а ведь узнаем: почем покупали зрелища для электората?

Сергей Пархоменко Сергей Пархоменко журналист

Давайте к событиям этой недели сразу обратимся. Мне кажется, что самое яркое событие – может быть, оно не самое важное… хотя важное, хотя я все-таки попробую сейчас объяснить, почему мне кажется, что это не игрушки, а серьезная вещь. Самое яркое, пожалуй, событие – это взрыв информации, который произвел теперь уже, по всей видимости, бывший глава мирового футбола Зепп Блаттер, который надавал за 2 дня разных интервью, и навываливал огромное количество всякой информации, той самой, которую мы с вами ждали несколько месяцев тому назад, когда разгорелся вот этот вот скандал вокруг коррупции в ФИФА. Вы помните, что несколько высокопоставленных руководителей ФИФА были арестованы или посажены под домашний арест, подверглись допросам. Среди них обнаружился — поразительная такая детективная история — обнаружился один агент, который уже несколько лет один из руководителей ФИФА, уже несколько лет снабжал американские спецслужбы информацией, аудиозаписями, фиксировал то, что внутри ФИФА происходит.

 

С.ПАРХОМЕНКО: Они купили олимпийские игры, они купили ЧМ по футболу, они реально поверили, что купить можно все

И, в общем, с этого момента началось масштабное расследование, и вот вся история про вот эту колоссальную много-много миллионную коррупцию в ФИФА полезла наружу.

Для нас с вами нет в этом, конечно, ничего необычного и ничего удивительного. Совершенно очевидно было с того момента, как было, например, принято решение о проведении Кубка мира в России, что это решение могло быть принято только на коррупционной основе. Совершенно ясно, что так же ровно, как Олимпиада в Сочи была куплена в свое время, так же точно был куплен этот чемпионат мира.

Но, другое дело, что здесь немало людей, которые не видят в этом ничего плохого, а считают, что это прекрасно, что если правительство страны занимается покупкой для своей страны — неважно какими способами, неважно какими методами, неважно за какие деньги — занимается покупкой вот такого рода мероприятий, то надо его только поблагодарить.

Между тем, вот сейчас становится понятно, как это все было устроено. В общем, есть такой принцип, он довольно часто в разных обстоятельствах проявляется, когда крупные чиновники под угрозой увольнения, под угрозой ухода начинают, так сказать, вываливать. Они отверзают уста и начинают бороться каждый за себя, что, собственно, и произошло в ФИФА.

Если вы посмотрите анализ вот того времени, когда начался этот скандал — это был весна, начало лета — и те комментарии, и тот анализ, который тогда был таким общепринятым, то довольно часто это звучало, и я тоже это говорил, сидя на этом самом стуле, что теперь каждый за себя, и эти чиновники, конечно, не будут пытаться каким-то образом спасти свою организацию и свое какое-то общее реноме, они будут просто спасаться каждый по-своему. Вот этим и занят Блаттер сегодня.

Вообще, кто читает по-английски, я очень советую пойти на сайт газеты Financial Times и прочесть там – даже если вам придется за это заплатить немножко денег, там статьи платные, но за одну статью вы заплатите совсем чуть-чуть – прочесть тамошние, ну, то, что в нашей прессе стали называть интервью Блаттера. На самом деле это не интервью, это такой большой разговор. В Financial Times есть традиция таких редакционных обедов, и вот этот самый ланч с Зеппом Блаттером произошел там на этой неделе, и он, конечно, наговорил там много всякого.

И очень интересно сравнивать это с тем большим интервью, которое он дал агентству ТАСС. В ТАССе он, этот самый Блаттер, довольно аккуратный и деликатный, что-то такое, любезничает, кокетничает, выдает всякие фразочки типа: Владимир Владимирович – большой друг Йозефа Йозефовича, имея в виду себя при этом. Потому что Зепп и Йозеф – это, собственно, одно и то же.

Вот этот разговор за обедом в Financial Times гораздо более жесткий, гораздо более откровенный, и интервьюируют его там люди, которые умеют это делать и умеют добиваться ответов на свои вопросы. И они вытрясли из него довольно решительное и довольно серьезное признание, что существовала большая сделка, и в этой сделке были как бы заранее проданы, как он утверждает, два чемпионата – Чемпионат 2018 года, который в результате оказался в России, Чемпионат 2022 года, который в результате оказался в Катаре. А должны были они быть, как утверждает Блаттер, соответственно, в России и в Соединенных Штатах.

Предстоит это все теперь перепроверить и расследовать, потому что замысел его совершенно понятен: он хочет проскользнуть между такой склокой между Россией и Соединенными Штатами. Он хочет как бы столкнуть две футбольных администрации, и самому как-то из этой истории выскользнуть.

Кроме того, он топит своего на сегодня главного, как он считает, соперника и главного погубителя, а именно французов, причем, он приплетает туда не только Платини, который, собственно, вот тот человек, который, как считает Зепп Блаттер, претендует на его место, но в его речи начинает большую роль играть еще и Саркози, и, в сущности, он утверждает, что это Саркози сорвал эту сделку, и Саркози в последний момент соскочил с имевшихся договоренностей или, точнее, там, подговорил, надавил на тех людей, которые от него зависели на, главным образом, европейские федерации, и в результате вот чемпионат мира оказался в Катаре.

 Очень много всяких подробностей, не буду сейчас в этом разбираться, я думаю, что люди, которые профессиональные, много занимаются футболом, и которые есть в этом эфире, я думаю, должны посвятить много эфирного времени разбору этого разговора за обедом в Financial Times, вот как-то по косточкам с этим со всем разобраться.

Почему я этим занимаюсь? Точнее, почему я на это трачу время внутри своей программы?

Я, человек, далекий от футбола, и совершенно спокойно и откровенно вам признаюсь, мало что в футболе понимающий. Потому что эта штука пошире футбола и посильнее футбола для – я подчеркиваю это – внутренней российской политики. Это очень важный фактор, многолетний фактор, существующий в России, фактор постепенного съезжания крыши у большого количества высших российских руководителей. Это люди, которые в какой-то момент свихнулись на ощущении всевластия своих денег. Они не просто осознали себя распоряжающимися абсолютно беспрецедентными суммами, но они осознали себя людьми, которые с помощью этих беспрецедентных сумм могут добиться чего угодно, потому что да, действительно, российским политикам, высшим российским руководителям удавалось покупать в мире чрезвычайно, я бы сказал, такие заметные символические, чтобы не сказать, эпические вещи.

Они купили олимпийские игры, они купили чемпионат мира по футболу, они покупали высших европейских чиновников. Ну, вот, там, есть большая дискуссия в Германии, она есть до сих пор, о том, начиная с какого момента канцлер Шредер начал работать в Газпроме: еще до того, как он перестал быть канцлером Германии, или все-таки после того. Был ли такой момент – обсуждают тихо шепотом немецкие журналисты – был ли такой момент, и если был, то как долго он длился, и если он сколько-то длился, то что, собственно, на протяжении этого периода произошло. Был ли такой период, когда канцлер Шредер был еще канцлером Германии, но уже служащим Газпрома. Или все-таки это были разные исторические моменты.

Очень мутная и темная история о взаимоотношениях с итальянским премьером Берлускони. Там, конечно, много человеческого, много дружбы, много широких улыбок, много металлокерамических зубов, как-то гораздо больше, чем их полагается иметь человеку во рту, много всяких пластических операций, липосакции, ботокса и всего прочего, что, собственно, сопровождает эту дружбу. То, что вот в итальянской прессе называется емким словом бонго-бонго. Это вот то, собственно, чему посвятил свои зрелые годы премьер Берлускони. Вот в этой бонго-бонго, много ли там денег и каких, и в какую сторону они там ходят, и кто кого там покупал, и кто кому бонго-бонго эту оплачивал. И так далее.

И мы с вами должны отдавать себе отчет в том, что это… А я уж не говорю о каких-то более мелких покупках. О покупках, которые делались через это знаменитое агентство Ketchum, которое занималось насаждением благоприятного образа Российской Федерации в мире, о покупках редакций и редакционных статей, пропихивании каких-то текстов в авторитетные газеты и так далее.

Так вот, вся эта торговля, вся эта такая мировая политическая коммерция, она в какой-то момент очень поспособствовала вывихиванию мозгов у целого ряда российских руководителей, включая самых верхних, что называется. Они реально поверили, что купить можно абсолютно все что угодно.

И именно это является глубинным философским, если хотите, стратегическим основанием к огромному количеству решений, которые они принимали после того. Потому что когда люди принимают совершенно безумные решения об отрыве кусков чужих территорий, о развязывании войн на территории соседних государств, о нарушении всех и всяческих писаных и неписаных законов международного общежития, о презрении ко всем каким только можно дипломатическим протоколам, традициями и так далее.

Когда люди решаются на это все, у них есть общее внутреннее ощущение: ну, слушайте, ну, в крайнем случае, заплатим чуть дороже, ну, мы их купим. Ну, у нас на это есть деньги. Вот это на самом деле был важнейший фактор: у нас есть деньги на это все – в крайнем случае, мы заплатим.

Вот это ощущение очень опасное на самом деле. Ощущение, которое порождает глубочайшую политическую безответственность людей, которые управляют гигантской ядерной державой. Вот это образовывалось в том числе и в процессе покупки олимпиад, чемпионатов мира, и так далее. Это был тот тренинг, они вот так разминали эту свою мышцу, вот на этом в том числе.

И поэтому, мне кажется, сегодня очень важно, чтобы эта история была пройдена до конца, чтобы все там было выяснено, и чтобы был назван каждый участник этих сделок, была обнаружена каждая сумма, каждая проводка, каждый счет на каких-нибудь Виргинских островах, где в результате эти деньги оседают. Я уж не говорю о том, что это, конечно, вот такого рода коррупционные схемы, они являются коррупционными во все стороны, и деньги там прилипают ко всем рукам, которые имеют к этому ко всему отношение. И человек, который платит взятку, и человек, который получает взятку, они оба участники этой коррупционной сделки, и оба они в конечном итоге работают на свое собственное обогащение. И сколько денег реально было заплачено, скажем, чиновникам ФИФА разным, вот этим вот членам исполкома, главам национальных федераций и верхушке вокруг Блаттера, а может быть, и самому Блаттеру, это все мы выясним, увидим, как это выясняется, позже.

 Так вот, сколько денег было в реальности заплачено, а сколько денег на этом было украдено – мы же понимаем, что это деньги, очень трудно контролируемые, они как-то не содержатся ни в каких особенных отчетах, ни в каких особенных балансах. В государственном бюджете эти траты не отражены, вот эти вот расходы на переговоры с ФИФА, так скажем, на принятие решений ФИФА. Эти деньги очень легко охотно воруются. И люди, которые этим занимаются, это люди, которые впоследствии оказываются на других государственных постах, которые бывают облечены другим, еще большим, дальнейшим доверием, и у них уже есть этот навык, они уже отравлены этим заработком.

Поэтому не думайте, пожалуйста, что вся история с этим футболом – это как-то пускай любители футбола в этом разбираются. Вот у нас есть футбольные комментаторы, и пусть они про это и думают. Или что вот, как-то, весь этот спорт не имеет отношения к каким-то важным вещам, которые в действительности нас волнуют сегодня, и которые в действительности в стране происходят. Имеют, еще как. Люди-то те же, мозги те же, мировоззрение то же, философия та же, логика принятия решений та же. Это все совершенно связанные вещи. Поэтому, мне кажется, нужно очень подробно в этом разбираться, и мы, конечно, будем в этом разбираться и дальше. Потому что, знаете, все связано.