"Суд ориентируется на конкретное лицо"

Комитет гражданских инициатив (КГИ) Алексея Кудрина подготовил проект нового Уголовно-процессуального кодекса (УПК) России. Авторы проекта предлагают обеспечить состязательность сторон и избавить кодекс от "обвинительного уклона", а также вернуть в судебную систему России институт следственных судей.

"Сейчас у нас хозяином уголовного дела и главным субъектом доказывания является следователь. А мы хотим, чтобы ими стали судья (следственный судья) и равноправные стороны: обвинение и защита", – пояснил суть концепции УПК главный автор предложений КГИ, профессор кафедры уголовного процесса Нижегородской академии МВД Александр Александров, которого цитирует агентство РБК.

Судебная система России привыкла ориентироваться на человека, находящегося на вершине власти

"Нынешний порядок российского уголовного процесса, по-прежнему воспроизводящий в главных своих чертах его еще советский строй, не справляется ни с защитой прав человека, ни с валом преступности. Так, доля лиц, оправданных по суду, не достигает и одного процента. Но, чураясь оправдательных приговоров, российская судебная система в то же время имеет и крайне незначительный уровень реальной уголовно-правовой репрессивности: достаточно сказать, что обвинительные приговоры составляют лишь 6 процентов от числа зарегистрированных сообщений о преступлениях. Это значит, что ни обвиняемый, ни потерпевший не могут чувствовать себя защищенными таким юридическим механизмом", – говорится в Концепции "Возрождение института следственных судей в российском уголовном процессе", опубликованной КГИ.

Следственный судья самостоятельно определяет ход предварительного следствия и по своей инициативе может собирать доказательства. Институт следственных судей в том или ином виде существует в Австрии, Италии, Испании, Нидерландах, во Франции и в Германии. В России следственные судьи появились в 1860 году и просуществовали до 1929 года, а затем были упразднены. В российской правовой системе следственных судей называли судебными следователями.

В январе этого года Владимир Путин рекомендовал Верховному суду России изучить вопрос о возможности введения института следственных судей в уголовный процесс в срок до 15 марта. Однако подготовленное Верховным судом заключение по этому вопросу так и не было опубликовано.

Предложения КГИ о реформе Уголовного кодекса комментирует адвокатИван Павлов.

Когда в России наступят условия, при которых власть будет меняться, вот тогда пригодятся концепции судебной реформы

​–​ Проект УПК, который предлагают эксперты Комитета гражданских инициатив Алексея Кудрина, предусматривает введение института следственных судей. Что это за институт? Насколько, по-вашему, он эффективен?

– Это радикальное изменение уголовно-процессуального порядка, который сложился в России. Не было такого лица, как следственный судья. Дело все в том, что можно принимать новые законы, можно разрабатывать концепции, можно предлагать реформы уголовно-процессуального законодательства, уголовного законодательства, любого законодательства, но важно ведь при этом думать, а будет ли это законодательство работать.

А если законодательство сейчас не работает так, как бы хотелось, то почему будет работать то законодательство, которое предлагается взамен? Мне кажется, что, при всем моем уважении к тем, кто занимается разработкой реформ, немногие задумываются над тем, почему эти реформы нужны и будут ли они работать, что мешает сейчас нынешнему законодательству работать.

За 15 лет судебная система России привыкла ориентироваться на человека, на конкретного человека, который находится на самом верху нашей власти

Я, например, считаю, что нынешнее законодательство не такое уж и плохое. Практика применения страдает. А вот от чего страдает практика применения – это уже другой вопрос. Все сейчас озабочены проблемой независимости судей, обеспечения независимости российской судебной системы. Мне кажется, основным обстоятельством, которое является препятствием для того, чтобы судебная власть, наконец, обрела независимость, является несменяемость власти как таковой. Поскольку судьи тоже ведь люди, а людям легче ориентироваться не на какие-то холодные буквы, может быть, даже хороших законов, а на человека. И вот за 15 лет судебная система России привыкла ориентироваться на человека, на конкретного человека, который находится на самом верху нашей власти. Конечно, выстроенная вертикаль власти в России не дала судьям как бы выбора. Это вынужденная мера, которая, может быть, даже является какой-то защитной реакцией суда. Но вот им легче ориентироваться на конкретное лицо.

​– Правильно ли я вас понимаю, что без сменяемости власти любая реформа УПК просто бессмысленна?

– Мне так кажется. Конечно, надо думать о реформах. Надо разрабатывать всевозможные концепции, разнообразные, для того чтобы, когда в России наступят условия, при которых власть будет меняться, будет сменяемость власти обеспечена, вот тогда будут нужны эти концепции. И очень хорошо, что сейчас об этом кто-то думает. Но это не повестка завтрашнего дня, к сожалению. Повестка на год вперед, а то и больше.

– Давайте представим, что в России установилась сменяемость власти более-менее регулярная. Институт следственных судей как-то поможет? Насколько эффективна эта концепция реформы УК?

– Я думаю, что как только Россия какое-то время, может быть, лет пять поживет в условиях сменяемости власти, когда судьи будут понимать, что в любой момент власть может поменяться демократическим путем, придут новые люди, новые политики, будет другая установка, им будет легче ориентироваться на закон. Люди уходят и приходят, а закон стабилен. Закон остается. И при всех при прочих равных им будет легче и безопасней ориентироваться на закон. И здесь неважно – будет ли это судья, который у нас действует сейчас, или это будет следственный судья, важно, чтобы судьи, наконец, начали ориентироваться на закон. Как только это произойдет, мы можем говорить об эффективности той или иной системы. И я сейчас, кстати, не готов оценивать, насколько предлагаемая Алексеем Леонидовичем система следственных судей лучше, чем действующая система, если это будет действовать в рамках сменяемости власти.