Борис Соколов: накануне 24-го...

Только достойный отпор российской агрессии на Донбассе может заставить Путина отказаться от планов поглощения Украины посредством установления там марионеточного режима.

Пожалуй, по-настоящему независимой впервые в своей истории Украина стала только после Революции Достоинства. До этого она находилась в положении государства, пусть формально и независимого, но находящегося не только в экономической, но и в сильнейшей политической зависимости от северного соседа. Давно известно, что Россия стала настоящей империей тогда, когда присоединила Украину, равно как и то, что без Украины Россия — уже не империя. Поэтому независимость Украины, провозглашенная 24 августа 1991 года, сразу же вызвала неприкрытую ненависть и уходящей в прошлое советской, и идущей ей на смену российской элиты. Не случайно Горбачев до последнего пытался уломать Кравчука подписать союзный договор, что позволило бы формально сохранить Советский Союз, пусть в эфемерном виде и под другим названием. Ельцин первоначально как будто этим уговорам не препятствовал, рассчитывая, что в «обновленном Союзе» Россия все равно будет диктовать политику марионеточному союзному центру и таким образом контролировать Украину и другие союзные республики, пусть и не все.

Конечно, страны Балтии, равно как и Молдавию, Грузию и Армению еще до августовского путча считали за отрезанный ломоть. При этом отделение Армении, например, никого в Кремле особо не пугало. Там понимали, что эта страна нуждается в поддержке России (или Союза) как против Азербайджана, так и против Турции, и поэтому согласится на присутствие российских (советских) войск на своей территории. А значит — непременно останется в орбите Москвы, независимо от того, кто там будет править, — российский президент или союзный. С отпадением от Союза перечисленных республик в Кремле и российском Белом доме уже смирились. Белоруссия, Азербайджан и центрально-азиатские республики отделяться тогда не собирались, а вот за Украину, учитывая численность ее населения и промышленный потенциал, особенно в сфере  ВПК, шла напряженная борьба.

Останься Киев в обновленном Союзе, и Россия, в которую бы фактически превратился «обновленный Союз», считалась бы по-прежнему почти сверхдержавой. Тогда бы она сразу стала тем, в кого Путин хочет превратить ее сегодня: безусловным гегемоном на постсоветском пространстве. Да еще с претензией на исключительное влияние в Восточной Европе, которую всеми силами постаралась бы не допустить ни в Евросоюз, ни в НАТО. Однако когда стало ясно, что Украина собралась отделяться всерьез и надолго, планы такого рода пришлось отложить. И Ельцин выступил инициатором ликвидации Советского Союза, в надежде, что вскоре все неразумно разбежавшиеся республики («младшие братья»), хлебнув горя с независимостью, вернуться под скипетр русского «старшего брата». А когда возвращение под державную десницу стало затягиваться, в российской элите стала нарастать ненависть к государствам, развалившим Союз. В первую очередь к странам Балтии, безоговорочно ушедшим на Запад, затем к Грузии, при Гамсахурдиа и Саакашвили всерьез пытавшейся вырваться из смертельных объятий Москвы, и особенно к Украине, чья независимость по-настоящему сделало сохранение как угодно реформированного Союза в принципе невозможным.

С первых же месяцев существования независимого Украинского государства Москва стремилась как можно теснее привязать его к России. Этому служило и сохранение российского Черноморского флота в Крыму, и всяческая поддержка пророссийских политиков на Украине, и материальная, и пропагандистская, и тесная интеграция украинских олигархов в российскую экономику (пресловутый завод «Рошен» в Липецке — далеко не самый яркий пример). Среди российского населения усиленно пропагандировался тезис о русских и украинцах как о едином народе, который враги всячески пытаются разделить. Украинцев подчеркнуто называли на публике братьями, но одновременно исподволь поддерживали стереотип жителей Украины, которые хитрые хохлы, всегда себе на уме, и так и норовят обмануть русского брата, и только и делают, что «тырят» российский газ. Русскому народу продолжали прививать укоренившееся еще с царских времен отношение к украинскому языку, как к «испорченному русскому», на котором если и разговаривают, то только неграмотные мужики, и годится он разве что для опереток да народных песен. Неслучайно же Михаил Булгаков называл украинскую государственность в «Белой гвардии» «опереткой».

Каждое открытие новой украинской школы, особенно в преимущественно русскоязычных регионах, вроде Крыма и Донбасса, представлялся как глубоко недружественный Москве акт и даже как попытка насильственной украинизации русскоязычного населения Украине. О насильственной же многовековой русификации украинцев в России велено было забыть. Главное же, российские политики и внутри своей страны, и в Украине, и во всем мире всячески пропагандировали тезис об Украине как о несостоявшемся государстве, которое может существовать только благодаря поддержке и доброй воле России.

И, надо признать, российские лидеры в своей политике по отношению к Украине немало преуспели, в том числе благодаря податливости и беспринципности украинской элиты, которая, за редким исключением, предпочитала строить свои отношения с Россией по формуле «деньги за лояльность». Под лояльностью же понималась готовность в обмен на финансовые вливания в самых разных формах не предпринимать ни во внутренней, ни во внешней политике действий, которые могли бы вызвать раздражение в Москве. Отклонения от этой схемы были, но в целом они только подтверждали правило. Лишь первый президент Украины Леонид Кравчук пытался на деле строить действительно независимое Украинское государство. И значительно преуспел в этом. Он серьезно продвинул вперед дело «украинизации» в Украине, заложил основы национальных вооруженных сил, вернул Крым под контроль Украины и добился реального признания украинской независимости ведущими державами мира. Но уже при его преемнике пышным цветом расцвела коррупция и усилилась зависимость от России.

Пришедший к власти в результате «оранжевой революции» Виктор Ющенко попытался продолжить курс на «украинизацию» и даже всерьез попытался вступить в НАТО. Однако отсутствие мало-мальских политических способностей и жесткое противостояние с премьером Юлией Тимошенко похоронили все его благие начинания. А уж когда к власти на Украине пришел Виктор Янукович, Путин уверовал в то, что, наконец, выиграл и поставил Украину под полный российский контроль. Янукович был не только послушной российской марионеткой, с криминальным прошлым и настоящим, но и человеком, абсолютно не способным к делам государственного управления, и даже не имевшим ясного представления о том, что такое внутренняя и внешняя политика. И в этом качестве Янукович Путина вполне устраивал. Поэтому его свержение в «ходе Революции Достоинства» российский президент воспринял не только как личное оскорбление, но и как крушение своего украинского проекта и мечты о реставрации империи. Данными обстоятельствами и объясняется сверхжесткая путинская реакция.

Стоит отметить, что, наряду с Кравчуком, Порошенко пока что является, при всех своих очевидных недостатках, лучшим украинским президентом. И надо также принять во внимание, что Петру Алексеевичу, в отличие от первого украинского президента, приходится править в условиях открытой военной агрессии России. И ему, и украинскому народу еще предстоит вынести многое в борьбе за независимость с Россией и ее агентами. Но одно сегодня не вызывает сомнения. Несмотря на все территориальные и людские потери, несмотря на сложную финансово-экономическую ситуацию, Украина теперь состоялась как государство. Однако есть все основания опасаться, что из-за нового обострения положения на Донбассе, нынешний День независимости может стать столь же «горячим», как это было в прошлом году, когда разворачивалась трагедия Иловайска. Неслучайно глава российского МИД подчеркнул, что обстановка на линии соприкосновения на Донбассе все более напоминает фронтовую. А российский президент, выступая в аннексированном Крыму, прозрачно намекнул, что в России находится 3 млн украинских беженцев, преимущественно — лиц призывного возраста. Не исключено, что в День независимости будет осуществлено массированное вторжение на украинскую территорию российских войск под видом «украинских добровольцев». Точно также большевики в 1924 году пытались вторгнуться в Бессарабию и страны Балтии, пуская в первом эшелоне отряды красноармейцев, сформированные из выходцев из соответствующих стран. Но тогда отсутствие народной поддержки привело к быстрому провалу поднятых советскими агентами восстаний, и широкомасштабная советская интервенция была предотвращена.

Украинскую государство должно уметь себя защитить. Только достойный отпор российской агрессии на Донбассе может заставить Путина отказаться от планов поглощения Украины посредством установления там марионеточного режима.