Тройное чудо, которого нет

Катастрофизм сменился экзальтированным оптимизмом. О победе над кризисом в России якобы свидетельствуют три чудесных достижения: окрепший рубль, побежденная инфляция и переставшие таять резервы. Жаль только, что настоящих признаков оздоровления как раз и не видно.

Рассуждения о неминуемой погибели российской экономики были в большой моде всего месяц — полтора назад. Занятно видеть, как быстро и как далеко маятник ушел в противоположную сторону. Общим тоном стал сегодня лучезарный оптимизм.

Даже недруги признают поражение. Свежая статья в Newsweek так и называется: "Какие санкции? Российская экономика опять растет".

Статейка интересна не содержанием, а идеальным попаданием в общий тон. Западные аналитические структуры, которые так недавно в спешке ухудшали экономические прогнозы для российской экономики, теперь еще более поспешно их улучшают. На лицах наших экономических чиновников заиграли улыбки, а наши государственные банкиры повествуют о приближении благотворных сдвигов во всех сферах.

Сам собою составился список новейших экономических достижений или по крайнее мере того, что за них выдают:

1. Укрепление рубля. Кто бы мог подумать месяца три назад, что доллар будет стоить не 70 рублей, а 50 с небольшим?

2. Победа над инфляцией. В январе индекс потребительских цен вырос на 3,9%, в феврале – на 2,2%, а в марте – всего на 1,2%.

3. Стабилизация валютных резервов. С прошлогоднего сентября и до начала марта они уменьшились на $100 млрд с лишним. А в последние пять недель колеблются между $350 млрд и $360 млрд.

Тут все правда. Но только к реальному выходу из кризиса эти успехи имеют отношение самое косвенное.

Нынешний курс рубля, в полтора раза более слабый, чем в докризисную эпоху (когда доллар стоил 34 руб.), примерно соответствует сегодняшнему состоянию платежного баланса и снизившейся инфляции, о которой чуть позже.

Сам по себе этот новый рублевый курс никоим образом не отменяет спада экономики. То, что рубль окреп, даже слегка усугубляет этот спад. Ведь "тяжелая" валюта ухудшает конкурентоспособность отечественных товаров на внешних и внутренних рынках.

Правда, стабильность национальной валюты полезна тем, что придает публике уверенность. Но эта стабильность вряд ли надолго. Разве что резко подорожает нефть, и мы вернемся в тот застой, в котором находились предыдущие 6 лет. С середины 2008-го до середины 2014-го российская экономика выросла меньше, чем на 6%. Стагнация и твердость валюты прекрасно уживались друг с другом.

Если же нефть подкачает и останется сравнительно недорогой, а это более вероятно, то рублю в нынешнем году предстоит дальнейшее снижение. А плавным оно будет или не очень, зависит от жесткости финансовой политики властей.

И тут мы переходим к побежденной инфляции. С одной стороны, она уже выполнила поставленную перед ней начальством задачу-минимум. Реальные зарплаты стали на 10% ниже, чем год назад.

Теперь можно твердой рукой ограничивать рост денежной массы и проходить через кризис по классической, так сказать, траектории. Если спад проходит по стандартному сценарию, то цены не растут. Но лоббистские коалиции требуют у финансовых властей все новых и новых денег, и повторение экономической драмы 90-х годов (спад + инфляция) остается вполне возможным.

Заметим, что оба эти сценария не отменяют предстоящего хозяйственного спада. Главные кризисные события в любом случае впереди. Разница в том, что при низкой инфляции больше, чем при высокой, шансов оздоровить экономику и уверенно выйти из спада.

И, наконец, о резервах. В первом квартале этого года вывоз капитала частным сектором составил около $33 млрд. Большая часть этих утекших денег – выплата иностранных долгов. Замещать старые кредиты новыми мешают санкции. Первые месяцы года подтвердили оценки, сделанные еще в конце 2014-го, что всего за 2015 год придется реально выложить на выплату долгов примерно $100 млрд. И еще несколько десятков миллиардов долларов разойдется по другим каналам. Если нефть подорожает, то резервы устоят. Если же нет, то вряд ли получится избежать нового раунда их снижения.

Таков реальный смысл трех вышеперечисленных стабилизаций – рубля, цен и резервов. Вместе взятые, они означают, что российская экономика уже не так сильно раскачивается из стороны в сторону, как несколько месяцев назад. Но само-то прохождение ее через кризис никто не отменял. Оно только началось.

Подлинные признаки оздоровления – совсем другие. И пока их почти не видно.

Одним из таких признаков был бы рост несырьевого экспорта. Но он в первом квартале уменьшился на 13% (в долларовых ценах) по сравнению с тем же отрезком 2014 года. Правда, доллар за это время сильно укрепился, и в натуральном выражении российский несырьевой экспорт, видимо, такой же, как и год назад. То есть, был неприемлемо мал и остался таковым.

Другой важнейший признак оздоровления – рост производства в продвинутых секторах экономики. В большинстве из них его нет. Многие отрасли обрабатывающей промышленности резко сдали. Да и в целом она идет вниз, хотя и невысокими темпами.

Непонятна пока судьба жилищного строительства, одного из немногих здоровых секторов, который в последние годы быстро рос. После панического всплеска спроса на жилье в прошлогоднем декабре, он упал вдвое. Вообще-то, у властей есть инструменты, чтобы поддержать строительство жилья. Но для этого нужен совсем иной уровень компетентности, а также готовность урезать траты на что-то другое. Например, на вооружения. Или на субсидирование госмонополий, вроде "Роснефти" и ОАО "РЖД". На сегодня даже слабых признаков такой готовности нет.

Если же смотреть глубже, то кризис – это закрытие слабых, устаревших и плохо управляемых предприятий во всех сферах, и подъем предприятий современных и сильных. Примеров того и другого на сегодня очень мало. Вся система построена на том, что плохие, но "свои", удерживаются на плаву, а хорошие, но "чужие", обязаны прогорать. Так называемая антикризисная программа правительства как раз и есть программа сохранения статус-кво.

При сверхдорогой нефти это означало застой. При нефти подешевевшей, да еще и при нынешней невозможности занимать деньги на Западе, – это спад. Может быть, и небыстрый. Но с совершенно непонятными перспективами выхода.

Моды на пессимизм и оптимизм еще не раз сменят одна другую. А кризис будет длиться и длиться. Тут уж как в старом анекдоте: менять надо не моду, а систему.