Перо приравняли к штыку?

Оказывается, работа журналиста во фронтовых условиях отменяет необходимость проверять информацию. Главное — рейтинг

Так считает заместитель министра связи и массовых коммуникаций РФ Алексей Волин. Он говорил об этом в ходе Российского интернет-форума «РИФ-2015», который состоялся недавно в Ульяновске.

Волин присутствовал на форуме в качестве эксперта, оценивающего медиапроекты участников. Во время пресс-конференции он заговорил о том, что в эпоху интернета необходимо развивать медиаграмотность публики, учить ее доверять только проверяемым источникам информации, потому что «интернет — это забор». Но этот подход Волин отказался распространить на телевидение. На вопрос, должен ли был корреспондент Первого канала проверить информацию о мальчике, якобы распятом украинскими силовиками, о чем рассказала некая Галина Пышняк (этот сюжет вышел в эфир в июле 2014 года), он ответил:

— Как вы предлагаете проверять информацию в зоне боевых действий? Там стояла женщина, которая это рассказала. Когда потребителю что-то не нравится, потребитель от этого СМИ отворачивается. У Первого канала падения рейтинга не произошло, следовательно, все нормально.

На замечание о том, что закон «О СМИ» требует проверять информацию, Волин отреагировал так:

— Валяйте, под пулями ищите второй источник! Есть понятие фронтовой журналистики, она придерживается абсолютно других подходов. Те ребята, которые работают во фронтовых условиях, не будут проверять информацию и бегать за вторым источником. Я, по крайней мере, точно не буду от них этого требовать, потому что это приведет к тому, что я получу гробы. Я гробы оттуда получать не собираюсь.

Федеральный закон «О СМИ» не только наделяет журналиста правом проверять сообщаемую ему информацию (ст.

47), но и обязывает его делать это (ст. 49). Директор Московского отделения коллегии медиаюристов Федор Кравченко считает, что режим военного времени может затруднить проверку информации при ее получении, но закон не освобождает журналиста от ответственности проверять достоверность информации перед распространением. Если же по каким-то причинам этого сделать не удалось, то журналист как минимум должен сообщить аудитории, что информация не подтверждена, рассуждает юрист. Такого правила в законе нет, но оно вытекает из запрета на распространение слухов под видом достоверных сведений (статья 51 того же закона «Недопустимость злоупотребления правами журналиста»). Такого предупреждения, которое повысило бы медиаграмотность его аудитории, Первый канал не сделал.

«Как должностное лицо господин Волин, как мне кажется, оправдывает прямое нарушение этих норм закона «О СМИ», — говорит Кравченко. — Я не встречал ни одного законного основания к тому, что при введении чрезвычайного или военного положения меняются требования к достоверности информации».

То, что люди говорят даже в условиях войны, должно, безусловно, проверяться, потому что ложь здесь особенно чревата, считает публицист, социолог СМИ Игорь Яковенко. «В данном случае мы прекрасно знаем, что речь идет не об ошибке, а о планомерной провокации, — говорит он. — Тут не было искреннего заблуждения в том, что эта женщина являлась свидетелем какого-то страшного преступления. Хорошо известно, что люди создали эту постановочную картинку. Мы это знаем, они это знают, и Волин это знает. Что касается того, что рейтинг не упал, то таким же образом можно было сказать: не надо преследовать наркоторговцев, потому что у них есть своя аудитория, свой сбыт, и спрос на наркотики не падает».