Невоенные фронты Новороссии. Часть I. Идеологический фронт

Новое, и пока не состоявшееся государство Новороссия уже больше года держит круговую оборону на многих фронтах, включая военный, идеологический, экономический, социальный и политический.

На каждом из них Новороссия одержала как победы, так и поражения, испытывала и испытывает мощные удары, натиск враждебных сил и массированные атаки физической, информационной и экономической войн. Именно в этом смысле войну Новороссии за независимость называют гибридной (а не в американском смысле этого термина — малая, большая и кибервойна в одном флаконе). Гибридной ее можно назвать по форме, а вот по характеру, по сути — это Освободительная война.

Давайте попробуем подвести некоторые итоги Освободительной войны и поразмыслим над проблемами становления молодой Новороссии на всех, кроме военного, фронтах сражений.

Военный фронт — самый обсуждаемый, и, не побоюсь этого слова, самый «обсужденный» фронт борьбы этого государства за свою независимость. Он возник в результате восстания народа Юго-Востока против столичного государственного переворота; в результате военных действий в настоящее время, на конец мая 2015 года, сформированы две Народные республики с собственным управлением (политически корректно пришедших к власти в результате демократических выборов и проведенного до этого референдума) и армиями, находящимися в плотном контакте и взаимодействии друг с другом, довольно успешно решающими тактические задачи по освобождению территорий, временно оккупированных Украиной в горячей фазе конфликта (купирование и уничтожение Дебальцевской группировки ВСУ), сдерживающих и защищающих нынешние границы республик в политически замороженной фазе противостояния (в тайм-аутах Минск 1 и Минск 2). Военные действия, по понятным причинам, находятся на пике внимания и являются, по сути, внешней оболочкой Освободительной войны, под которой скрываются и другие участки борьбы, не столь пристально рассматриваемые в публикациях и обзорах и менее военного фронта представлены фактами и освещением в СМИ.

Идеологический фронт.

Наряду с военным, идеологический фронт Новороссии претерпел за последний год немалую эволюцию и крутые повороты на виражах развития вначале противостояния, а затем восстания и Освободительной войны. Не менее жаркие баталии, чем на военном фронте, разразились именно на идеологическом, поскольку он определяет цели противоборствующих сторон и является побудительным мотивом к действиям и формирует политический и дипломатических фронты сопротивления. Вспомним и проанализируем эволюцию идеологии Новороссии и оценим перспективы ее развития.

Стартовые условия были весьма печальны — до переворота на Украине политическое и идеологическое движения, за исключением украинского национализма, колебались в районе нулевой отметки. Точнее, политические партии представляли собой бренды олигархических групп, наладивших технологию введения во власть своих пешек для лоббирования нужных законов и постановлений. Никого не удивляли политики, перебегавшие по три-четыре-пять, а особо одиозные и по шесть — семь раз из одной партии в другую. Как таковой, идеологии не было вообще, разработкой ее никто не занимался (а зачем?). Ошибкой было бы считать, что система боролась с представителями народа — их вообще там не было, они отфильтровывались еще на самых нижних уровнях. Прикрытие же этого факта достигло сияющих высот демагогии, вранья и подлога, а наработки тех лет в этом направлении успешно используются сейчас. Ошибкой было бы думать, что уровень вранья в стране вырос — как в сообщающихся сосудах, он равен уровню того, что надо прикрыть. Делайте выводы. Отдельного слова заслужили украинские коммунисты. Предав свою идеологию задолго до 1991 года и утвердив свое предательство в августе 1991 года уже явно, они деградировали до полного поражения пещерному сельскому украинскому национализму, все годы после распада СССР эксплуатируя инерцию народного мышления и образа жизни, старея, глупея и дряхлея (идеологически, бентли и мазератти в гараже особняков не в счет) вместе с естественно стареющим и постепенно уходящим в мир иной поколением советских людей. Молодежью они не занимались, обрекая себя на политическое забвение в будущем. Закрадывается мысль, что они просто «дорабатывали до пенсии», используя слова, смысл которых уже забыли или никогда не понимали, имена людей, труды которых не читали или забыли, и символы, смысл и историю которых не удосужились объяснять молодежи. В целом, в Украине все выхолащивалось и приобретало лубочно-вышиваночный характер. Политическая и экономическая коррупции с хрустом сжирали богатое наследие УССР, ни мало не заботясь о таких мелочах, как население, идеология и стратегическое развитие. Таким образом, подхватить и поставить под свои знамена народные волнения Юга и Юго-Востока Украины было некому. Фактически, приходилось начинать с нуля.

Тут стоит оговориться о том, что идеология отрицания взращивалась («прочь от совка», «Украина -не Россия», «героям слава», "москалив на ножи", «Украина понад усе»). Но, как хорошо известно, на идеологии отрицания далеко не уедешь — в нее не вкладывались стратегия роста и цель, ее тоже придумывали на ходу - «все в Европу», «визам нет», «евроценности — это нам, и побольше», и т. д. Во время майдана я спрашивал молодых людей, студентов во Львове — зачем вам визы в Европу? Ответ прост и умилителен — чтобы уехать и работать там, а не здесь, в Украине. А страну поднимать? А, зачем, тут отстой, совок, а там мы сразу уже в Европе. Эти настроения были очень сильны в Галиции, Львовской, Ровенской, Ивано-Франковской и Тернопольской областях. Очевидно, провал в идеологии отрицания — это отсутствие основания для развития, стимулов для истинно патриотических преобразований в собственной стране. Плюс образовательный провал, но о нем отдельно.

Начиная с нуля, стихийным идеологам Новороссии пришлось пройти естественную в этих условиях эволюцию. Вначале, как в Одессе на Куликовом поле, так и в Харькове, Донецке и Луганске, выступления не были сформированы, простите за тавтологию, сформировавшимися идеологами. Собственно, идеологией это назвать нельзя — люди хотели, чтобы их просто услышали, с их мнением считались. Болото независимости нечасто баловало людей возможностью, хоть и призрачной, высказать свое мнение и поучаствовать в государственном процессе. Но наверху делили портфели, договаривались друг с другом, майдан в Киеве был проплаченной массовкой с редкими идейно мотивированными вкраплениями людей, верящими в идеологию, содержащуюся в их головах (и больше нигде), не замечая ни своего нахождения в оркестре, ни дирижеров, ни издаваемой какофонии, слабо приглушаемой звуками заимствованного гимна на заимствованные слова. Ответа сверху не было, и волнение народа естественно начало радикализовываться.

Это и было началом возникновения сепаратизма от власти, стремления отделиться от власти, в грош не ставящей мнение своего народа. В сепаратизме от власти виноваты не внешние силы, не Россия, а власти Украины, пришедшие в результате государственного, силового, неконституционного, безобразного переворота.

На этом витке развития идеологии будущей Новороссии главным посылом стала необходимость смены власти в регионах, охваченных народными волнениями. В разных местах это делалось с разной степенью успешности, применение майданной технологии захвата органов власти поначалу обескуражило киевские власти, не отошедшие еще от скоротечной эпопеи Крыма, цивилизованно и с соблюдением всех международных норм покинувшего раздираемую Украину. Пример Крыма вызвал взрыв пассионарности народа Юго-Востока и Юга Украины, и вот тут идеологи не успевали за изменениями ситуации, скорость этих изменений превышала все мыслимые темпы выработки целей, стратегии и путей достижения целей, соответствующих уровню пассионарности народного подъема. Стратегия Крыма имела много особенностей и чёткую цель «рывка». Во-первых, Крым был автономной республикой (и это в якобы унитарной Украине!), имевшую свой, не потерявший легитимности парламент, от имени народа имевший возможность принимать решения в рамках юридического поля и норм международного права; во-вторых, подавляющую настроенность населения на «рывок» из Украины (конечно же, в Россию); явную историческую обоснованность своего выбора (решение Н. Хрущева о передаче Крыма в состав УССР), в-третьих, наличие российских войск в Севастополе и, в-четвёртых, ясную формулировку на референдуме (тут идеологи маху не дали).

Повторение крымского сценария в Донецкой, Луганской, Харьковской и Одесской областях было на тот момент невозможно. Вот только народ этого не знал, и никто ему этого не объяснил. Причин тому множество — отсутствие общей организации процесса, отсутствие общего оппозиционного политического и гражданского поля, отсутствие общей идеологии и людей, представляющих путь от идеологический прокламаций к независимости, и т. д. Политические проституционные элиты пытались сориентироваться в произошедшем и занять любую удобную позицию (они государственной идеологией не обременены, их идеология — держать нос по ветру, угождать и лизать, сохраняя свои кормушки). Народ ждал, ходил на митинги, слушал псевдолидеров и не знал, что делать дальше. Накапливались раздражение и усталость от бездействия на фоне абсурдных действий новых властей. В этот момент родился сепаратизм от страны. Народ начал скандировать «Россия» и выносить на митинги триколоры.

Этим и воспользовались новые власти. Теперь можно было обоснованно обвинить выступавших в развале страны и начать репрессии. И они начали. А идеологи сопротивления опять не успели создать ничего, чтобы сплотило движение, объединило под единый флаг и создало единый идеологический фронт.

Идеологическим прорывом стало начало АТО, а на самом деле — войны новой власти со своим же народом. Идеологией стала идея защиты, сопротивление и противостояние армии ВСУ.

Сепаратизму от страны нужно было опереться на фундамент, который может привлечь ресурсы на войну против ВСУ и национальных батальонов — ресурсы человеческие, материальные, военные. Такой идеей стала идея Русского мира.

Суть идеи Русского мира хорошо известна. Она имеет в себе мощнейший посыл для всех людей, причисляющих и чувствующих себя принадлежащими к русской цивилизации. Однако в ней нет чёткого ответа на вопрос, как жить этим русским людям, русскому народу, разделенному в 90-е на множество государств. Объединяться в одно крупное? Соединяться в союз государств разделенного русского народа? Крым подсказывал, что надо воссоединяться. Миллионы людей отозвались на эту идею — появилась помощь, добровольцы, волонтерское движение. Идея была усилена тем, что на территории Новороссии (тогда еще этого термина не было) возможно построение справедливого государства, могущего изменить и саму Россию, и весь мир, мировой порядок. Однако на референдумах в Донбассе вопрос стоял не так, как в Крыму. Почему не так? Почему была объявлена независимость, а не воля к присоединению к России? Какую политическую траекторию для народных республик предусматривали организаторы? Почему ДНР и ЛНР сразу не были слиты в одно государство — Новороссию?

Все эти вопросы имеют ответы, но их народу не озвучили. И этому тоже есть объяснение. Оно будет озвучено после окончания войны. Окончательного окончания. Тогда и сейчас нужно пространство для маневра, как ни цинично это звучит.

Период «махновщины» в истории Новороссии — идеологически один из самых интересных. Плечом к плечу сражались монархисты, казаки, люди с красными звездами и кокардами с серпом и молотом, множество людей из разных гражданских и политических организаций, национал-большевики, нодовцы, была создана интернациональная бригада, так много оказалось добровольцев из стран, непосредственно не участвовавших в конфликте. Все они по-разному представляли будущее страны, за которую сражались.

Однако общая идеология так и не была выработана. Ее корректируют ситуативно, оставляя для себя широкое поле для маневра, но запутывая народ окончательно. Кто может сейчас ответить, ДНР и ЛНР — это капиталистические республики? Или социалистические? Или им уготован путь реинтеграции в Украину? Пока не будем касаться Минских соглашений и основополагающих документов, таких, например, как Конституция ДНР — это отдельная тема рассмотрения политического и дипломатического фронтов Новороссии. Ясно, что от ответа на этот вопрос зависит метод построения нового государства. Простого решения тут нет.

И вот тут думающие люди должны понять, что сложность ситуации не позволяет раскрывать карты раньше времени. Но кое-какие выводы можно сделать, осознавая возможности построения государства с нуля и фактора борьбы ресурсов и за ресурсы. Проанализируем парочку вариантов развития Новороссии.

Может ли Новороссия быть социалистической? Теоретически, да. А каково будет России поддерживать на всех уровнях социалистическое государство? Как потом интегрировать его в себя? Если хунта будет свергнута, то что делать с Украиной? Сделать ее всю социалистической? Сможет ли в нынешнем виде существовать социалистическая Новороссия в условиях войны, нехватки ресурсов, отсутствия возможности наладить отношения на всех уровнях (особенно экономическом) с другим странами? Выглядит фантастически, даже если такая идея поддерживается большинством населения.

Тот факт, что ДНР и ЛНР не слиты в одну страну — Новороссию, не намек ли Украине на федерализацию? Успешность республик может наглядно продемонстрировать преимущества такого решения, пока остальная часть унитарной на словах страны будет падать в пропасти дефолтов и социальных потрясений.

Укрепление государственности и идеологический крен в сторону России — не подготовка ли к будущему вхождению в РФ? Уважаемый мной Ростислав Ищенко описывает даже способы такой интеграции и обосновывает минимизацию затрат именно таким решением украинского конфликта.

Свои выводы о перспективах идеологии Новороссии я представлю после обзоров других фронтов Новороссии.

А пока... пока Новороссия — это антивирус для Украины и файрвол для России.