Битва проиграна ещё не начавшись?

Бесспорно, центральное политическое событие, которое заняло умы не только официальной российской пропаганды — журналистов, комментаторов всех уровней — но и наш тоже — это юбилейная сессия Генеральной Ассамблеи ООН. Это ожидаемые, обсуждаемые в порядке прогнозов выступления Президента Соединённых Штатов Америки и Российской Федерации и столь же ожидаемая, столь же интригующая встреча Президента Путина и Президента Обамы. Разумеется, контекст тоже очень важен: мировое сообщество в виде собрания полутора сотен государств — это важный фактор развития мирового процесса.

Хочу подчеркнуть, что пока это бриф-анализ, потому что какие-то следствия и потайные планы, успехи или неуспехи той или иной тактики высококлассной дипломатической и политической работы на Генассамблее будут видны спустя некоторое время.

Тем не менее, анализ очень интересен. Наблюдения, отдельные сигналы и свидетельства, которые позволяют в итоге ответить на главный вопрос: реконструировать серьёзные задачи, которые решал Президент России на этой сессии, степень их достижения и общий баланс — наша страна в мире, наша страна в дуэли с Соединёнными Штатами Америки и их Президентом. На эти вопросы стоит попытаться ответить хотя бы предварительно.

    До Генассамблеи и встречи двух Президентов секретарь американского Президента публично заявил, что «Обама пошёл на встречу с Путиным после многочисленных просьб российской стороны. И вообще — о чём говорить со страной, ВВП которой меньше, чем ВВП Испании? Ну так, региональная держава…». Это был высокопрофессиональный, унижающий российскую позицию дипломатический выстрел. Как отработала российская сторона? Представитель МИДа обвинил Соединённые Штаты не в том, что они сказали неправду, а в том, что они нарушили дипломатическую этику. Фактически российский МИД подтвердил, что эта встреча — результат многочисленных обращений российской стороны.    

И мгновенно выстроился политический дисбаланс, позиция силы, хозяина положения, а с нашей стороны — позиция слабости, просителя в этом положении. Кому надо сказать спасибо? Надо сказать спасибо профессионалам из российского МИДа, они создали такую проигрышную ситуацию, усложнив для Президента задачу. И в боевой работе на сессии эти работники, помощники не смогли уберечь Президента от усугубления проигрышных позиций. Здесь важны сигналы и символы: зачем после встречи Путин-Обама наш Президент объявил, что «встреча состоялась по инициативе американской стороны»? Это после того, как его собственный МИД, как я уже сказал, раскрыл карты! Нестыковки и неинформированность или неготовность Президента здесь очевидны.

Второе наблюдение из разряда технических, но также очень важных. Речь Обамы, речь китайского лидера неоднократно прерывалась аплодисментами. Речь российского Президента аплодисментами не прерывалась. Встретили, проводили протокольными аплодисментами — да, но сама речь не содержала ключевых позиций, которые бы вызвали звуковое одобрение Генеральной Ассамблеи. Это говорящий факт.

Отличающий страны лидеры и страны не лидеры. Другой говорящий факт — артистичность, велеречивость, импровизация (или, по крайней мере, видимость импровизации), позиция психологической силы американского президента — блестящая политическая речь в традициях публичной американской политики. Но и Си Цзиньпин выступал в такой же манере. Можно предположить, что в их ушки был помещён маленький ретранслятор, суфлёр. Так, пожалуйста, используйте!

Но выходить на трибуну современной Генеральной Ассамблеи ООН с папочкой и бумажкой, склонять голову и читать по этой бумажке — это сигнал о слабой позиции, сигнал проигрывающей стороны. Я не могу взять в толк, почему российские профессионалы, МИДовцы, политические психологи, сам Президент допускают такие непрофессиональные вещи.

Было видно, как уверен, высокомерен Обама. Было видно, как нервничал наш Президент. Не будем сейчас уточнять, кто просил встречу и сравнивать две речи — американского и нашего президентов. Конечно, мы болеем за нашу страну и за нашего Президента, но обидно видеть откровенные профессиональные слабости. Привычка читать бумажки перед российской аудиторией там не прощается.

Обама сказал чётко. Обама произнёс для всего мира призывы к действиям по консолидации, он объявил об угрозах, он назвал страны — в том числе, Россию — в качестве угрозы и Соединённым Штатам, и миру. Хорошо известно, что консолидация возникает тогда, когда чётко и ясно, кто с нами, кто мы, и кто против нас, против кого мы. Это момент, который мобилизует и делает автора призыва аттрактивным, притягивающим.

Наш Президент не сказал, что есть мировое зло, кто носитель мирового зла, за что и с кем/против чего нужно консолидироваться — этого не было сказано. Поэтому вопрос так и завис: так все-таки, Соединённые Штаты Америки, которые так названы и не были, — это онтологический противник или партнёр (слово «партнёр» звучало не один раз)? США нам говорит — вы наш враг. А мы им говорим, а вы наш партнер! Что за ложная позиция?

Президент обвинил неназванную страну, неназванную силу в том, что она нарушает Устав ООН, нарушает мировое право, действует силовым образом на территории других государств и риторически воскликнул: «Вы хоть понимаете теперь, чего вы натворили?!" Это касалось Ливии, Сирии и так далее. Ну, давайте подумаем, «чего они натворили». Они ставят цели и их достигают.

Их цели — это разрушение арабской солидарности и вопрос безопасности государства Израиль. Вполне рациональная политическая и геополитическая цель. Они блестяще и эффективно достигают своих целей. Наша же страна устами Президента риторически вопрошает: «Вы хоть понимаете, чего вы натворили?!" Конечно, они понимают! И они реализуют свои цели.

    А вот в чём были цели нашей страны, когда она поставила подножку Ливии и Каддафи, когда президентом был Медведев? Когда она в Сирии фактически своими руками выполнила американские задачи и лишила Башара Асада химического оружия, геополитической сдерживающей силы против агрессивной американо-израильской экспансии? Россия это сделала. Россия вывела тогда контингент с военно-морской базы в Тартусе, Россия взяла деньги у Башара Асада и не поставила комплексы С-300 ПВО.

А сейчас Россия вдруг говорит: «Единственная легитимная армия, единственный легитимный режим, с которым надо иметь дело в борьбе с ИГИЛ — это режим Башара Асада». Ну, либо так, либо этак! Линия слишком извилиста, делает слишком слабой позицию и призыв с трибуны Генеральной Ассамблеи.

Если американцы в своей западной консолидации уже создали коалицию по борьбе с ИГИЛ, уже бомбят, и ряд стран уже включены своими военно-техническими и финансовыми ресурсами — то наш Президент вышел с таким же предложением, но как бы с созданием другого блока, другой коалиции по части сирийской проблемы. Она пока из кого состоит? Иран, Ирак в очень «сослагательном» отношении, правительственные войска Башара Асада, и Россия. Кто туда включится при такой постановке вопроса? Никто не включится. Ни одна дополнительная страна.

Зачем был сделан призыв, который не имел шанса получить отклик? Реконструируется скрытая, тяжёлая политическая задача, которую на самом деле решал наш Президент. А решал он задачу не сирийскую. Решал он не задачу обозначения мирового зла — он так этого и не сделал, — а решал задачу попытки сближения и примирения с Западом в связи с украинской повесткой, с повесткой санкций, направленных против России.

Действительно, выходить на трибуну Генассамблеи и говорить «кто-то нарушает международное право, кто-то применяет силу, кто-то нарушает принцип суверенности и территориальной целостности, не спрашивает легитимную власть и начинает действовать на её территории»… Но ведь весь зал, слыша эти слова, их оборачивал и предъявлял самой России и самому Владимиру Путину в связи с Украиной и Крымом. Разве было трудно понять, что это слабая позиция, которую не может принять мировое сообщество?

Повестку встречи двух Президентов внешнеполитические ведомства США и России формулировали по-разному. Наши говорили: «Там будет обсуждаться Сирия». Американцы говорили: «Там будет обсуждаться Украина». По итогам встречи из различных сообщений можно понять, что это было примерно «фифти-фифти», но Обама вёл обсуждение с позиции силы, с позиции «де-факто». Наша же сторона вела этот разговор с позиции предложений, выдвижения идей.

В чём же заключались эти идеи? Эти идеи тут же провалились на разнице в подходе к режиму Башара Асада. И единственная позиция, о которой на этой встрече удалось договориться — это поддержание контактов военных двух стран, точнее, двух коалиций — американской коалиции и России — с тем, чтобы между ними не произошло прямого военного столкновения.

Это полный, абсолютный выигрыш геополитического плана действий Соединённых Штатов Америки. «Россия, Путин — пожалуйста, бомбите ИГИЛ, это нам помогает, это решает наши проблемы. Нас вообще не интересует, что вы там с ними будете делать — бомбите. По поводу Башара Асада наша позиция не изменилась, мы будем настаивать на том, чтобы он был устранён, что бы вы там ни говорили и ни предлагали».

Объём ресурсов, который туда вкладывает западная коалиция, несопоставим с российским объёмом ресурсов, тем более, что наша страна под санкциями, в условиях экономического и бюджетного кризиса. И мой прогноз таков: фактический провал миссии российской инициативы актуализирует задачу ухода оттуда, задачу не ввязаться в наземные войсковые операции, что в интересах США.

Но когда наш Президент говорит «не будем участвовать в войсковых операциях», я вспоминаю, что он говорил перед вступлением в военную, сепаратистскую, мятежную Чеченскую республику: «Да мы только до Терека, Терек мы переходить не будем ни в коем случае, никаких наступлений, никаких войсковых операций». Для его профессионального инструментария и традиций ввести в заблуждение сторону противника — это, как видим, стандартный инструмент. Поэтому ввяжется Россия в наземные операции или не ввяжется — ещё очень большой вопрос.

    А проблема «как потом вывязываться оттуда» остро встанет перед нашей страной, ведь геополитическая задача «отстоять режим Башара Асада» неразрешима. Задача «восстановить зону российского влияния на Ближнем Востоке» уже проиграна. Рукопожатность политически изолированной России и ее лидера не обретена, что бы не рассказывала российская пропаганда. Санкции снимать никто не побежал. Думаю, что ситуация ухудшена: рубль рухнул, как говорят финансовые аналитики в результате путинского выступления, Западу показана слабость и сговорчивость, смыслы ввязываться в войну в Сирии окончательно испарились, афганская авантюра воспроизводится на глазах. Нужно ждать еще один механизм истощения страны и грузы 200.    

Всё, что достигнуто в этой важнейшей, напряжённейшей, драматической дуэли — это пропагандистский пиаровский эффект для внутреннего потребления. Конечно, население России сейчас с помощью средств пропаганды будет заверяться в том, что Россия — страна-победитель в этой дуэли. Но для аналитика и профессионала это будет означать, что положен ещё один паззл-элемент в картину неадекватности как внутриполитической и внутриэкономической, так и внешнеполитической линии руководства России.

Поэтому хочется, конечно же, пожелать, чтобы наша страна, наш Президент были предельно эффективны, предельно сильны, психологически и ценностно превосходили бы геополитических противников, чтобы мы ими гордились.

Анализ как видим, иногда грустный и горький для самих себя, — это не способ психологического или политического мазохизма. Это рефлексия, которая должна помогать нам стать более сильными, стать настоящими победителями. Будем смотреть за развитием политической интриги, порождённой прошедшей драматической дуэлью. Последствия уже близки. Опять поступила просьба к Совету Федерации от Президента о разрешении использования войск России за рубежом. «Благо», что на Украине наших войск «нет», «мы там не сторона конфликта», судьба русских людей там решается как-то непонятно, а вот в Сирии сейчас покажем. Опять! Вот ключевое слово, открывающее прогноз последствий.

Генеральный директор Центра научной политической мысли и идеологии, д.полит.н., д.физ.-мат.н., профессор Степан Степанович Сулакшин.