С чего начинается Великороссия?

Единого народа Киевской Руси не было

Русская Фабула открывает новую историческую серию — «Великорусская история в сюжетах и фактах», призванную положить начало великорусской историософии, освобождённой от имперской мифологии и болезненной зависимости от истории других народов. Великороссам нужна история народа, а не история династий, республиканская, а не монархическая история. Необходим новый взгляд, открывающий путь в будущее.

Националисты в России и Украине никогда не прекратят делить между собой Историю. Эта статья не положит конец их бесконечным и бесплодным препирательствам: русским или украинским князем был Ярослав Мудрый, была ли Малороссия или это искусственное название и т.д. Я считаю её просто отправной точкой для уяснения лично себе, что такое та Россия или, точнее, Великороссия, которая, конечно, сильно отличается от Украины. Это, разумеется, не исключает и известной близости или даже, если угодно, корневого родства. Историк обязан уметь смотреть на всё диалектически и видеть как различия, так и сходства.

Предлагаемая схема различения — просто одна из схем. И, как любая схема, она умозрительна и не отражает всего разнообразия жизни. В то же время, изучая исторический процесс, мы неизбежно втискиваем его в какие-то умственные конструкты, без которых вся история будет представлять собой какую-то бессмысленную кашу.

Миновав времена праславянского единства, оставив отыскивать в них истину археологам и лингвистам, предоставив адептам «Велесовой книги» выдумывать свою альтернативную историю, перейдём сразу к временам историческим. Исторические времена это, разумеется, не только Киевская Русь, но и несколько предшествовавших ей веков, в течение которых на этой территории упоминаются, несомненно, славяне. Иордан в VI веке пишет о племени антов, живших на юге современной Украины ещё в IV веке. А «Повесть временных лет» (ПВЛ) XII века рассказывает о дулебах на нынешней Волыни, ведших борьбу с напавшими на них аварами в VI веке.

Украинские историки совершенно справедливо включают эти эпизоды в историю своей страны. Мало того, что это было на территории Украины, так и племена славянские, а значит несомненные ближайшие предки украинского народа. Это уже, можно сказать, первые кирпичики, из которых в течение последующих веков сложился украинский народ. Хотя, весьма возможно, что и не первые. Ведь ещё в советское время киевский академик Б.А. Рыбаков обосновал теорию, согласно которой часть племён, известных грекам под собирательным названием скифов, являлась славянами (точнее — праславянами). Его теория подверглась многим аргументированным возражениям и не стала общепринятой. Я, конечно, не берусь рассматривать здесь эту проблему, так как речь вовсе не о ней.

Признавай или не признавай скифов-борисфенитов (иначе ещё земледельцев или сколотов) прямыми предками славян, спрашивается: какое отношение к ним имеет история России? Историческое полотно любых событий, о которых есть упоминание в источниках столь глубокой древности — территория, ныне целиком населённая украинским народом и составляющая государство Украина.

Но, быть может, сколотов, антов, дулебов и другие славянские племена, населявшие Поднепровье и земли к западу от Днепра, следует рассматривать как предков в том числе и великорусского народа? Ведь нам уже два столетия твердят в учебниках, что восточные славяне заселили Русскую равнину, двигаясь из Поднепровья на север и северо-восток?! Ну да, историографические мифы живучи. А уж если они отвечают мифам государственным — то тем более.

Между тем, как было установлено ещё в 60-70-е годы прошлого века российским археологом, академиком В.В. Седовым, на нынешнюю территорию Великороссии славяне проникали двумя основными потоками. Первый шёл с южных берегов Балтики, по реке Западной Двине, затем уже по рекам Центральной и Северо-Западной России. Так возникли упоминаемые в ПВЛ племена кривичей и ильменских словен. То есть, Новгородская земля заселялась славянами не со стороны Невы и Ладоги (зачем было плыть так далеко?), а в основном с юго-запада и юга — по Шелони и Ловати, впадающим в озеро Ильмень.

Первые признаки славянского населения Седов находил здесь уже для V века. Кроме того, он считал, что первые славяне по Верхней Волге уже в это время проникли в будущую Ростово-Суздальскую землю, а племя меря к моменту его первого летописного упоминания под 862 годом было уже в значительной степени славянским, сохранив лишь финское название. Другие историки не поддержали этого мнения.
Вопрос же о том, каким путём предки великороссов добрались до нынешнего центра своей державы, затронем чуть ниже.

Второй путь шёл полосой широколиственных лесов (довольно узкой на Русской равнине), где было удобно вести подсечно-огневое земледелие. Это было медленное сухопутное расселение, происходившее несколько позже. К этому потоку принадлежали летописные племена радимичей и вятичей. Кстати, ПВЛ сохранила отголоски этого расселения, называя братьями легендарных основателей этих племён — Радима и Вятко. Радимичи впоследствии вошли в число предков белорусского народа. Вятичи, расселившись восточнее, сохраняли своеобразные черты, отличавшие их от населенцев будущего ядра Великороссии. Недаром в XV веке земли, прежде населённые племенем вятичей, входили в состав Великого княжества Литовско-Русского (ВКЛР).

Вообще, почему мы называем ПВЛ, написанную на языке, равно отличающемся как от украинского, так и от русского (великорусского), «памятником русской словесности»?! С не меньшим основанием его можно назвать тогда и памятником белорусской словесности!

ПВЛ — составленная, заметим, всё-таки в Киеве! — проводила концепцию зарождения Древнерусского государства именно на землях нынешней Украины. Академик Б.А. Рыбаков обосновал довольно убедительную гипотезу о том, что дошедшие до нас списки ПВЛ были искажены преднамеренной порчей в том, что касалось основания Древнерусского государства. Сказание о призвании варягов в Новгород, с которого якобы это государство началось, является позднейшей искусственной вставкой переписчиков. И в результате этой вставки возникла не распутанная до сих пор загадка с соотношением между варягами и русью (племенем).

Очевидно, что в IX веке было два центра восточнославянской государственности. И представитель одного из них (северного, более молодого) в какой-то момент завоевал южный (более древний). И так возникла та большая Киевская Русь, которую мы знаем уже более достоверно. В этом нет совершенно ничего необычного по тем временам. А потом она распалась, что тоже характерно для раннефеодальных «империй».

Итак, обозначу здесь схему, с которой вы можете соглашаться или нет, но она кажется мне очень удобной, чтобы по аналогиям определить взаимоотношение истории России и Украины. Олег, завоевавший Киев, напоминает Хлодвига, создавшего огромное государство в пределах Германии и Галлии. «Единая» Киевская Русь, просуществовавшая до смерти Ярослава Мудрого — аналог державы франков, распавшейся после Карла Великого (заметьте, обе «империи» распадаются сразу после пика своего могущества).

Потомство Ярослава Мудрого, раздробившее бывшую державу на княжества (земли), тоже весьма напоминает потомство Карла Великого, из поколения в поколение дробившее Западную Европу на различные герцогства и графства.

Тем не менее, на этой территории постепенно выделяются два центра силы, обладатели которых носят королевский титул и которым, с течением времени, предстояло стать ядром великих национальных государств. Это Франция и Германия. Точно также в Руси выделяются юго-западный и северо-восточный центры. Это происходит ещё в середине XII века. Они и становятся прообразами будущих Украины и России. И, как бы ни складывались в дальнейшем их взаимоотношения, дифференцирующие тенденции всегда были сильнее интегрирующих. Ну, а что в этой аналогии уподоблять Германии, а что Франции, — дело вкуса. И, подобно разным Бургундиям, Лотарингиям и т.п., здесь тоже существовали свои промежуточные прото-национальные сообщества, которые рано или поздно, каждое по-своему, примкнули к одной или другой складывавшейся нации.

А где в этой схеме место Беларуси, и когда она начинается? Подобно тому, как в бывшей Франко-Германии не всё оказалось ассимилировано одной из двух наций, так же обстояло дело и здесь. Полоцкое княжество было завоёвано потомством Олега только спустя столетие после Киева. Но и в дальнейшем здесь всегда правила местная династия, и Полоцк не входил в число «уделов», которые по своей смерти распределял по Руси великий князь Киевский. А после временного захвата самого Киева полоцким князем Всеславом в 1068-1069 гг. (тем, кого «Слово о полку Игореве» наделяет магическими чертами), Полоцкое княжество совершенно не участвует в княжьих переделах земель. Можно сказать, что собственно белорусская государственность сформировалась не позднее последней трети XI века. В дальнейшем история Беларуси, благодаря ВКЛР и Речи Посполитой, значительно теснее сплеталась с историей Украины, чем России (Великороссии).

Приток колонистов из Поднепровья в Ростово-Суздальскую землю был очень незначителен вплоть до XII века. И это неудивительно, поскольку на пути переселения находилось мощное племя (скорее даже — государство) вятичей. Также неудивительно поэтому, что киевские и черниговские (особенно последние) князья на протяжении веков упорно пытались покорить это племя. История покорения вятичей, остававшихся язычниками, напоминает до боли знакомую по средним векам историю покорения и «крещения» саксов Карлом Великим, а также поморских славян Германией. И лишь после геноцида (обычная вещь в Средневековье) вятичей для южно-русской аристократии открылся прямой путь переселения в Ростово-Суздальскую землю, где ещё раньше был создан мощный очаг цивилизации. Тем не менее, традиция прославила последнего истребителя вятичей, основателя Москвы, киевского князя Юрия Долгорукого как «цивилизатора» этой земли.

Но, как писал наш замечательный национальный историк А.Е. Пресняков в книге «Образование Великорусского государства» (Пг., 1918):

Представление о крайней элементарности культурного состояния Ростовской земли в XII в. основано не на каких-либо положительных данных, а, главным образом, на скудости сведений о её внутренней жизни и состоянии в наших источниках. ... Разве не наталкивает на сомнение уже то соображение, что само утверждение в данной области прочной и преемственной княжеской власти должно служить для историка признаком крупных успехов предыдущей колонизации и организации местного быта, что общество — не только в Киевской Руси, но всегда и всюду „старше своего князя“? ... Обилие монет и вещей, шедших к славянам с Востока в VIII-XI вв., арабские известия о значительной русской торговле в болгарах [Волжско-Камской Болгарии — Я.Б.], в Хазарском царстве, на Каспии и за Каспием, богатые находки западных монет X-XI вв.; известия о сборе хазарами с вятичей дани „шлягами“, т.е. западными шиллингами, столь трудное для конкретного осмысления; раннее знакомство скандинавов с далёким северо-востоком Европы, — всё это даёт представление о значительности Волжского торгового пути — и более раннее, и более определённое, чем мы имеем для пути из варяг в греки по Днепру. Не говорит о чуждом зажиточности и доходов захолустье и ранний интерес князей к далёкой Ростовской земле.

Великий Волжский торговый путь (назовём его «путь из варяг в персы») был, согласно археологическим данным, убедительно представленным академиком В.Л. Яниным, значительно более оживлённым и, выразимся так, более реальным, чем книжный «путь из варяг в греки». Племя меря на Верхней Волге было, по летописи, наряду с ильменскими словенами и кривичами (а также финской весью—вепсами), одним из основателей северно-русской «федерации» (призвание варягов в 862 году). Славяне же стали прибывать сюда по рекам верхневолжского бассейна ещё в V веке, но мы не находим здесь славянского этнонима (если им, конечно, не была русь, исходная локализация которой представляет пока проклятую тайну для историографии). Но если они восприняли местный финский этноним, будучи при этом многочисленными, не означает ли это, что на Верхней Волге до IX века уже существовало не просто племя меря, но мерянская государственность? И не на это ли государство намекают нам скандинавские саги, смутно повествующие о некой «Великой Биармии», издревле ведшей торговлю мехами по всему Северо-Востоку Европы?..

С IX по XII век политическая жизнь Северной и Южной Руси, будущих Великороссии и Украины была объединена государственным центром в Киеве. Но смешивать их народную жизнь того времени в нечто целостное было бы тем же самым, что совсем не видеть различий в народной жизни разных областей огромного Франкского государства VI-IX вв.

Единство восточных славян это «единство», обусловленное только географической близостью, сложившейся в результате нескольких параллельных миграций этнических славян из разных регионов Центральной и Юго-Восточной Европы. Для России, Украины и Беларуси Киевская Русь является политической «прародиной» так же и не более, как для большинства современных государств Западной Европы, столь различных по составу населения и культуре, — Франкская империя.

Неужели не ясно, что «территориальная экспансия» истории России на всю Киевскую Русь оставляет в тени действительную историю Великороссии, выпячивая на первый план историю Украины, потому что в ней тогда совершались более крупные события, и о них сохранилось больше сведений? Что при этом совершенно пропадает втуне самобытная великорусская национальная история? Она, совершенно исчезнувшая в тени своей «старшей сестры», до сих пор ждёт своих добросовестных, объективных исследователей.

Надеюсь, что даже не эта статья, а открываемый ею цикл окажется хотя бы первым шажком на этом великом пути (намеченном ещё Пресняковым сто лет назад), и что этот путь пройдут до конца поколения великорусских историков. Для начала надо хотя бы обозначить объект исследования, отделить его от того, что к нему приписывалось и его подменяло, что автор и попробовал сделать.