Футурология Эдуарда Лимонова: нам мало Крыма

Кто бы и что ни говорил на сей счет, а есть пророки в нашем Отечестве. И у них имеется восприимчивая к проповедям аудитория. Яркий пример – писатель и политик Эдуард Лимонов.

О том, как далеко простираются его мечты, куда они могут привести и что нас ждет в пути, мы спросили у самого Лимонова.

В Интернете можно без труда найти видео, снятое еще в 1992 году, на котором Лимонов произносит такие слова: «Сейчас отношения между украинцами и русскими более-менее дружественные. Но все изменяется ежедневно. Я был в декабре прошлого года в Югославии... То же самое будет и на Украине. По какому, мать-перемать, праву, почему им должен принадлежать Крым, почему им должна принадлежать Харьковская область, почему им должен принадлежать Донбасс?»

А потом Лимонов и его соратники едва не стали, выражаясь современным языком, первыми «вежливыми людьми». Правда, на ином, восточном направлении. В апреле 2001 года группу нацболов во главе с Лимоновым задержали на Алтае, неподалеку от российско-казахстанской границы.

В вину ему вменялось то, что он собирался поднять восстание в Восточно-Казахстанской области и отделить ее от Казахстана.

Короче говоря, политические фантазии Лимонова, еще недавно казавшиеся несбыточными и, мягко говоря, не вполне здоровыми, с пугающей неотвратимостью переходят в категорию реальности.

– Эдуард Вениаминович, спору нет: у вас и впрямь хорошо получается моделировать будущее. Но в вашем недавнем посте в ЖЖ я увидел некоторую неуверенность в завтрашнем дне: «Ей-богу, что-то вот-вот должно произойти. С какой стороны это пойдет, не совсем понятно». Вы могли бы конкретизировать свои ощущения?

– В моей жизни были десятки случаев, когда я «видел» будущее за много лет вперед. Еще в 1969 году я написал стихотворение «Саратов», где предвидел свою судьбу: меня судили в 2002–2003-м в Саратове, и именно зимой. При том, что я никогда в Саратове до того, как меня привезли туда судить, не был.

В «Дневнике неудачника» много предвидений, в «Истории его слуги», да повсюду. «Неуверенность в завтрашнем дне» у меня появляется только тогда, когда решатели судеб наших не уверены и не понятно, как поступят. Тогда и я, как послушный медиум, транслирую их неуверенность.

– Новый лозунг Лимонова и его единомышленников – «Нам мало Крыма!». Что вы в него вкладываете? В каком случае, при каких условиях вы могли бы сказать: «Нам хватит»?

– Имеется в виду, что мы хотим и Донбасс, и Харьковскую, и Одесскую, и Николаевскую области... И речь идет не только об Украине: русский мир должен быть собран воедино в русском государстве. А вот Киев нам не нужен, Украина имеет право на девять именно украинских областей вокруг Киева. Все остальные территории она получила в наследство от СССР, сколотив себе среднего размера империю. Сколотила из русских, и польских, и румынских, и венгерских земель. Есть даже кусок Словакии у нее в плену. Как только она все эти территории отдаст, то будет ей счастье и покой.

– Реализация этих планов вряд ли возможна мирным путем. То есть это война, большая война, если вообще не мировая. И с отнюдь не очевидным исходом. Вы уверены, что ваши соотечественники готовы заплатить столь высокую цену за объединение «русского мира» в одном государстве?

– Не надо завываний о мировой войне, это демагогия. США лет шестьдесят терпят КНДР, нянчатся с Ираном, потому что боятся их нескольких ядерных зарядов. У нас же тысячи боеголовок.

А присоединять территории, где говорят по-русски, проще всего путем проведения референдумов. Именно на тех территориях, где говорят по-русски. Вы хоть знаете, что еще в 2013 году (до событий!) в Донецкой области родным языком русский назвали 94 процента населения? В программе Национал-большевистской партии, запрещенной в 2007 году, уже в 1994 году мы декларировали права и на Севастополь, и на Донбасс. Только тогда мы казались чудиками, а теперь нас догнал в понимании весь народ.

– Насколько могу судить, вы исходите из права наций на самоопределение. Но ведь это палка о двух концах, которая может больно ударить по самой России. В ней тоже проживает много народов и народностей, которые, получается, тоже имеют полное право самоопределяться и создавать свои «миры» – татарский, чеченский, якутский, бурятский, китайский и так далее.

– Я так, как вы, не размышляю. Вы размышляете трусливо, а я – смело. В случае оккупации нашей страны и, например, взятия, вообразим, заложников, вы, сохраняя их жизни, сопротивляться оккупантам не станете. А я и нацболы – станем. Вы заранее ставите самосохранение и сохранение жизней ваших близких и друзей выше свободы и чести. Да-да, друг мой! Вы за смирение, за уступки, за капитуляцию, за рабскую трусость.

– Не буду спорить: я действительно ставлю жизнь и здоровье родных и близких «выше свободы и чести» – в вашем понимании этих слов. Но должен заметить, что абсолютное большинство ваших сограждан придерживаются точно такого же, «обывательского» отношения к этим ценностям.

– У меня нет времени вступать с вами в дискуссию.

– Насколько, кстати, ваш казахстанский проект был близок к осуществлению? Что было бы, если бы вас и ваших сторонников тогда не арестовали?

– Вероятнее всего, мы бы погибли.

– Не собираетесь ли вы во исполнение своего лозунга «Нам мало Крыма» вновь отправиться в сопредельные земли?

– О наших планах я не имею права вам сообщать.

– Ну а в Сирию, например, – от которой, по вашим словам, рукой подать до проливов, «о которых мечтали упрямо русские цари и большевистские цезари», – готовы «пойти воевать»?

– В Сирии мы были бы неэффективны. Там идет война ВВС и будут нужны профессиональные воинские подразделения, которые есть у государства.

– Вы неустанно клеймите «либерал-космополитов» за то, что те «сбили с толку протестные массы», «слили протест». Но согласитесь: если бы «вожди Болотной» были более энергичны, мудры и удачливы, если бы у них все получилось, то Крым вряд ли бы «вернулся домой» и не произошло бы много чего другого, чему вы сегодня аплодируете.

– У вас вывернутая причудливая логика. Вожди ультра-либералов сговорились с властью. И об этом они хвастливо всем рассказали. Сейчас я думаю, что возглавлял это предательство Алексей Венедиктов. Впоследствии они надеялись, притворившись овцами, вырвать власть у власти, но не получилось. «Слили протест», вы говорите? Да они устроили выкидыш революции, убили ее, нежную и могучую, 10 декабря 2011 года. Их вина колоссальна. «Клеймите»? Да я их презираю и ненавижу. Отвратительная гадость эти вожди буржуазии. Дрянь человеческая.

– К президенту вы относитесь с куда большим уважением: лозунг «Россия без Путина» – больше не ваш лозунг. Оно и понятно: сначала Крым, потом Донбасс, теперь вот Сирия. Плюс жесткий прессинг «либерал-космополитов» – «предателей Родины». Ваши программы все больше сходятся. Может ли дело дойти до того, что по примеру рогозинской «Родины» вы назовете себя «спецназом президента»?

– Путин, не имея своей программы, едет как придется, на всех программах сразу. Считает себя вправе быть либералом в экономике и ястребом-патриотом, чуть ли не империалистом во внешней политике. Возможно, способен даже на отмену итогов приватизации, хотя скорее нет, чем да. Но у него нет принципов, или они ему не важны.

 «Спецназом» мы не станем никогда, потому что мы – группа лиц, еще 22 года тому назад декларировавшая, что России нужно обратиться лицом к Азии, что рубль – да, а доллар – нет, что Севастополь – русский город, и так далее и тому подобное, – не нуждаемся в подчинении кому бы то ни было. Да и Путину никто не нужен, он опирается на армию, полицию и спецслужбы. Так что мы смотрим в разные стороны.

– Зайду с другой стороны: возможна ситуация, при которой Эдуард Лимонов вновь станет политэмигрантом?

– Эдуард Лимонов будет жить на своей сильной, могучей, жестокой земле и готов ко всяким неожиданностям, которые могут с ним случиться. И обязательно произойдут.

– Не объясните, кстати, такой парадокс: каких бы политических взглядов ни придерживались противники власти в России, все они – левые и правые, западники и славянофилы, коммунисты и монархисты, – когда прижмет, всегда находят спасение на Западе?

– Этот ваш вопрос мне представляется в корне ошибочным, так как мировая практика доказывает, что убежища, если прижмет, ищут выходцы из всех стран, а не только русские. И где придется, а не только на Западе. Вспомните французских дворян, бежавших в Россию после Французской революции. Поэт-диссидент Вадик Делоне был прямым потомком де Луней – коменданта Бастилии.

– Да, но в последние сто лет политические эксперименты на себе ставим мы – и эмигранты всякий раз бегут к ним от нас, а не наоборот. Что касается «либерал-космополитов», это, по крайней мере, логично. Но не говорит ли периодическое бегство в том же направлении ревнителей «особого пути России» о том, что никакого «особого пути» на самом деле нет, что все попытки отыскать его обречены на крах?

– Вы хотите дискутировать, а я не хочу. Вы задали вопросы – я ответил. Удовлетворитесь тем, что получили.