Феномен госпожи Васильевой

Ходатайство адвокатов Евгении Васильевой об условно-досрочном освобождении лишь продолжает череду судебно-правовых аномалий, которыми сопровождалось дело о хищениях в Министерстве обороны. За ходом расследования и прениями сторон эксперты, журналисты и неравнодушные граждане следили с особым вниманием и скепсисом, в доводах защиты не пытались разобраться только дети, а последнее слово самой известной (если не сказать больше — популярной) обвиняемой растащили на цитаты.

И, несмотря на всю эту беспорядочную шумиху, которую в России принято называть общественным резонансом, в ходе судебного следствия удалось исключить из обвинения ряд крупных эпизодов. Формально уголовное дело расследовалось с 2012 года — в течение трех лет, что позволило сократить ущерб с 3 миллиардов до 77 миллионов рублей (в 39 раз!), исключить из обвинения ряд эпизодов крупных хищений, посчитав их недоказанными, и предоставить возможность Евгении Васильевой осуществлять активную социально-общественную деятельность, отбывая фактический срок в условиях, где комфорт ограничивался лишь стенами просторного жилья.

Ситуация вышла абсурдной, а дело «Оборонсервиса» превратилось в абсурдный прецедент. Поэтому у обычных граждан, чувствующих, что их явно обвели вокруг пальца в этой хитрой истории, возникает несколько простых вопросов, которые просто некому задать.

Почему госпожа Васильева не стала обжаловать приговор?

Сторона защиты была удовлетворена приговором и даже не стала подавать апелляционную жалобу, поскольку в этом случае Васильева должна была бы находиться в следственном изоляторе в течение всего периода рассмотрения документа. Такой сценарий осужденную никак не устраивал, поэтому для ее команды было проще и сподручнее согласиться с доводами Фемиды и на несколько месяцев превратить Васильеву в ударницу тюремной нивы, чтобы после люди решили: «Она за свое ответила». И купили картину. И посмотрели клип.

Каковы реальные шансы Васильевой на условно-досрочное освобождение?

Согласно уголовному и уголовно-процессуальному законодательству нашей страны, время нахождения лица под домашним арестом зачитывается в срок содержания под стражей и лишения свободы из расчета один день за один день (про количество комнат, высоту потолков, качество питания, мягкость перины и время утреннего подъема для «узника совести» в законах ничего не сказано).

В соответствии со статьей 109 УПК РФ «Сроки содержания под стражей», условно-досрочное освобождение может быть применено к Васильевой только после истечения половины срока. Госпожа Васильева провела под домашним арестом почти два с половиной года (с ноября 2012 год по май 2015 года). Выходит, что с июня 2015 года она могла претендовать на условно досрочное освобождение, и Судогодский суд Владимирской области вполне может удовлетворить ходатайство защитников осужденной.

На что обращает внимание суд, вынося решение об УДО?

Чтобы выйти на свободу раньше назначенного срока, осужденный должен иметь очень хорошую характеристику из места отбывания наказания, осознать свою вину и возместить ущерб потерпевшей стороне. Если особенно не придираться к последнему пункту (хотя чего бы Васильевой не заплатить «за себя и того парня», если при обысках только в ее квартире обнаружились денежные средства на сумму 130 миллионов рублей, отложенные на черный день), дело останется за малым. Только вот объективную характеристику будет дать невозможно, поскольку в исправительном учреждении Васильева фактически не находилась. Зато ее поведение во время домашнего ареста известно всей стране и даже за ее пределами: реалити-шоу наблюдали все, у кого есть телевидение и Интернет. А раскаяние — в рамках судебной терминологии — вообще удивительная субстанция. Для правового поля она имеет статус чужеродного включения, поскольку не имеет единицы измерения, степени и формального выражения. Поэтому, когда заключенный уверяет, что раскаялся, принято верить ему на слово, да и дело с концом.

В этом и заключается феномен госпожи Васильевой — главной обвиняемой в многомиллиардных хищениях в Минобороны страны: маневры, с которыми она с легкостью избежала реального наказания, плавно уложились в рамки правового поля нашей страны. Оспорить логику ее защиты невозможно, как и скрытые механизмы роста ее популярности в общественном сознании. Возможно, всему виной российский менталитет, довлеющий к поиску ста разных способов обмануть систему, ведь только в нашей стране мог родиться тост «За то, чтобы у нас все было и нам за это ничего не было».