РаСказ Павла Кожина

                                            РаСказ о соседе

   Жили-были люди в одном селении. Хозяйства у всех были большие да ладные – сады, огороды, коровы, лошади, мастерские всякие. Жили между собой дружно - все друг друга знали и уважали.

   Вот, однажды решила уехать из села одна семья – Семён, Клавдия и дети их, а хозяйство продали выгодно. Приехал жить вместо них другой сосед – Яков. Мужик этот явно не с тех мест был, да и не русский похоже, хотя говорил сносно. Ну да что ж, какая разница, лишь бы человек был хороший.

   А он по приезду сразу всех мужиков угостил пивом  своего производства и сигаретами, каких те до того не пробовали. Бабам из модных платьев кой-чего продал недорого, и детям сладостей новых давал. Разговоры вёл умные, да непонятные простым мужикам, за что и прослыл учёным шибко. Деньги у него водились, и в долг он их охотно раздавал под проценты. Одевался модно, да красиво, шутил смешно. Кабак открыл и лавку, а землёй и коровой не занимался, скупал продукты или обменивал.

   В общем, стали соседи его своим считать в селе. Только дед Прохор – староста местный к нему с недоверием относился, да не брал у него ничего и другим не советовал. Ну да что с него взять, маразм у деда развивался, как за глаза поговаривать стали, услышав новое словечко у Якова. Не принимал он прогрессивных новшеств.

   Шло время. Стало мужикам денег, заработанных от торговли с другими селениями, да с заработков мужиками привозимых, нехватать. Стали бабы мужиков пилить, что дескать работают они мало. Вон Яков, хоть и не здешний, но как быстро освоился – денег всегда навалом, потому как умный он и работящий. Бабам платья модные возит и продаёт; свои сарафаны они шить перестали – не модно. Детям сладости продаёт, которые они просить стали всегда, на пироги и не смотрят. Мужиков к пиву с сигаретами пристрастил.

   Выручал Яков мужиков – давал им кредиты на платья да на пиво. Мало - помалу все Якову должны стали, окромя Прохора - тот всё по-старинке жил, одёжу ему бабка шила, а пить и курить он так и не научился. Ну да Яков мужик добрый – сразу долгов не требовал, проценты насчитывал потихоньку. Говорил: “Не волнуйтесь мужики, можете и потом рассчитаться”.

   Принято было у мужиков собираться, да решать общие проблемы сообща. А староста обобщал мнения, так дела и решались. Да вот всё реже стали мужики встречаться; кто пьяный был, кто на заработках, а кто Прохору доверять перестал. И появилось в селении мнение, что не нужны вовсе такие собрания; проще  выбрать  кого-то поумнее, платить ему немножко, да и пусть он вопросы за всех решает.

   Решили выбирать нового старосту, причем  стали бабы  да молодёжь неразумная, по наущению Якова, настаивать на том, что выбирать все могут, без зависимости от разумения.  А не как раньше – чтоб только мужики семейные.

Выбрали, конечно же, Якова: он мужик умный, деловой, много хорошего всем наобещал. И ничего, что обычаи русские не признавал, и в дом свой никого не звал никогда. А то, что говорит иногда непонятно, так то и лучше, шибко умный староста значит будет. Было сторонников  Прохора несколько, да старые все они – тёмные. Хотя и уважали их раньше – так то ж раньше было.

   Шло время, всё лучше народ жил там, вещей новых много становилось у них, раньше и не ведали, что нужны они им, а теперь без них никак, друг перед другом ими похваляются.

   Родственники Якова в селение понаехали, и такие полезные, да умные люди всё оказались.

   Один - лекарь, аптекарь. Всякие мази, порошки выписывает  да продаёт, забывать стали селяне о травах и снадобьях древних, покупают у него всё от хворей, и такое нужное всё, что каждый день очереди у него. Болеть стали хоть и чаще, зато по науке. Особенно важными стали прививки, без них оказалось никак нельзя здоровыми быть.

   Другой родственник - учитель. Рассказывает народу о том, какая история у других народов, какие науки у них хитрые. Учит детишек писать, считать и говорить по-новому,  и истории да традициям древнейшей нации своей, Иеговой избранной. Некоторые дети, правда, к дедам да бабкам за знаниями и сказками тянулись, но над ними все селение посмеивалось – тёмные они, не хотят быть прогрессивными и продвинутыми.

   Третий - музыкант. Его  ещё до приезда родственники так нахваливали, что когда он появился, готовы были селяне любые деньги давать, чтоб тот на празднике у них пел и играл музыку заморскую. Плясать по-новому обучил.  А русские старинные песни, пляски, хороводы и игры только в отсталых семьях остались и всячески высмеивались. Ведь нелепо же дедовы игрушки играть, когда весь просвещённый мир по-другому развлекается.

   Вот только мужики дома появляться редко стали, да всё чаще пьяные или злые. То работали у новых соседей, отрабатывая долги, то ездили на заработки. Что сами делали и выращивали - продавали Якову. Зато у него покупали пиво, сигареты, безделушки всякие , правда, на всё денег не хватало, потому продавали землю, ценности, которые в последнее время обезценивались всё больше. На земле потом они работали, которая им уже не принадлежала.  В домах жили, которые не их стали;  по законам жили, о правильности которых их никто уже не спрашивал.  Детей рожали и воспитывали, которые род свой и природу не ценили и не берегли, а тянулись к иностранщине. Друг с другом ругались и дрались из-за каждой малости, а договариваться разучились.

   Зато никто не мог сказать про этих селян, что они к чужеземцам не толерантны и к новым веяниям невосприимчивы. И прогресс у них был налицо - дети Якова в дворцах жили - любо-дорого посмотреть.

   Вон и Прохор с единомышленниками куда-то в леса ушёл, надеясь найти место, куда племя Якова не доберётся.