"Рыба подорожала в разы. Селедка стоит дороже мяса"

Несмотря на рекордный рост промысла, наблюдавшийся в последние годы, рыба снова становится премиальным товаром, слишком дорогим для большинства россиян. Выгодно это отдельным производителям — таким как компания «Русское море» (новое название — «Русская аквакультура»). Страдают — отрасль в целом и национальный интерес.

— Рыбный промысел в России  развивается очень медленно. Где искать основные причины этого застоя?

— В нашей стране, которую омывают тринадцать морей с выходами в три океана, с еще одним внутренним морем, с более чем двумя миллионами рек и двумя миллионами озер,

уж чего-чего, а рыбы — вдоволь. Ни одна страна в мире не обладает таким ресурсом в своих водах — 240 промысловых видов рыбы. Это объективная реальность. Поэтому все успехи или неудачи в рыбной отрасли имеют субъективный характер. У каждой победы или поражения есть конкретное имя и фамилия.

За последние десять лет отрасль пережила взлет и падение. Скажем, с 2007 года рыбопромысловые компании наделили квотами на вылов рыбы на 10 лет по так называемому «историческому принципу». То есть если компания ловила прежде такой-то объем рыбы, то она получала этот объем на десять лет. Это дало колоссальный толчок развитию. У бизнеса появился горизонт планирования.

К 2013 году объем добычи увеличился более чем на миллион тонн — до 4,5 млн тонн. Среднедушевое потребление рыбы в стране, по данным Росстата, увеличилось с 16 кг на человека в 2007 году до 22 кг с лишним в 2013-м при рекомендуемой Минздравом норме 18–20 кг. Сальдированный финансовый результат в отрасли увеличился в этот период — внимание! — в 400 раз, с 29 млн рублей до почти 12 млрд. Среднемесячная заработная плата в отрасли возросла в 3,7 раза — до 37,1 тыс. рублей. То есть абсолютно все показатели буквально взлетели лишь на одном очень точном управленческом решении. Рост продолжался до января 2014 года.

И тут принимается, как теперь выяснилось, катастрофическое кадровое решение — профильное ведомство возглавил молодой человек без управленческого опыта, без соответствующей квалификации. Его единственным достоинством до сих пор остается то, что его отец когда-то на татами был спарринг-партнером нашего нынешнего президента. Однако выяснилось, что этого недостаточно для развития рыбохозяйственного комплекса страны. Более того, его деятельность на высоком государственном посту оказала крайне негативное влияние на отрасль. В 2014 году выловы упали, доля убыточных предприятий увеличилась с 29 до 38%, инвестиции снизились на 7%, cальдированный финансовый результат упал в 20 раз — до 0,592 млрд рублей. Заметьте, экономического спада в то время еще не наблюдалось.

Илья Шестаков — так зовут обаятельного молодого руководителя Росрыболовства — уже два года занят переделом отрасли. Ну кто в такой обстановке, когда никто не понимает, что будет через два-три года, станет инвестировать в развитие?

— Рыба входит в число продуктов питания, цены на которые за последний год выросли наиболее заметно. Это тоже следствие некомпетентного управления?

— Конечно. Мы видим очевидные провалы. Более того, мы их ощущаем на своей шкуре, вернее, на своем желудке. Рыба подорожала в разы. Селедка стала дороже мяса. Лососевые переместились в премиум-сегмент. Народ отказывается по таким ценам покупать даже горбушу. А ведь глава Росрыболовства на глазах у всей страны еще летом докладывал президенту: «Мы сейчас, можно сказать, находимся в начале лососевой путины и здесь тоже ожидаем достаточно хороших результатов. Прогноз — по сравнению с прошлым годом будет увеличение где-то на 15%, что, безусловно, даст хорошие результаты и с точки зрения ценовых параметров, потому что уже в прошлом году наши рыбаки переориентировали всю красную рыбу, которая вылавливается на Дальнем Востоке, на внутренний рынок».

Лососевая путина провалена. Из выловленного только треть отправлена на внутренний рынок. Более половины российской рыбы уплывает на экспорт — именно с этим и связано ее подорожание на внутреннем рынке. А регулятор палец о палец не ударяет, чтобы развернуть этот поток к отечественному потребителю.

Последние кадровые перестановки в Росрыболовстве не поддаются никакому логическому объяснению. Три заместителя Шестакова в прошлом работали в области ЖКХ. На днях Шестаков радикально изменил Северный научно-промысловый совет, теперь из него выведены почти все профессионалы.

— Вы упомянули о переделе отрасли. Можете пояснить, что происходит?

— В домино есть такая ситуация, которая как раз называется «рыбой». Это блокировка выкладки, когда на руках есть еще костяшки, а доложить нечего. То есть тупиковая ситуация. Она напоминает ту, что сложилась сейчас в самой отрасли. Росрыболовство затеяло грандиозный передел всего рыбохозяйственного законодательства и грядущего распределения ресурсов, перепугало всех рыбаков.

За прошедшие полтора года ведомство трижды предлагало радикально переписать фундаментальные принципы закона «О рыболовстве», предусматривающие перераспределение сырьевых ресурсов и изменение правил работы предприятий рыбного хозяйства. Все эти поправки нашпигованы коррупционными рисками и, по сути, губительны для рыбного хозяйства и делаются в угоду не просчитанным экспериментам в судостроении или иным необоснованным проектам. При этом все эти инициативы вызывают отторжение не только у экспертного сообщества и участников рынка, но и у руководителей целого ряда приморских регионов — настолько это разрушительно для отрасли.

Сейчас все находятся в ожидании Госсовета по развитию рыбного хозяйства. Все ждут, что скажет Владимир Владимирович. Вроде как он шоры должен убрать, снять пелену с глаз. Особенно трогательно в этом блаженном ожидании выглядят чиновники, которые десятками не выполняют прямых поручений того же Владимира Владимировича и с вожделением ожидают новых указаний.

— Должно быть, у Росрыболовства есть определенные цели?

— Весь этот грандиозный передел законодательства и грядущее в 2018 году распределение квот на добычу водных биологических ресурсов затеяли в интересах одной-единственной компании — «Русское море».

Оно хоть и «русское», но принадлежит группе очень известных, влиятельных, близких к тому же Владимиру Владимировичу частных лиц и неизвестных кипрских офшоров.

Их рыбодобывающее подразделение — «Русская рыбопромышленная компания» — в результате очень темной сделки с китайским холдингом «Пасифик Андес» вошло в отраслевой бизнес и теперь желает стать монополистом, оттянуть себе еще 300 тысяч тонн высоколиквидного минтая в год.

Однако квоты — это доля от общего, величина постоянная, значит, чтобы добавить, надо у кого-то отнять. Вот и весь расклад. А дальше — как орут во все инстанции рыбаки — все эти разрушительные и коррупционные идеи про «квоты под киль», «квоты господдержки» и прочие якобы меры стимулирования судостроения, рыбопереработки, территорий опережающего развития.

— Нужно ли нам на самом деле развивать собственный рыбопромысловый флот?

— Да, но почему для развития одной отрасли нужно угробить другую? Рыбопромысловые компании на обновление и модернизацию флота потратили за последние годы порядка 40 млрд рублей. Другое дело, что их пинками хотят загнать на российские судостроительные верфи, которые совершенно не готовы к строительству специализированных судов для рыбопромыслового флота. Наши верфи предлагают варианты гораздо дороже зарубежных партнеров да к тому же сроки строительства не выдерживают конкуренции. Даже в советские времена мы не строили у себя такой специальный флот.

Нам навязали мысль о якобы устаревшем флоте. Суда у нас моложе, чем, скажем, в США или Японии. Однако там никому в голову не приходит обновлять флот. Другое дело, модернизировать — устанавливать современные двигатели, промысловое вооружение, перерабатывающие мощности. И еще: большое количество судов у нас не выходят на промысел, стоят, как говорится, пришвартованными к стенке, для них не находится работы. По данным профильной комиссии РСПП, рыбопромысловый флот в настоящее время работает на 78% своих производственных возможностей.

Расчеты «Русской рыбопромышленной компании», которая через Росрыболовство протаскивает идею субсидирования квотами судостроения, а также аппетиты Объединенной судостроительной компании (ОСК) в принципе являются финансовой пирамидой. То есть идея субсидирования судостроения за счет предоставления специальной квоты на вылов водных биоресурсов является технократической утопией. Как и любая другая технократическая утопия, она заканчивается дефицитом и чиновниками, распределяющими дефицитный ресурс — квоты. Если этот пузырь надувать, он может лопнуть очень громко.

Однако никакие риски не удерживают упрямых федеральных чиновников — все результаты общественных обсуждений игнорируются. Они окончательно устранились от профессионального и аргументированного диалога по вопросам развития рыбопромышленного комплекса.

— Это же касается и поправок к законопроекту «О любительском рыболовстве», которые уже заставили российских рыбаков выйти на массовые протесты.

— Действительно, этот закон затрагивает интересы миллионов рыбаков. Мы хорошо помним их волнения, когда Владимир Путин поручил подготовить законопроект «О любительском рыболовстве». Четыре года назад в течение нескольких месяцев он прошел всенародное обсуждение и был внесен в Государственную Думу в декабре 2012 года. Проект закона сохранял основополагающие положения, обеспечивающие свободную и бесплатную рыбалку, а также ограниченную акваторию для организации рыбопромысловых участков под любительское и спортивное рыболовство. В таком виде документ был принят в первом чтении депутатами Государственной Думы РФ в декабре 2013 года. Однако совершенно неожиданно 30 января 2015 года Минсельхоз внес поправку о ликвидации института рыбопромысловых участков. Теперь получается, что в случае принятия этой поправки под угрозой закрытия окажутся сотни рыболовных баз по всей России. Особенно остро проблема стоит в Астраханской области, где под угрозой сокращения около 20 тысяч рабочих мест. Это очень серьезный удар по малому бизнесу, который, как настаивает президент, требуется поддержать особенно сейчас, в условиях экономического кризиса.

Особенно дикий парадокс в том, что чиновники с легкостью игнорируют не только результаты публичных процедур, но и пренебрегают государственными интересами.

Иначе, как объяснить, например, то, что они лишают российские рыбопромысловые компании добычи в сотни тысяч тонн высококачественной морской рыбы, введя запрет надрифтерный промысел или сорвав международное соглашение о промысле в исключительной экономической зоне Марокко. И в то же самое время пытаются сформировать рыбопромысловый участок для промышленного рыболовства, скажем, на мелководном водохранилище в Тверской области. Для чего? Для того чтобы беспощадно вычерпать последнюю волжскую рыбу? Есть ли хоть какая-то логика в этих антигосударственных действиях? Естественно, теперь снова гремят массовые протесты рыбаков от Астрахани до Самары.

— Запрет на дрифтерный лов тоже нелогичен?

— Я считаю, что с этим дрифтерным промыслом президента вообще подставили по полной.

Подписывая запрет, он, насколько мне известно, предложил решить эту проблему в интересах российских компаний. И что? Помимо разговоров об экологии, которые не имеют под собой никакой научной аргументации, и вопросов об ущербе, ставящих в тупик Росрыболовство, грядущий запрет дрифтерного промысла уже напряг наши отношения с Японией и грозит разорением тех самых российских компаний, о которых Владимир Владимирович предложил позаботиться. Зато американские конкуренты в этом секторе приобрели неслыханное преимущество. Получается, что Росрыболовство действует в интересах американских компаний, а не российских. Во всем это мне видится какая-то особая разновидность идиотизма.