Тема взяточников, или Фиолетовая толерантность

Тема взяточников, т.е. лиц, берущих плату за противозаконное служебное поведение, активно обсуждается в современном российском обществе. Социологи сообщают, что около четверти наших сограждан взяточников не осуждают. А язык свидетельствует о том, что за социологическими данными стоят отнюдь не сиюминутные настроения общества.

На титул "слово года" в 2009-м претендовало беруша, коим ласково называют взяточника. В русском языке много слов, выражающих именно такое отношение к "хорошим" или "нейтральным" предметам (солнышко, капустка, денежка), лицам (Вовочка, доченька, солдатик), явлениям (зимушка, зоренька). Но чтобы ласково по отношению к безусловно "плохому"? К смертельным болезням или стихийным бедствиям? К убийце или педофилу? К несправедливости, унижению или невежеству? Это невозможно! Разумеется - но только до тех пор, пока соответствующие предметы, лица, явления безусловно воспринимаются как "плохие". Стоит обществу изменить свое отношение с "плохого" на "нейтральное", как тут же найдутся слова, закрепляющие такую перемену.

Смертельный приговор социалистической, общенародной собственности был подписан не в начале 1990-х годов, но много раньше - когда в русском языке появилось слово несун. Оно, согласно словарю С.И. Ожегова и Н.Ю. Шведовой, являясь просторечным, называет "того, кто незаконно уносит что-нибудь с производства, с работы". Обратите внимание: не вор, не жулик, не расхититель, а почти ласково - несун. За этим если уж не нежным, то, по крайней мере, снисходительным словом стоит нейтральное, неосудительное отношение к самому поведению.

Вернемся, однако, к взяточникам. В 1926 году Владимир Маяковский написал стихотворение "Взяточники", ныне, увы, почти забытое. Там есть такие строки: "Я белому руку, пожалуй, дам,/ пожму, не побрезговав ею./ Я лишь усмехнусь: "А здорово вам/ наши намылили шею!"/ ...Но если скравший этот вот рубль/ ладонью ладонь мою тронет,/ я, руку помыв, кирпичом ототру/ поганую кожу с ладони".

Очевидно, что у Маяковского взяточник мог вызывать только гнев и презрение. Однако слово нерукопожатный, т.е. "такой, которому противно, стыдно пожимать руку", крайне уместное для ситуации, описанной поэтом, плохо приживается в русском языке. Зато повсеместно распространилось слово толерантный.

Согласно словарю иноязычных слов Л.П. Крысина толерантный имеет два значения. Первое - общеупотребительное "терпимый, снисходительный к кому-, чему-нибудь". Второе - специальное, биологическое и медицинское, означающее полное или частичное отсутствие иммунной реактивности. Очевидно, что первое скорее связано с оценкой "хорошо", а второе, безусловно, - с оценкой "плохо". В самом деле, в своем общеупотребительном значении слово толерантный помогает понять, что другой и чужой - вовсе не обязательно плохой. И это замечательно.

Однако это слово предполагает терпимость и снисходительность лишь к мелким, формальным отклонениям от принятых норм в поведении. Но при этом отнюдь не требует терпимости к нарушениям фундаментальных принципов человеческого общежития. Что и отражает второе, специальное значение слова толерантный. Истинная толерантность исключает агрессию по отношению к другому, используя лишь мягкие способы воздействия на того, чье поведение невозможно принять. И слово нерукопожатный, очевидно, отражает именно такой, относительно мягкий протест. Но в то же время подразумевает поведение морально ответственное. В отличие, скажем, от равнодушие, пофигизм, до фонаря, до лампочки и т.д. И их относительно нового молодежного синонима фиолетово со значением "воинственно равнодушно" (в противовес цветам, имеющим политические или религиозные ассоциации, - красный, белый, зеленый).

Современный русский язык часто винят за те несовершенства, которые характеризуют отношения внутри самого общества. В частности, за грубость или казенщину. На самом деле язык лишь делает очевидными эти несовершенства.