Почему Россия проиграла войну на Украине

На модерации Отложенный

Лозунги на то и лозунги, чтобы повторять их не задумываясь, но если присмотреться к любимой путинской формуле о распаде СССР как «крупнейшей геополитической катастрофе ХХ века», можно обнаружить в ней кое-что странное.

Распад СССР это когда пятнадцать республик в какой-то момент решили, что общее единое государство им больше не нужно и что они хотят теперь существовать отдельно друг от друга под разными флагами, с разными валютами, собственными армиями и погранпереходами на месте прежних административных границ. Что в этом катастрофического? Вообще-то ничего. Может быть, Путин имел в виду несколько локальных войн, которыми сопровождался распад СССР Карабах, Приднестровье, Таджикистан, Абхазия? Войны это плохо, но в ХХ веке было много других, гораздо более кровопролитных войн, то есть в этом случае катастрофу распада СССР никак не назовешь крупнейшей. Распад Югославии тоже никому не придет в голову называть геополитической катастрофой, хотя уж там-то воевали не чета даже Карабаху. А, например, распад Чехословакии он был геополитической катастрофой, ну хотя бы небольшой? Нет, тоже не был. А распад Австро-Венгрии? Тоже ведь ХХ век. Какая геополитическая катастрофа крупнее, наша или австро-венгерская, и почему?

Наша. А почему потому что не надо злоупотреблять одиозным словом «геополитика», от него только путаница. Катастрофический смысл 1991 года состоит, конечно, совсем не в том, что Ташкент, Баку и Киев приобрели такой же столичный статус, как Москва. Единственное историческое последствие 1991 года, которое без натяжки можно назвать катастрофой, еще тогда же, в девяностые, в «России в обвале» и отчасти в «Как нам обустроить Россию» сформулировал Солженицын, назвавший русских крупнейшим в мире разделенным народом.

Российская Федерация оказалась несостоятельна именно как родина для всех русских, живущих за ее пределами

И это действительно была катастрофа. В Советском Союзе границы расселения русских никогда не совпадали с границами РСФСР. Несмотря на все кампании по «коренизации» и «борьбе с великодержавным шовинизмом», в крупнейших союзных республиках на протяжении всех семидесяти советских лет существовали полностью русские анклавы области, города, районы. Десятки миллионов людей поколениями жили на своей земле, оставаясь при этом гражданами той страны, столицей которой была Москва, а государственным языком русский, но в декабре 1991 года это все закончилось Москва для этих русских вдруг превратилась в иностранную столицу, Россия стала иностранным государством, а сами русские национальным меньшинством, если и не угнетаемым (хотя это довольно спорно), то, по крайней мере, не имеющим никакого опыта жизни в роли национального меньшинства.

Стоит оговориться, что у Российской Федерации нет никакого морального права иметь монополию на русский язык или, если шире, на право быть родиной для русских всего мира. Российская Федерация это всего лишь один из полутора десятка обломков распавшегося СССР. Но такова была воля то ли случая, то ли сознательного политического решения ни одна из постсоветских стран, кроме России, не вызвалась быть новой родиной для своих русских.

В постсоветском политическом словаре не было термина «гражданская нация» все страны, кроме России, начали строить у себя этнические национальные государства. Делиться с русскими родиной не пришло в голову ни казахам, ни украинцам, ни кому-то еще, да и русские сами ни на что, в общем, не претендовали; быть меньшинством это тоже умение, которое просто так из ниоткуда не приходит.

У них, у русских по ту сторону российской границы, была какая-то другая жизнь, без Чечни и без Путина, да и вообще без всего

Двадцать три года странная цифра, как с восемнадцатого до сорок первого, то ли целая жизнь, то ли временное недоразумение, можно и так и так истолковать. Русские Российской Федерации прожили эти двадцать три года да известно как прожили. Болезненное вхождение в капитализм, потом 1993 год, потом две чеченские войны, потом Путин вместо Ельцина, потом подзабытый, но очень болезненный для нации период чеченского терроризма, потом пресловутая стабильность, включая странное четырехлетнее псевдоцарствование Дмитрия Медведева. Это то, что было у нас. У них, у русских по ту сторону российской границы, была какая-то другая жизнь, без Чечни и без Путина, да и вообще без всего. Только российские телеканалы, под аккомпанемент которых нероссийские русские проигрывали жизненное соревнование тем своим землякам, которым повезло родиться принадлежащими к титульной нации. Сменилось бы поколение-другое, мы увидели бы четкое разделение вот пьющие люмпены без высшего образования, сидят на корточках, лузгают семечки, а вот успешные и ассимилированные, знают наизусть всего Шевченко (или Абая, или Якуба Коласа), говорят на местном языке даже с собственными детьми, делают карьеру, любят родину, и уже не разберешь, русские они или титульные. Неизбежная судьба диаспоры, если до нее нет дела метрополии.

Но в прошлом году метрополия вдруг заинтересовалась русскими Украины. Можно спорить, была ли аннексия Крыма частью большой «гибридной войны», или все-таки Крым отдельно, а Донбасс отдельно, но в любом случае мы же слышали речи Путина в марте и апреле прошлого года, официальная позиция Москвы год назад была вполне радикальна: есть «русский мир», границы которого значительно шире официальных границ Российской Федерации, но Российская Федерация готова взять на себя ответственность за этот «русский мир»; есть огромная Новороссия до самой Одессы включительно, историческая часть России, по большевистскому недоразумению доставшаяся Украине; есть опыт Крыма, который в трудную минуту сумел безболезненно стать частью России, и дальше никто ничего прямо не говорил, но вся официальная российская риторика год назад была таким большим и прозрачным намеком на то, что у России есть примерно такие же виды на весь юго-восток Украины, как и на Крым.

В течение всего последующего года официальная позиция России будет делаться все более скромной. От большой Новороссии через «коридор в Приднестровье» и «коридор в Крым» к нынешнему жалкому «особому статусу отдельных районов Донецкой и Луганской областей». Сейчас, год спустя, и русский мир уже не такой уж и русский, и Новороссия не Новороссия. Обвальное уменьшение российских амбиций по поводу Украины вот самый интересный итог этого года.

Этот итог можно было бы списать на военные успехи украинской армии, на политические таланты Петра Порошенко или на непримиримую позицию Запада по поводу украинского конфликта, но ни то, ни другое, ни третье при ближайшем рассмотрении не доказывает неизбежность поражения России в этой войне (говоря об участии России в войне, я имею в виду не только доказанные факты использования российских вооруженных сил на стороне сепаратистов, но и участие в войне в любом качестве российских граждан, и даже поддержку сепаратистов российскими телеканалами, активность которых, безусловно, также можно считать частью этой войны). Нет, поражение России обусловлено именно двусмысленным положением самой России.

Но та жизнь сегодня кажется недостижимым идеалом по сравнению с нынешней реальностью «народных республик», превращенных при деятельном участии России в беспросветную Чечню

В этом году потерпела крах и концепция «русского мира», и концепция «крупнейшей геополитической катастрофы». Российская Федерация оказалась несостоятельна именно как родина для всех русских, живущих за ее пределами. Ни одно российское официальное лицо не смогло сказать, что Россия в украинском конфликте защищает интересы русских вероятно, потому, что такое признание легализовало бы табуированный в самой РФ вопрос о положении русских внутри страны, где есть полноценные национальные государства вроде Чечни, Татарстана или Якутии, в которых положение и статус русского населения вообще никак не определены и не зафиксированы, как, впрочем, и в «русских» областях. Как может Россия бороться за русских на Украине, если есть много неясного с русскими внутри самой России?

Россия также не смогла продемонстрировать населению востока Украины никакой позитивной альтернативы прозябанию в составе Украины. Да, никто не спорит, что это было именно прозябание и что жизнь в Донецке и Луганске до войны не была образцом гражданского комфорта и радости. Но та жизнь сегодня кажется недостижимым идеалом по сравнению с нынешней реальностью «народных республик», превращённых при деятельном участии России в беспросветную Чечню. Уничтожив старые Донецкую и Луганскую области, Россия продемонстрировала, что она не в состоянии организовать вместо них общественное устройство, которое выигрышно бы смотрелось на фоне того, что было раньше. Россия выступила как начинающий часовщик, который уже научился разбирать механизм, но еще не выяснил, что нужно делать, чтобы собрать его обратно.

Это прозвучит очень неполиткорректно, но у людей, живущих на своей и своих предков земле, у людей, поколениями говорящих по-русски, действительно есть право не учить ненужный им украинский язык, не проходить в школе ненужного им поэта Шевченко, не надевать ненужные им вышиванки и не присягать ненужному им желто-синему флагу. Но, попытавшись обеспечить этим людям такое право, Россия принесла им войну, смерть и разрушения, и сейчас, весной 2015 года, становится очевидно, что все-таки лучше Шевченко и вышиванки, чем батальон «Сомали» и руины аэропорта имени Прокофьева. Политическое и военное поражение России на Украине (а зафиксированное в Минске требование «особого статуса отдельных районов» – это уже поражение) – это только следствие смыслового и ценностного поражения, случившегося тогда же, еще прошлой весной. Государство начинается не с армии и не с аппарата, а с идеи, со слов. «Мы пришли в Донецк, чтобы…» – а дальше тишина, дальше сказать просто нечего и приходится нести ахинею про хунту и бандеровцев – впрочем, и эта ахинея теперь звучит все тише или вообще не звучит.

Этот год показал, что удел России – вечно пережевывать советскую победу 1945 года и радоваться кадыровскому миру в Чечне, любая дополнительная идея обрушит Российскую Федерацию. Именно поэтому война за Новороссию быстро превратилась в войну ни за что, а войну, которая ведется ни за что, выиграть просто нельзя – особенно если противник воюет за родину. Время переписать черновики будущих президентских посланий. Крупнейшая геополитическая катастрофа – это не распад СССР, бог бы с ним. Год украинской войны показал, что сама Россия теперь – крупнейшая геополитическая катастрофа, которая всегда с тобой.