Давайте вести будущие войны иными средствами

Вчера в Брюсселе министры иностранных дел стран Европейского Союза "категорически осудили" использование поддельных паспортов ЕС при ликвидации одного из командиров ХАМАС в Дубае в январе. А заместитель министра иностранных дел Крис Брайант (Chris Bryant) заявил, выступая в Палате Общин, что британское правительство ничего не знало об этом. Однако в обоих заявлениях обращает на себя внимание осуждение самого убийства. Если это не причастность, то что-то очень близкое к ней.

При этом, кто бы ни стоял за ликвидацией Махмуда аль-Мабху, он был не единственным человеком, гибель или исчезновение которого воспринимается явно положительно, как минимум, в одной стране и безразлично в мире. В начале февраля в Карачи в результате совместной операции пакистанской разведки и ЦРУ был арестован видный деятель движения "аль-Каида", который, как утверждается, командовал боевиками в Афганистане.

В прошлом месяце в Тегеране от взрыва бомбы погиб ведущий иранский физик. В сообщениях зарубежных СМИ говорилось о его сочувствии оппозиционерам, а ответственность за теракт возлагалась на иранские власти, однако за последние три года он стал уже третьим ведущим иранским ученым, погибшим или исчезнувшим при таинственных обстоятельствах. Иранцы, как всегда, обвинили израильскую разведку "Моссад" и ЦРУ. Но разве они были неправы? Вспомним теперь 1996 год, когда тогдашний чеченский лидер Джохар Дудаев был уничтожен российской ракетой после того, как мобильный телефон выдал его местонахождение. Все эти убийства были выгодны кому-то - вернее, той или иной стране.

Разумеется, в убийствах и похищениях людей по заданию государства нет ничего нового. Отличие от прежних времен состоит в изощренности методов, а конкретно - в применении высокотехнологичных средств разведки, позволяющих засечь жертву. "Мокрая работа" прошлого, когда тайные агенты выслеживали и ликвидировали "врагов", называлась так не зря: как правило, после ее выполнения оставались ненужные следы. Сегодня появляются все более чистые и аккуратные способы расправы. Решение о применении таких методов является, по сути, политическим и нравственным.

Прошло уже 30 лет, но я нахожусь как раз в таком возрасте, чтобы помнить, какой переполох в обществе вызвала разработка нейтронной бомбы. Уникальной характеристикой этого вида оружия было то, что оно создавалось, чтобы убивать людей, оставляя в целости и сохранности здания и прочие оборонительные сооружения. И хотя всякое оружие разрушает - для этого, в конце концов, оно и создается - главное возражение против нейтронной бомбы состояло в том, что ее разработчики отдавали приоритет материальным ценностям перед человеческой жизнью. Видимо, в глубине души люди считают, что есть определенные правила ведения войны, а такое оружие их нарушает.

Нечто подобное распространяется в наши дни на использование беспилотных летательных аппаратов и высотные бомбардировки. Это беспокойство связано не только с тем, что малейшая ошибка может повлечь за собой многочисленные человеческие жертвы, но и с тем, что убийство становится безличным. Кажется, что, если страна, имеющая на вооружении подобное оружие, может нанести такой ущерб, не подвергая риску жизни собственных людей, то это как-то нарушает правила.

На войне уже давно действуют правила - писаные и неписаные.

И каждый конфликт приводит к выработке нового набора правил, призванных предотвратить то, что считается самыми чудовищными эксцессами предыдущего. В том, что они готовятся к прошедшей войне, можно обвинить не только генералов, которые разрабатывают тактику и требования к будущим войнам, но и политиков и юристов.

Нюрнбергский процесс задал стандарт, используемый сегодня. Военные преступления получили четкие определения, постоянно обновляемые для того, чтобы соответствовать текущим обстоятельствам. Единственной константой остается то, что победители не только пишут историю, но и определяют, что является военным преступлением, предъявляют обвинение и назначают судей. Покойный сербский лидер Слободан Милошевич - далеко не единственный обвиняемый, оспаривавший справедливость такого положения вещей.

Однако сегодня меня интересует следующий вопрос: не изживают ли себя те правила, которые западный мир принимал большую часть столетия? И еще: не пора ли признать, что конфликты ведутся совсем другими средствами, так что привычная нам война с колоссальными людскими потерями и разрушениями, становится достоянием истории?

Но кто осмелится предположить, что нам, возможно, стоит отказаться от старых правил - и выработать новые? Сегодняшние промышленно развитые государства, включая нашу собственную страну, привыкли к тому, что, прибегая к военной силе, они оказываются победителями. Мы обладаем техническим превосходством; наши армии являются большей частью профессиональными, а не призывными, а сражаемся мы не на своей территории. Сегодня, когда вымирает последнее поколение мирных жителей, переживших реальную войну у себя в стране, очень немногие сознают весь ее ужас.

Если вам так любопытно узнать, каково быть на стороне проигравших, попробуйте посмотреть недавний немецкий фильм "Безымянная - Женщина в Берлине", основанный на дневниках молодой журналистки, пережившей капитуляцию Германии. Неужели нет лучшего способа разрешения территориальных и идеологических конфликтов, нежели массовые разрушения, унижения и насилие? Нежели нет технологий, которые позволили бы избежать подобных катаклизмов в будущем?

Если бы вам пришлось выбирать между полноценной войной на собственной территории и молчаливым согласием на "целевые" убийства, то что бы вы предпочли? Если бы пришлось выбирать между запуском ракет и беспилотников к невидимым целям и прощанием с родными и близкими перед уходом на войну, то что бы вы сделали? А если бы противник был чуть менее продвинутым в технологическом отношении, стали бы вы колебться, имея возможность вывести из строя его инфраструктуру путем выведения из строя его компьютеров?

Можно возразить, что существуют обстоятельства - скажем, самооборона - при которых альтернативы силе оружия нет, даже, если вы, как и я, в общем и целом предпочитаете, чтобы другие страны сами решали свои проблемы. Но если бы, например, некая спецгруппа с паспортами ЕС ликвидировала Усаму бен Ладена через несколько недель после 11 сентября, то неужели вы стали бы осуждать это убийство как незаконное и несправедливое?

При планировании обороны на будущее много говорится об асимметрии боевых действий, что означает способность небольшой группы людей угрожать нашей безопасности. Но техническая асимметрия на нашей стороне. Может, нам пора перестать испытывать чувство вины за то, что мы пользуемся ею?