Еще раз об общечеловеческих ценностях

У многих, особенно верующих людей, понятие "общечеловеческих ценностей" укладывается в заповеди Христа "не убий, не укради, не пожелай жены ближнего"и т. д.Но, во-первых, об этом сказал первым не Христос и даже не Моисей. У многих народов, во многих государствах эти заповеди действовали в виде законов и норм жизни. А во-вторых, эти заповеди никак не являются духовными ценностями. Самое интересное: по подобным "заповедям" живут даже... животные.

Под "общечеловеческими ценностями" понимается пpедельно усеченный набоp ценностей даже не хpистианских (и тем более не пpавославных), а гpажданского пpавового общества - свобода, гуманизм и пpава человека.

       В последние годы принято отрицать, высмеивать общечеловеческие ценности. Делается это с такой же самоуверенностью, с какой они превозносились в горбачевскую эру.  При этом, как правило, выдвигаются два основных аргумента. Утверждается, что идея общечеловеческих ценностей и прав человека

       а) явилась идеологической формой, за которой были скрыты корыстные интересы Запада, прежде всего, США,

       б) стала препятствием на пути осуществления национальной политики. Назвать эти аргументы надуманными – значит погрешить против истины. И, тем не менее, они недостаточны для вывода, который на их основании делается.

       Запад злоупотребил идеями общечеловеческих ценностей и прав человека. Но разве есть идеи, которыми бы не злоупотребляли в истории и даже в более вопиющей форме, чем в данном случае? Разве не злоупотребляли христианскими идеями? Или социалистическими идеями? Может быть, национальная идея застрахована от возможных злоупотреблений? Нет таких идей в мире! Идеи имеют, конечно, свою логику и возможности. Они тоже бывают хорошими и плохими. Но даже самые хорошие идеи сами по себе ничего не решают. Все решают люди, которые руководствуются идеями, наполняют их живым смыслом и конкретным содержанием.

      Идею общечеловеческих ценностей можно считать препятствием на пути обретения национальной идентичности в том случае, если общечеловеческие ценности понимать как некую духовную реальность, которая существует сама по себе, наряду с национальными ценностями, над ними.

      Если придавать всей этой проблеме форму альтернативы: или национальные ценности или общечеловеческие. Но именно такая постановка вопроса является глубоко ошибочной. В действительности общечеловеческое вне конкретики национального не существует. Но само национальное имеет разные стадии, состояния. И в высших своих проявлениях оно поднимается до общечеловеческого, совпадает с ним. Разве китайцы, избрав в качестве своего идеала конфуцианский гуманизм, потеряли в своей национальной идентичности? Нет, они тем самым встали на путь цивилизационного возвышения.

       Адам значит человек. Первого человека звали Человеком. Потом, после известной истории, появилось много новых адамов, и каждый из них получил свое собственное имя. У многих первобытных людей самоназвание племени означает в то же время слово «человек» – замечательное свидетельство ограниченности первоначального человеческого кругозора границами племени. Впоследствии обнаруживается, что существует много племен и они многократно вынуждены вступать в систематические, взаимодополняющие отношения. Это превращение разрозненных племен в народы, возвышение человеческого рода от этнического существования к национальному бытию – очень мучительный и очень длительный исторический процесс, для многих народов продолжающийся до настоящего времени.

      Каждая нация, разумеется, имеет свои святыни, свой образ жизни. Каждая нация неповторима, единственна. Но несомненный, хотя и парадоксальный, исторический факт состоит в следующем: уникальность нации как нации возможна только в наднациональном пространстве и состоит она в своеобразном, особом понимании и осуществлении наднациональных общечеловеческих идей. Кто мыслит свою нацию вне человеческих перспектив, видит в ней высшую границу духовного развития, тот является плохим националистом, в лучшем случае обрекает свою нацию на периферийное и безликое существование. Нация не может обрести свою неповторимую индивидуальность, если она не выйдет за свои собственные пределы. Без этого она не будет иметь критерия, необходимого как для измерения своего собственного развития, так и для сопоставления с другими нациями. Личность вызревает в скорлупе нации. Нация вызревает в скорлупе человечества. Из этого не вытекает, что она может говорить от имени человечности и человечества. Как раз, наоборот. Она может говорить только от своего имени, обнаруживая по отношению к общечеловеческим универсальным ценностям такую же скромность, какую обязаны обнаруживать и отдельные индивиды. Если же нация возводит свой особый интерес во всеобщий, узурпирует право выступать от имени вселенской справедливости, то она впадает в моральную демагогию точно также как и отдельный индивид, берущий на себя роль морального судьи. И с такими же, но значительно более опасными последствиями, ибо теперь уже на добрых и злых разделяются не отдельные индивиды, а целые народы.