Венеция зимой: русские пришли

Сбылась мечта идиота: любимый привез меня в Венецию зимой. На два с половиной дня. Очень вдумчиво - на следующий день после окончания карнавала, чтобы не попасть под каток. Застали тишайший город, присыпанный недовыметенным конфетти.

На площади Сан-Марко демонтируют всяческую карнавальную всячину и разряжают громадного милого льва, снимают с него гриву из туи, отковыривают фруктовые глазища, убирают окружавшие его деревья, сделанные из десятков тысяч настоящих яблок голден и скрипучих лиловых артишоков. Гондольеры, очевидно, перепившие туристической крови за истекшую неделю, ведут себя похмельно тихо. Попадаются отдельные усталые ряженые, которые не в силах, видимо, расстаться с роскошными костюмами. Масок продают везде так много, что их почти не видно, как грязь на улицах Москвы.

Город же Венеция полон русских. Или россиян. Утром они наполняют влажный воздух ласкающим слух родным говором под окнами отеля, на всех самых прекрасных площадях и тайных мостиках. Вечером выходят из самых дорогих бутиков, усталые, но довольные, волоча ворох фирменных пакетов. Стайки приятно пахнущих губастых россиянок застят витрины «Гермеса» и «Луи Виттона».

Две дамы в бархатных кринолинах и глубоких декольте, с высокими прическами, мушками и в настоящих башмачках, на которых я воровато нацелила объектив, пока они позировали друг другу на столе в пустом кафе, любезно сказали мне по-английски, что я могу открыто запечатлеть их, если хочу. В декольте висели узнаваемые крестики, дамы улыбнулись в камеру и снисходительно пояснили друг другу по-русски: «Туристка, пусть снимает».

Молодая пара с восторгом опознала в кирпичных зубцах венецианского Арсенала зубцы московского Кремля. Я спросила их, откуда приехали, оказалось - из Екатеринбурга, вдвоем, без группы, за романтикой на карнавал. Множество туристов вовсе не из Москвы (ушлые московские, как мне показалось, уже улетели, а некоторые и нерегулярными рейсами), а отовсюду.

Меню во многих тратториях, остериях, пиццериях и ресторанах в центре города дублируется с итальянского теперь и на русский.

В самолете из Москвы оказался рядом дивный маленький дядечка с большой, странной формы очень твердой ручной кладью. Оказалось, там кнопочный баян - инструмент сложный и редкий, по словам его владельца. Выяснилось, что на пути в Москву он поддался шантажу сотрудников авиалиний и сдал баян в багаж, открыл уже в гостинице - баян был в небаянном состоянии. А мужик прилетел на трехдневный международный фестиваль народной музыки на своем баяне играть.

Рассказал трогательную историю, как, отчаявшись найти по Интернету ремонт баянов в Москве, пошел с товарищами бродить по музыкальным школам. В одной бедняге под расписку и залог какая-то настоящая москвичка выдала искомый инструмент, в долг дала. В магазине музыкальном где-то в центре и мастер нашелся, который баян быстро вылечил. В общем, все кончилось хорошо, но теперь музыкант с баяном не расстается ни при каких обстоятельствах, хоть он и тяжелый, собака. Я светски спросила мужичка, летит ли он теперь с вылеченным другом на продолжение фестиваля в Италию, но он сказал, что летит домой. Пока я переваривала информацию, он пояснил, что на международном действе в Москве он со своим (вернее, чужим) баяном представлял как раз Италию. Я на него вылупилась, а он, слегка пожав плечами, говорит: «Да вот так вышло как-то...» - с едва уловимым украинским акцентом. И пальчиками всю дорогу по всему барабанит, кнопочки перебирает.

И вспомнила я свой первый визит в Венецию, двухдневный, давно. Это был первый пункт нашего свадебного путешествия по Италии, меня, россиянки на седьмом месяце беременности, и моего американского мужа. На паспортном контроле нас естественным образом разделили: козлищ в одну очередь, агнцев - в другую. Очередь шла медленно, было душно и плохо пахло. Передо мной была пара совершенно прелестных и очень юных молодоженов из Москвы, какого-то такого евросоюзного вида, какой тогда еще редко встречался на просторах родины.

И над ними у меня на глазах происходило надругательство. Пограничница, рассмотрев их паспорта под специальным микроскопом, стала задавать им вопросы. Типа зачем вы сюда? Где жить собираетесь? Покажите подтверждение брони из отеля. Уверены ли, что не попытаетесь остаться навек? А деньги у вас есть? Почему так мало на неделю? Ах, карты кредитные? Покажите карты. Дебетовые или кредитные? А можете ли на месте связаться с банком для подтверждения кредитоспособности? А почему у вас карты разных банков? А давно ли вы женаты? И так до бесконечности. Мальчик дико краснел, пыхтел, выворачивал карманы и отделения кошелька, затравленно оглядывался на девочку. Девочке пограничная лахудра вообще велела помолчать. Наконец, сделав молодым на сомнительном английском серьезное внушение о карах, которые ждут их в случае, если им вздумается просрочить визу хоть на полдня, она с отвращением впустила их в Венецию.

Подошла моя очередь. Я упоенно ждала вопроса о деньгах. Он последовал. Я честно сказала: «Денег нет». Она обреченно спросила: «Карточки?» «Карточек тоже нет», - сказала. «А что есть?» «Вот», - гордо продемонстрировала я свое громадное брюхо. Она побледнела. «А где вы жить будете?» «Да не знаю пока», - легкомысленно призналась я. Она позеленела и вызвала старшего офицера, которому быстро и отчаянно нашептала, указывая на меня. Они сгрудились у окошка и строго спросили, понимаю ли я, что в таком виде - без денег, карточек и жилья, но с брюхом - им будет затруднительно меня впустить. Я, искренне наслаждаясь, спросила почему. Они вновь начали серию вопросов о деньгах. И тут наступил миг моего триумфа. «А зачем мне деньги?» - спросила я их. «Ну... жить где-то, питаться вам надо усиленно...» - растерялась ведьма. «Да что вы! - воскликнула я так легко и естественно, как будто произносила эту фразу не первый раз в жизни. - Зачем же мне деньги, если у меня есть мужчина?!» Тетка посерела: «В каком смысле?» «Ну в обычном: любовник богатый встречает с цветами, небось волнуется уже в зоне прилета, бедняга...» Долгая пауза, офицеры совещаются, очередь за мной уже рыдает от смеха. Итог совещания: «А если не встретит?» - с ужасом предполагает тетка. «Ну что вы, куда ж он денется, зайка?» - плотоядно успокаиваю ее, оглаживая живот. Совещание продолжается. Но тут все на корню портит муж, который протискивается уже с другой стороны границы, из Италии, грозно размахивает своим благородным американским паспортом и обещает убить за издевательство над его беременной женой. Тетка с видимым облегчением и нескрываемой ненавистью штампует мой российский документ и, глядя мне прямо в глаза, произносит длинную тираду, которую, вы не поверите, я поняла всю, от первого до последнего слова, хотя итальянского не знаю вовсе. Прибываю в Венецию под аплодисменты сограждан из-за спины. Занавес.

Прошло всего 12 лет. Русских здесь теперь любят, пожалуй, даже больше, чем японцев, потому что вклад их в развитие экономики Венеции в частности и Италии в целом трудно переоценить. И, кто знает, может, когда-нибудь будет и отдельная очередь на паспортном контроле для россиян.

И, знаете ли, нам с мужем было как-то очень приятно наблюдать соотечественников в Венеции. Хотя обычно, кстати как все русские, бежим от соотечественников вне отечества как от огня. Но Венеция для нас - особый семейный случай. Торжество справедливости. Да и русские, признаться, за 12 лет стали намного приятнее. И нормальнее. Так что, если не прислушиваться к речам и не приглядываться к одежде и украшениям, так и вовсе не отличишь от рядовых венецианцев.

Завтра наконец поедем (поплывем) на кладбище. Интересно, будут ли там бродить толпы россиян?