Иран вне санкций: как изменится глобальная игра

В четверг на мировом энергетическом рынке произошла своего рода революция, последствия которой будут проявляться не один год, и не только в сфере экономики. Запад, Россия, Китай и Иран сумели договориться по иранской ядерной программе. Достигнутый компромисс можно свести к следующей формуле: демонтаж центрифуг и экспорт обогащенного ядерного топлива в обмен на снятие санкций.

Детали общего соглашения пока не разработаны, однако стороны договорились, что полностью весь пакет документов, запускающий механизм возвращения Ирана на мировой рынок углеводородов, будет готов к 30 июня. Трехмесячный срок отводится для решения всех технических вопросов. Фактически это означает, что в политическом смысле «иранской проблемы» уже не существует. Более того, Белый дом уже поспешил заявить, что не только приветствует достигнутые соглашения, но и готов договариваться с шиитами. Иными словами, Вашингтон официально подтвердил, что готов отказаться от практики политического, экономического или иного давления на Тегеран при условии соблюдения последних оговоренных «правил игры» под контролем МАГАТЕ.

Конечно, определенные санкции, сдерживающие потенциальную агрессивность иранской внешней политики, сохранятся и в дальнейшем, в частности, ограничения по продаже персам новейших видов тяжелых вооружений. Однако сам факт видения диалога говорит о многом: во-первых, Запад всерьез заинтересован в снижении военно-политической обстановки в районе Персидского залива; во-вторых, методы экономического воздействия берут верх над силовыми практиками, - в конце-концов, интегрированный в мировую экономическую (и, как следует ожидать, в правовую) систему Иран более «выгоден» всем заинтересованным сторонам, чем изолированный и обиженный на весь остальной мир неконвенционный очаг исламского фундаментализма; в-третьих, тема энергетической или, точнее, углеводородной безопасности для Европы сейчас более чем актуальна, что позитивным образом отразилось на позициях всех переговорщиков.

Снятие санкций: ближайшие перспективы

Только в прошлом году добыча иранского газа, не смотря на действие международных санкций, выросла на 6 млрд. м3 и достигла показателя в 166 млрд. кубометров в год, что вывело Иран на четвертое место в мире по добыче углеводородного сырья. Если все договоренности приобретут юридическую форму, то уже к концу текущего года Иран сможет практически достичь досанкционного уровня добычи «голубого топлива».

При этом промышленный потенциал восстановится во второй половине 2016 г., а это еще, как минимум, «плюс» 20 процентов газодобычи, а также значительное увеличение нефтяного экспорта. Недаром европейцы уже потирают руки, предвкушая практическую реализацию идеи Энергетического союза, ориентированного прежде всего на сырьевые рынки Азии. А все помнят, что ЕС начинался с создания единого рынка «угля и стали». Так что интеграция Ирана в европейские структуры, при сохранении исходных условий, считайте, гарантирована. С соответствующими политическими изменениями внутри страны. Что, в принципе, вполне реалистично, учитывая геополитический опыт Саудовской Аравии.

Смена конфигурации рынка энергоресурсов

Первые результаты уже получены. Цена фьючерсов на нефть марки Brent снизилась на $2,15, до $54,95 за баррель, а по прошествии трех дней с момента достижения дипломатического прогресса колеблется в пределах $55-55,2. Тенденция устойчивая, но окончательно ценовая картинка, скорее всего, сложится к концу июня, когда будут улажены все «политические» вопросы.

Теперь, собственно говоря, о ценах. По оценкам экспертов, сейчас на мировом рынке нефти наблюдается избыток предложения примерно на 2 млн. баррелей в сутки, что и приводит к снижению стоимости углеводородов. К концу 2016 года Иран сможет поставлять на европейский и китайский рынки более 2,5 млн. баррелей в сутки. Так что это еще минус $10-12 за баррель. Так что в среднесрочной перспективе рост цен на нефть и газ не ожидается.

Кроме того, Иран намерен активно разрабатывать North/South Pars, в настоящее время самое крупное нефтегазовое месторождение мира, расположенное на пограничье Катара и Ирана. Разведанные запасы - 51 трлн. м3 природного газа и 50 млрд. баррелей нефтеконденсата. Напомним, что доказанные объемы месторождения Галкыныш в Туркменистане составляют 21,2 трлн. м3. Так что в этом смысле иранские газ и нефть, что называется, вне конкуренции.

России и Туркмении, контролирующим Галкыныш, в этом отношении будет очень сложно честно конкурировать.

Ситуация для Москвы усугубляется и тем обстоятельством, что North/South Pars уже подсоединено к иранской ГТС. Даже без формальных процедур по отмене санкций Иран транзитом через Турцию способен поставлять топливо в страны Восточной Европы. После отмены санкций открывается другой путь - через кавказские страны, Черное море и Украину. Иными словами, значение (как и стоимость) украинской ГТС к середине 2016 года только возрастет. Особенно если транзит будет проходить южнее российской границы.

Заметим также, что добывать и перерабатывать углеводороды в Иране экономически более выгодно, нежели в Сибири, - с климатом не поспоришь. К тому же политическим гарантом безопасности маршрута могут выступить те же Турция, Катар и Саудовская Аравия, тесно сотрудничающие с Западом и одновременно ментально более близкие персам.

И последнее: Европа на треть зависит от российских энергопоставок. С вхождением в «газовую игру» Ирана и при условии реализации вышеуказанных проектов доля российского присутствия в ЕС снизится до 10-15%. «Газпром» при сохранении инструментария политически мотивированных продаж будет вынужден уйти с европейского рынка или, по крайней мере, снизить свои аппетиты.

Провал российской геополитики

Договороспособность США, в отличие от Европы, имеет преимущественно геополитическую природу. Американцы не зависят от российских энергопоставок, но для них принципиально важно решить «проблему» Исламского государства. А без тесного сотрудничества с Ираном, где, в частности, расположены тренировочные базы боевиков, это сделать практически невозможно. Технологическая помощь, размораживание SWIFT-платежей, определенное сдерживание Израиля, который уже высказал недовольство достигнутыми договоренностями, - все это факторы, которые позволяют косвенным образом контролировать политическую элиту Ирана и, соответственно, получить гарантии недопущения ремиссии политико-идеологического противостояния с Западом. По всей видимости, если Вашингтону удастся экономически «увязать» за собой Иран, то битву за Персидский залив он выиграет, получив в качестве союзников не только Израиль, Кувейт и Саудовскую Аравию, но и тот же Иран.

В таких условиях Россия, сама находящаяся в паутине санкций, окажется в глубоком геополитическом нокдауне. Потеря Ближнего Востока для Кремля означает получение гарантий невозврата к реалиям 2000-х, когда неестественно высокие цены на энергоресурсы позволяли имитировать внутреннее благополучие и выстраивать далеко идущие имперские планы по отношению к своим соседям.

Москва ведь до сих пор пребывает в геополитических иллюзиях, полагая, что физический контроль над географическим пространством - это гарантия политического контроля над вассальными территориями. Но, извините, в 21 веке, в отличие от века 19, такие номера не проходят. На что может претендовать Москва, если в 2014 году российско-иранский товарооборот не превысил даже $1 млрд, тогда как торговля Тегерана с Берлином превысила $3 млрд, а с Китаем - $40 млрд. И это-то при информационной истерике Кремля по «спасению» современной Персии от западных санкций и западного образа жизни! Впрочем, Москве всегда удавалось играть роль торговца иллюзиями... Но не более.

Проблема России в том, что в Кремле не хотят и не видят изменившийся мир. Кремль продолжает жить стандартами классических имперских пространств полуторовековой давности. И за пеленой этих иллюзий русские проморгали момент, когда США и ЕС просто-напросто изменили углеводородную логистику, переориентировав рынки на свои политические и энергетические интересы. Все. Геополитики 19 века больше не будет. Как и претензий России на статус «мировой державы».

И последнее, о чем хотелось упомянуть. Выше было сказано, что с приходом Ирана на европейский рынок углеводородного сырья доля «Газпрома» уменьшится до 10-15%. А учитывая географию поставок, уровень энергетической зависимости таких стран, как Италия, Испания и Греция, а также ряд Балканских и восточно-европейских стран уменьшится в разы. А значит, в разы увеличится политическая договороспособность этих государств, в том числе и по украинскому вопросу.

Проблема лишь в том, как пережить предстоящие два года...