К чему приведет "приватизация" Дня Победы?

По случаю очередного юбилея Победы вновь активно заговорили о том, что праздник этот у нас отмечается не так, как надо. Не нравится официоз, активное участие СМИ, массовые акции с участием первых лиц. Это, говорят, все фальшь, которой предлагается противопоставить свою личную, семейную, «настоящую» Победу. Я сам помню, сам горжусь, а больше это никого не касается, тем более, не касается государства, которое, празднуя с помпой Победу, городит очередную потемкинскую деревню и пытается великим подвигом народа прикрыть свою порочную сущность. Ветераны — липовые, парад — показуха, бессмертный полк — согнанные бюджетники, георгиевская ленточка — профанация. Да и к самой Победе-то это государство имеет отдаленное отношение: победил, как известно, народ, и не благодаря, а вопреки. А значит, и праздновать, по сути, нечего.

Спору нет: героизация Победы набирает в последнее время быстрые темпы, и государство играет в этом главную роль. Здесь часто перегибают палку, что-то получается топорно, нелепо и по-российски «через пень колоду». И тем не менее, сторонники «приватизации» Дня Победы лукавят.

Они не могут не понимать, что превратить День Победы в милый семейный праздник, такой как Новый год, невозможно. Переходя из сферы публичной в сферу частную, он просто теряет смысл. Что праздновать каждой конкретной семье? Гибель своего родственника? Уничтожение родного дома? Для человека в отдельности, погруженного в свои частные интересы, никакая победа не компенсирует тех лишений, которые он и его близкие понесли в результате войны. Она превращается в простую дату поминовения, в день скорби и памяти, но никак не в праздник.

В каждой стране есть понятие национального праздника. В США это День независимости, во Франции — День взятия Бастилии, в Германии — День падения Берлинской стены.

В России национальным праздником является День Победы. Это особая память об особо важном событии, которое символизировало единение нации, слияние личных воль и интересов в общий поток, момент торжества представления об общем благе. С точки зрения нации не играет никакой роли то, что взятие Бастилии, например, стало прологом к кровавой гражданской войне и якобинскому террору, а День Победы стал финальной точкой самой кровавой войны в истории человечества. Это событие зафиксировало объединение отдельных людей в нацию, и его регулярное празднование символически закрепляет этот факт.

Национальный праздник нельзя превратить в семейный. Эта «приватизация» Дня Победы, прекращение его празднования на государственном уровне через несколько поколений обернется его фактическим забвением. Вне общенационального дискурса и официальных торжеств от момента величайшего исторического торжества российского народа не остается и следа. Остается лишь боль и тяжелые воспоминания, которые человеческое сознание пытается как можно быстрее вытеснить. Поэтому надо четко понимать: если говорят о каком-то «очеловечивании» праздника Победы, то на самом деле речь идет о его фактической отмене.

Любая нация выстраивается на фундаменте неоспоримых ценностей, которые проникают в публичную сферу и закрепляются целым набором символов, от гимна и герба до эстетики национального праздника. В нашем случае критика Дня Победы является не чем иным, как очередным раундом дискуссии об этих ценностях. Части общества не нравится не парад и георгиевская ленточка, а то, что за ними скрывается. И эта проблема гораздо более глубока, чем вопрос о том, благодаря или вопреки Сталину был разгромлен фашизм. Под прицелом как сама Победа, так и все то, что она венчает. И этот спор лишь начинается.