При МИДе пора открывать СИЗО

За последний месяц малоизвестный за пределами Удмуртии журналист Андрей Некрасов успел многое: попасть в списки Интерпола, побывать в кипрской тюрьме, стать героем публикаций российского МИДа, триумфально вернуться в Литву и подать там документы на политубежище. Все это, уверяет сам Некрасов, только потому, что однажды он решил создать независимый профсоюз концерна «Калашников».

В съемную квартиру на окраине Вильнюса Андрей вернулся на прошлой неделе: в середине июля поехал отдохнуть на Кипр, а задержался на месяц — в тюрьме города Никосия. Говорит, дел накопилось много, прежде всего надо купить новую одежду: из-за голодовки в тюрьме сильно похудел и вся старая оказалась велика. В Вильнюсе Андрей наконец-то чувствует себя в безопасности и уверен: после всего, что было, литовские власти не откажут ему в убежище. В Россию, из которой журналист уехал еще весной, он пока не намерен возвращаться.

История профсоюза

Становиться героем международного скандала Андрей Некрасов никак не рассчитывал: жил в Ижевске, работал по профессии, вел собственный блог. В 2012 году решил попытать счастья в политике и поучаствовать в местных выборах в госсовет от партии «Яблоко», но не прошел.

«В конце 2012 года ко мне обратился Валерий Поздеев — инженер-конструктор завода «Ижмаш», — рассказывает Андрей. — Он и еще несколько человек хотели создать организацию, которая защищала бы их права, и попросили помощи. Я согласился: на тот момент прошли выборы, я закрыл свою газету и был свободен. В результате мы создали профсоюз, я стал заместителем председателя».

Примерно в это же время сменилось руководство «Ижмаша», и было объявлено о его переименовании. Так появился концерн «Калашников», а руководителем стал Константин Бусыгин, человек из команды Дмитрия Рогозина.

«Он отказался сотрудничать с нами, — вспоминает Некрасов. — Мы просили каких-то элементарных вещей: улучшения условий труда, нормальной организации рабочего пространства, поднятия минимальной заработной платы, которая для некоторых сотрудников составляла три-четыре тысячи в месяц. За месяц-два в профсоюз вступило около 700 человек — из четырех тысяч работников предприятия».

Профсоюз стало сложно игнорировать, и у его руководителей стали возникать проблемы. Поздеева, например, начали проверять — пытались найти нарушения в его работе. А потом руководство предприятия решило создать свой — «правильный» — профсоюз: ожидаемо, что его члены никаких требований не выдвигали и были вполне довольны всем. Профсоюз, созданный Некрасовым, постепенно пустел, и к маю 2013 года там осталось несколько десятков человек.

«В мае мы решились, — говорит Некрасов. — Поехали в Москву, провели пикет. Заинтересовались многие СМИ. В итоге нам пообещали посадить Бусыгина за стол переговоров. И действительно, буквально через несколько дней переговоры начались, нам удалось добиться фиксированной минимальной зарплаты в 10 тысяч рублей».

А в сентябре 2013 года Некрасова задержали сотрудники ФСБ. По его словам, задержанию предшествовало заявление от директора Бусыгина: тот обвинил журналиста в вымогательстве денег.

«Никаких денег я не вымогал — это была подготовленная провокация, — уверяет Некрасов. — В результате меня задержали, надели наручники, отвезли в здание ФСБ. Там допрашивали, требовали дать признательные показания и показания на своих товарищей. Я уже готовился ехать в СИЗО — меня вывели в наручниках и внезапно расстегнули их, сказав, что я могу идти.

Сказали, что я был допрошен в качестве свидетеля».

После этого Некрасова вызывали на допрос еще несколько раз — как и его коллег по профсоюзу. И меньше чем через год ему предъявили обвинение в вымогательстве двух с половиной миллионов рублей и подписку о невыезде. А к концу 2014 года Некрасов получил еще одно уголовное дело — по статье «клевета».

Неудачный пехтинг

Андрей Некрасов вдохновился примером Навального, разыскавшего зарубежную недвижимость у депутата Госдумы Владимира Пехтина, и решил вывести на чистую воду удмуртских чиновников. Навальный в свое время публиковал в блоге инструкцию, как искать незадекларированную собственность через публичные архивы. Этой инструкцией воспользовался Некрасов — так он нашел американский домик, будто бы имеющий отношение к местному замглавы «Единой России» Шутову. Андрей написал пост в своем ЖЖ, приложив в качестве иллюстраций скрины из публичного архива штата Нью-Йорк. Шутов подал на него в суд.

«Суд решил, что я нанес колоссальный урон репутации такого уважаемого человека, как Андрей Васильевич, — говорит Некрасов. — В итоге я получил обвинение по уголовной статье и понял, что теперь мне могут изменить меру пресечения на реальный арест».

МИД остался недоволен

Андрей понял, что терять уже нечего и можно попробовать уехать, несмотря на подписку. Неожиданно Некрасову повезло: то ли в управлении ФМС произошла ошибка, то ли следователи не учли такую возможность — загранпаспорт ему выдали. Некрасов тут же улетел в Стамбул, а уже оттуда — в Вильнюс.

В середине лета Андрей решил съездить на Кипр, не зная, что уже несколько дней находится в международном розыске по запросу России — узнал от кипрских полицейских, которые задержали его 15 июля в аэропорту Ларнаки.

Некрасова отвезли на допрос в участок, а после этого в суд, который постановил временно поместить его в тюрьму. Андрей обратился к властям Кипра за политическим убежищем, а в тюрьме тут же объявил голодовку, желая привлечь к себе внимание, — за это очутился в карцере на восемь дней.

Как получилось так, что судьба ижевского журналиста действительно привлекла к себе внимание общественности за какие-то несколько дней, Некрасов до сих пор не понимает. Но о нем начали писать кипрские СМИ, местные граждане подготовили петицию к властям с просьбой не выдавать Андрея, за Некрасова вступился кипрский Союз журналистов и международная правозащитная организация «Репортеры без границ».

В начале августа Некрасова снова отвезли в суд. И генпрокурор Кипра отозвал ходатайство об аресте, озвучив позицию ведомства: согласно Дублинскому соглашению между членами Евросоюза, по которому в подобной ситуации гражданин из третьей страны должен быть возвращен в страну первичного въезда в ЕС, Некрасова надлежит вернуть в Литву. 12 августа Андрей смог вернуться и тут же обратился за политическим убежищем.

Решением кипрских властей остался очень недоволен российский МИД. «Подобные действия нельзя квалифицировать иначе как конъюнктурные, — разразилось ведомство гневной филиппикой. — Они наносят ущерб правам и законным интересам Российской Федерации».

Андрей же написал в своем ЖЖ открытое письмо на имя Сергея Лаврова, в котором поблагодарил МИД за официальный комментарий. «Тот факт, что это заявление исходит именно от МИДа, недвусмысленно свидетельствует о том, что мое преследование на Родине носит абсолютно политически мотивированный характер. Это, по мнению моих адвокатов, в разы повышает мои шансы на получение политического убежища».