Россия кризис не преодолеет

Почему крупные международные компании готовятся уйти из России.

Ряд транснациональных компаний, по данным британской консалтинговой компании Global Counsel, рассматривают варианты ухода из России. Сворачивание бизнеса, который выстраивался годами, — процесс болезненный, и если серьезная корпорация решается на такое — ее дела в стране и в правду плохи. Налицо признаки структурного кризиса лет на десять-пятнадцать. Пора валить

«Следующие полтора года, похоже, будут критическими для иностранных инвесторов, которым предстоит определиться, оставаться ли им на российском рынке или уходить с него. Россия всегда была непростым местом для ведения бизнеса, хотя зачастую и очень прибыльным», — говорит вывод главный экономист Global Counsel Грегор Ирвин.

Теперь же, с падением цен на нефть — основной российский ресурс, местная экономика стремительно теряет привлекательность для тех, кто раньше зарабатывал здесь неплохие деньги. Но достаточная ли это причина, чтобы совсем уходить с российского рынка?

«Такого рода решения принимаются не на основе оценки текущей ситуации, а исходя из ожиданий на будущее, — поясняет советник по макроэкономике генерального директора брокерского дома «Открытие» Сергей Хестанов. — Причем нынешнее состояние экономики может быть и относительно хорошим. Это идеальное время для выхода с рынка — когда точно знаешь, что будет хуже, но пока еще ничего не произошло. Значит, не поздно продать активы и выручить за них адекватную сумму. Уйдешь позже — выйдет дороже».

«Подавляющее большинство компаний оценивают Россию довольно пессимистично — как из-за структурных, так и из-за циклических факторов. Вшестеро больше компаний смотрит на российский рынок негативно, а не позитивно», — говорится в докладе Global Counsel, которая изучила квартальные и годовые отчеты 46 крупнейших зарубежных компаний, работающих в России, за 2014-й и первую половину 2015 года. Тех, кто настроен продолжать работу на российском рынке, пока вдвое больше, чем тех, кто пакует чемоданы. Однако в докладе делается оговорка, что часть компаний не отражает своих намерений в отчетности.


 Фото: Владимир Астапкович / РИА Новости

Это подтверждает и Александр Ивлев — управляющий партнер компании EY, давно занимающейся в России исследованием инвестиционного климата. «В 2014 году объем прямых иностранных инвестиций в экономику России сократился на 70 процентов — до 21 миллиарда долларов, достигнув минимального уровня с 2006 года. Во втором полугодии 2014 года Центробанк впервые с 2005 года зафиксировал чистый отток прямых иностранных инвестиций», — сказал он в беседе с «Лентой.ру». По его словам, в 2014-2015 годах отмечается сокращение инвестиционных проектов, инициируемых и реализуемых иностранными инвесторами на территории России. Эксперт связывает это с осложнением международных отношений и ухудшением макроэкономической ситуации в стране, что явно отразилось на настроениях иностранных инвесторов.

С колы на квас

Решение о ликвидации бизнеса в депрессивном регионе зависит от сектора, в котором компания ведет деятельность. Исследователи отмечают, что самыми пессимистичными в отношении России стали компании финансового и энергетического секторов, а самыми верными местному рынку — фармацевты. Это вполне объяснимо: лекарства нужны людям всегда, даже в кризис, на завоевание ниши на российском рынке затрачено много усилий — поэтому уходить не стоит. Что же касается финансистов, то их «чемоданное» настроение тоже вполне объяснимо: их бизнес свернуть легче всего.

Но в том-то и дело, что выводят производство из России в том числе и производственные компании, принадлежащие к довольно устойчивым секторам. Как тут не вспомнить Carlsberg, закрывший (http://lenta.ru/news/2015/01/29/baltika/) в начале текущего года два пивоваренных завода в Челябинске и Красноярске! Причем речь идет о популярном пивном бренде в стране, где пиво — самый востребованный алкогольный напиток. Здесь, конечно, сыграла роль налоговая политика правительства, которое в стремлении во что бы то ни стало закрыть дыру в бюджете, сделало производство невыгодным.

Сходные процессы происходят в автомобильной промышленности: в марте стало известно о том, что концерн General Motors решил вывести с российского рынка автомобили Opel и резко сократить российский модельный ряд бренда Chevrolet. Автопроизводитель в середине 2015 года остановил производство в Ленинградской области. Правда, сообщает компания, речь идет не о закрытии предприятия навсегда, а о консервации, что оставляет надежду на возобновление сборки в будущем.

Но когда заводы запустят вновь — неизвестно. Опять же речь идет о производстве довольно востребованных автомобильных марок.

Аналогичным образом компании Hewlett-Packard и Foxconn прекратили производство компьютеров на собственном предприятии в поселке Шушары под Санкт-Петербургом. Завод закрыли «в целях экономии», перенеся бизнес в Чехию.

На автостоянке возле завода General Motors в Санкт-Петербурге.
 Фото: Игорь Руссак / РИА Новости На автостоянке возле завода General Motors в Санкт-Петербурге.

Все это весьма тревожные сигналы. И дело не в том, что такими темпами россияне наконец-то перейдут с чужой колы на патриотичный квас, а в том, что в стране сужается предложение, поступает меньше инвестиций, а в бюджет — меньше налогов.

Дополнительным фактором, влияющим на оценку перспектив работы в России, являются санкции и контрсанкции. И хотя западные государства не указывают компаниям, находящимся в их юрисдикции, где им вести бизнес, тем не менее все понимают, что проще работать там, где политические вопросы урегулированы. Корпорации и банки, которые руководствуются исключительно интересами бизнеса, а политические моменты не учитывают, рискуют серьезно поплатиться.

Подтверждение этому — пример банка BNP Paribas, которому Министерство юстиции США присудило рекордный штраф в 8,9 миллиардов долларов за нарушение американских санкций в отношении Ирана, Судана и Кубы. С 1 января 2015 года банку на год запретили проводить некоторые трансакции в долларах. Причем сделки, совершенные банком, оказались довольно безобидными. Эта «публичная порка» заставляет и другие компании задуматься о том, стоит ли рисковать, ведя дела в стране, против которой введены санкции. И если раньше политические риски оправдывались сверхприбылями, то теперь такого стимула нет.

Надолго ли?

Экономист Сергей Хестанов отмечает, что признаки того, что нынешний кризис не глобальный, а чисто российский, появились еще весной 2012 года. «Именно с того времени кривые российского фондового индекса РТС и международного S&P начали расходиться: мировой рынок акций пошел вверх, а наш — вниз. Теперь разрыв критический», — отмечает он. По мнению эксперта, то, что происходит в российской экономике теперь, больше похоже на ситуацию 1986 года, чем на то, что было в 2008 году. «Этот кризис — не циклический, а структурный. А это значит, что нам недостаточно просто переждать очередной цикл, смягчив последствия спада. Нужно полностью перестраивать модель экономики. А на это потребуется не менее десяти лет», — предупреждает Хестанов. Он напомнил, что Нидерланды боролись со своей «голландской болезнью» в течение 12-15 лет. «Это при том что там практически нулевая коррупция, эффективное управление, продуманная налоговая политика, — в общем, почти идеальная ситуация. Так что нам потребуется времени уж во всяком случае не меньше», — заметил эксперт.

В 1959 году на севере Голландии было освоено Гронингенское газовое месторождение, что привело к росту доходов от экспорта. В результате резко увеличилась безработица и инфляция, сократился экспорт продукции обрабатывающей промышленности. Это явление, при котором страна попадает в зависимость от одного сектора экономики, получило название «голландской болезни». Наиболее характерна эта ситуация для стран, ориентированных на экспорт природных ресурсов (Саудовская Аравия, Нигерия, Мексика).


 Фото: Дмитрий Азаров / «Коммерсантъ»

Как отмечает Хестанов, нынешние меры правительства по балансировке бюджета хоть и улучшают ситуацию на коротком промежутке времени, но тем самым откладывают проведение необходимых преобразований. А значит, последствия экономических диспропорций в дальнейшем будут особенно тяжелыми. По его мнению, инерционное развитие российской экономики можно протянуть до 2018 года, после чего перестройка экономики и уход от ее ресурсоориентированной модели станут неизбежными.

«Западные компании понимают, что потери в будущем могут быть весьма существенными, и принимают решение о свертывании бизнеса», — резюмирует Сергей Хестанов.

Сравнение уважаемых международных компаний с крысами, бегущими с тонущего корабля, возможно, неэстетично, тем не менее побег и тех, и других является хорошим индикатором надвигающейся катастрофы. Нет никаких гарантий, что российская экономика преодолеет структурный кризис. Во всяком случае, Советскому Союзу этого сделать не удалось.