Как Польша назло СССР "отморозила себе уши"

Семьдесят шесть лет назад, 12 августа 1939 года в Москве начались переговоры военных миссий СССР, Великобритании и Франции. Глава французской делегации генерал Ж.Думенк имел полномочия только на ведение переговоров, но не на подписание соглашения. Возглавлявший английскую делегацию адмирал П.Дракс прибыл в советскую столицу без каких-либо полномочий, но с чёткой директивой министра иностранных дел Великобритании Э.Галифакса «тянуть с переговорами возможно дольше».

Лондон пошёл на переговоры не с целью заключения военного соглашения, а для того, чтобы посеять в умах советских руководителей иллюзии и отвлечь их от мыслей о возможном соглашении с Германией.

Но, констатируя коварство англичан, нельзя забывать и о польском вкладе в срыв трёхсторонних переговоров военных миссий. Тем более, что он вполне сопоставим с британским.

Уже в ходе первых заседаний глава советской делегации К.Ворошилов поставил вопрос о пропуске частей РККА через Польшу, обозначив эту проблему в качестве кардинальной.

С такой постановкой вопроса согласился и французский МИД, признавший в записке на имя премьер-министра Франции Э.Даладье требования Кремля логичными и законными. В ней говорилось, что если не решить положительно вопрос о пропуске частей Краской армии через польскую территорию, то военные переговоры были бы беспредметными: «Едва ли можно что-либо противопоставить этому утверждению, которое подводит нас к самой сущности вопроса».

Однако, даже понимая, что позиция СССР - правильная, честная и конструктивная, на переговорах французы шли за англичанами. Это позже признал член французской делегации А.Бофр. Оценивая советские предложения, он заметил: «Трудно быть более конкретным и более ясным... Контраст между этой программой... и смутными абстракциями франко-английской платформы поразительный и показывает пропасть, которая отделяла две концепции... Советские аргументы были весомее... Наша позиция оставалась фальшивой...»

Если позиция англичан и французов была фальшивой, но польская оказалась самоубийственной. Даже в августе 1939 года, когда германские армии стояли наготове у границ Второй Речи Посполитой, её правительство наотрез отказывалось принять военную помощь Советского Союза. Более того, ещё в апреле прогермански ориентированный глава внешнеполитического ведомства Польши Ю.Бек довёл до сведения Берлина, что «Польша никогда не позволит вступить на свою территорию ни одному солдату Советской России».

Непреклонная позиция Варшавы добавила к британскому тупику польский. В разговоре с министром иностранных дел Франции Ж.Бонне посол Польши во Франции Ю.Лукасевич признал, что «Бек никогда не позволит русским войскам занять те территории, которые мы у них забрали в 1921 году».

Бонне прекрасно понимал, что речь не шла о «занятии» или захвате Красной армией части польской территории. В телеграмме, направленной им во французское посольство в Варшаве, он потребовал от посла Франции Л.Ноэля «уточнить» у поляков, «каким образом они собираются без помощи русских организовать вооружённое сопротивление в случае возможной германской агрессии. Ввиду принятых на себя обязательств мы имеем полное право получить исчерпывающий ответ на этот вопрос».

19 августа Бек дал Ноэлю не исчерпывающий, а обескураживающий ответ. Самовлюблённый поляк не стал обременять себя раскрытием секретов, «каким образом» польская армия намеревается дать отпору вермахту. Зато назвал причину отказа частям Красной армии в проходе через территорию Польши: «Это для нас вопрос принципа, мы не имеем военного соглашения с СССР и иметь его не желаем».

Столь же принципиальным был и маршал Польши Э.Рыдз-Смиглы, который во всеуслышанье заявил: «Независимо от последствий, ни одного дюйма польской территории никогда не будет разрешено занять русским войскам».

Удивительно, но факт: разговаривая с официальным Парижем в таком стиле, польские дипломаты, политики и военные не теряли в уверенности в том, что в случае немецкой агрессии французы буквально бросятся их защищать...

В переписке между собой шляхтичи ещё и потешались над участниками трёхсторонних переговоров. 18 августа Лукасевич поделился с Беком радостью: из-за непреклонной позиции Варшавы в Москве «имеют место формальные заседания, бессодержательные и несущественные».

Однако хорошо смеётся тот, кто смеётся последним и без последствий. Для поляков же они наступили уже через несколько дней...