за удивление. Видя мое перекошенное лицо, мужчина засомневался — ту ли поймал? Я наконец пришла в себя и говорю, мол, не понимаю, что он от меня хочет, никакого фотоаппарата у меня нет, и даже показываю в подтверждение свою сумочку. “А та девушка, что рядом с вами стояла. Где она? Вы ее знаете?” Я в ответ: ну, разумеется, никого не знаю, а девушка у меня спросила, как проехать до Эрмитажа. Мужчина извиняется. Фу ты! Ну и нервная же работенка.

Как поставить “сторожевик”

Мы снова в офисе — новое задание. За время нашего отсутствия сюда приходил пожилой мужчина, у которого пропал сын. Они живут с ним в разных районах Питера, но каждую неделю ходили друг к другу в гости, пока не разругались из-за какой-то ерунды. С тех пор не виделись три месяца. Потом отец захотел помириться, звонит, а номер заблокирован. Квартира сына закрыта, соседи утверждают, что не видели его очень давно. Отец сходил на стоянку, куда сын ставил свою машину. И там ему сказали, что владелец не появлялся два месяца, но за аренду места у него заплачено за полгода вперед. Друзей сына, как выяснилось, отец не знает, где тот работает — тоже (говорит, мол, вроде в какой-то дизайнерской компании).  

— В милиции старика послали куда подальше, сказали: мол, вашему сыну 30 лет и он не должен перед вами отчитываться, — докладывает нам коллега Алены. — Ему кто-то посоветовал к одному майору обратиться, так тот запросил 100 тысяч за розыск. Откуда у пенсионера такие деньги? Да в милиции вообще розыском бесплатным сегодня и не занимаются. Человек заявление напишет, и оно там лежит без движения.  

Итак, у нас есть ФИО пропавшего, адрес, номер машины, профессия. Наверное, первым делом будем обзванивать все дизайнерские фирмы. Но нет, эта мысль никому кроме меня в голову не приходит.  

— Начинаем всегда с телефона, — просвещает меня Алена. — По номеру мобильника мы сейчас выясним номер самой трубы (у каждого аппарата он есть). Потом по нему уже сможем узнать, вставлял ли человек другие сим-карты и с каким номером. Обычно если телефон дорогой, люди его не выбрасывают, а просто новую симку берут. Потом возьмем распечатки звонков. Следующий этап… впрочем, возможно, это уже не потребуется.  

Через несколько минут мы уже знаем, что пропавший действительно вставил новую сим-карту, причем не российского оператора. Детективы делают еще пару звонков, и мы узнаем, что человек два месяца назад уехал на стажировку в Англию. На всякий случай делаем контрольный звонок ему самому: “Извините за беспокойство, вас разыскивает ваш отец. Можно ему передать ваш новый номер и сказать, где вы?” Аленка, которая и вела все эти телефонные переговоры, с радостью сообщает: сын тронут до глубины души, что отец его искал. Обещал ему сегодня же позвонить, а еще он оплатит наши услуги сам. Кстати, розыск в агентстве стоит 12 тысяч, причем оплата только по факту.  

— Но это если мы не подключали тяжелую технику, — усмехается коллега Алены Дима. — Летом бабушку одну искали, которая в лес по ягоды пошла и пропала. У ее дочки муж бизнесмен, так что мы вертолет МЧС арендовали. Нашли! Бабушке, оказывается, плохо стало с сердцем. Хорошо еще, она догадалась выйти из чащи на полянку.  

Выясняется, что возможности у детективов довольно приличные. У них связи не только с операторами сотовых компаний, но с милицией, ГИБДД, регистрационной палатой и другими структурами. Без проблем могут “пробить”, брал ли человек билет на поезд или самолет, менял ли ФИО, когда и куда выезжал за границу, покупал или продавал машину, квартиру, регистрировал ли на себя фирму и т.д. и т.п. Разумеется, за все это удовольствие приходится платить.  

— У нас, так сказать, абонементная система, — говорит Алена. — Грубо говоря, за 50 запросов в месяц платим 20 тысяч. Есть и специальная услуга — можно на конкретного человека поставить “сторожевик” (это обходится в 6 тысяч рублей). И тогда как только он хоть где-то “засветится”, позвонят и скажут: интересующий вас гражданин будет, к примеру, в 15.00 на таком-то вокзале, поскольку он отъезжает туда-то.  

Чем больше узнаю деталей, тем большим уважением проникаюсь к Алене и ее коллегам. Я ведь, честно говоря, думала, что вся их работа — игрушки какие-то…  

— Недавно женщина приходила, искала 20-летнюю дочь, — рассказывает Дима. — Семья из Сибири, но девушка решила начать самостоятельную жизнь и в Питер уехала. А потом перестала на связь выходить. Это было очень сложное дело — у девушки ни мобильника, ни постоянного адреса проживания. Мы ее долго искали и чем больше узнавали, тем сильнее ужасались. Не повезло ей — и дворником работала, и посудомойкой, и даже грузчиком. Угол в комнате снимала, где несколько узбекских семей жили, потом койку в общаге, затем в приюте “Доброй воли” обитала. Голодала, в ночлежки за куском хлеба приходила. И при этом помощи у матери, которая, кстати, обеспеченная женщина, не попросила и ни разу ей не пожаловалась. Хотела доказать, что сможет без ее опеки сама выжить в большом городе. Мы когда потом всю эту информацию матери выдали, она навзрыд рыдала. Призналась, что это она сама во всем виновата — дочь сильно подавляла. Девушку эту нашли. На вид как мальчишка-подросток, но с железным характером: как бы ей плохо ни было, не закурила, не запила, на панель не пошла.  

Был случай, когда мужчина искал пропавшего друга. Тот как в воду канул. И милиция хоть в розыск его и объявила, но не нашла. Зацепка у нас была только одна — распечатка телефонных разговоров, где среди прочего нашли телефон автосервиса. Поговорили со слесарем, который чинил его машину, и тот вспомнил: мол, парень собирался уезжать за границу. Это дало повод “пробить” человека по совсем другим каналам. Узнали, что он сделал загранпаспорт за 150 тысяч и укатил за рубеж. Ему позвонили, и он попросил сказать другу, что с ним все в порядке, но где находится, сообщать категорически запретил.  

Кстати, в случаях, когда звонят человеку и говорят, кто его разыскивает, всегда спрашивают разрешения дать информацию о нем. Ведь бывает, что криминальные элементы обращаются к сыщикам, чтобы те нашли им нужного человека, с которым впоследствии расправляются. Однажды искали по просьбе жены мужчину, который, как потом выяснилось, задолжал бандитам крупную сумму денег. Спрятаться от кредиторов он решил в монастыре. Причем мать была в курсе, а вот жене сообщить коммерсант не посчитал нужным. Детективы, хоть и проделали большую работу, женщине говорить о его местонахождении не стали (по его просьбе) и, соответственно, ничего не заработали. Хотя обычно в таких случаях издержки компенсирует другая сторона, которая пожелала остаться засекреченной.  

По словам частных детективов, технические и оперативные возможности сегодня таковы, что по сути любой милиционер мог бы расследовать дела в два счета. Но этого не делают по нескольким причинам.  

— Во-первых, 90% работающих в органах, мягко говоря, интеллектом не блещут, — уверяют детективы. — А разве может быть настоящим сыщиком человек посредственный, стандартно мыслящий? Во-вторых, ремесло они свое не любят — для них день прошел и ладно. Ну а главное: милиционеры сегодня уверены, что не они должны гражданам, а те им. Даже если налицо состав преступления, дело заводить не спешат. Особенно если видят, что пострадавший горит желанием наказать обидчика и что денежки у него имеются. За возбуждение уголовного дела в таких случаях требуют в среднем 300 тысяч рублей. Не знаю, как у вас в Москве, но в Питере у ментов есть такое понятие — любое дело должно отлежаться. Если хочешь поторопить людей в погонах — плати. Потому чуть не у каждого сотрудника органов жена на “Порше” ездит или “Лексусе”. Кроме того, милиционеры ведут двойную игру — почуяв добычу, они сольют всю информацию, что ты им дашь, твоим же врагам.  

Однако детективы с милиционерами сотрудничают. А как без этого? Частные сыскари ведь не имеют права задерживать, вести другие оперативные действия. Бывает, они выследят преступника и звонят в ОВД, чтобы выслали наряд. Милиционерам “палка”, у детективов заказ выполнен. Алена недавно помогла расследовать дело с суицидом подростка (мальчик выбросился с балкона).  

— Я попросила, чтобы меня в коридоре ОВД пристегнули наручниками к батарее. Рядом посадили девочку-свидетельницу по делу о самоубийстве, которую вызвали на допрос. Я пожаловалась ей на свою судьбу, разговорила — а она же раз 10 давала показания и ничего важного милиционерам не сообщила. И выяснила, что погибший мальчик перед своей смертью подрался с другим из их компании.  

Метод прост и стар как мир, но если бы не частный детектив Алена, вероятно, девочку эту так и не раскололи бы. Увы… Вся слава Шерлоков Холмсов, разумеется, современным инспекторам Лестрейдам. Классическая история.

Санкт-Петербург.

Комментарий президента Правозащитной ассоциации охранного бизнеса Светланы Терновой:

— Частные детективы вводят в заблуждение, говоря, будто их услуги пользуются бешеным спросом и они могут составить конкуренцию милиции. Это отнюдь не так. Иначе таких сыскарей было бы намного больше, а не полторы тысячи на всю Россию. Вообще профессия частного детектива сегодня скорее мифическая. Законом им практически ничего не позволяется, и все, что эти “шерлоки холмсы” делают, абсолютно неправомочно. И если поймают какого-нибудь детектива с поличным (во время его слежки, с запрещенной аппаратурой и т.д.), то лицензии лишат не агентство, а его самого. Более того, он рискует не только карьерой, но и собственной свободой (наказание за такую деятельность довольно серьезное). И клиенты частных детективов должны осознавать, что прибегают к помощи тех, кто нарушает закон. К тому же абсолютное большинство таких сыскарей предадут их за лишнюю копейку, прежде всего милиционерам. Частные детективы зависимы от милиции, они вынуждены с ней сотрудничать и идти на разные уступки. Они порой готовы на все, чтобы угодить своим коррупционным дружкам в погонах.