Минусы и плюсы Украины от потери Крыма

В последнее время появилось большое количество аналитических материалов, посвященных тому, что присоединение Крыма дало России. При этом мало кто говорит о том, чего лишилась Украина, утратив контроль над территорией полуострова.

А этот вопрос более чем актуален, ведь еще осенью прошлого года министр иностранных дел Украины Павел Климкин заявил, что Киев готовит обращения в Международный суд ООН и Европейский суд по правам человека относительно возврата крымского имущества, захваченного Россией, в денежном эквиваленте. Этому решению предшествовало сообщение, сделанное весной 2014 года главой Минюста Украины Павлом Петренко. Тогда министр заявил, что убыток от потери Крыма на тот момент составил 1 трлн 80 млрд гривен, и добавил, что эта сумма будет постоянно расти. Правда, и в середине нынешнего марта (через 10 месяцев после первого инсайда) глава экспертного совета при Минюсте Украины Георгий Логвинский назвал примерно такую же цифру (1 трлн 200 млрд гривен).

Если сравнить эти суммы по актуальному долларовому курсу, то весной прошлого года убыток якобы составил ориентировочно $83 млрд (по курсу 13 гривен за доллар), а теперь – всего $50 млрд (по курсу 24 гривны за доллар), то есть даже меньше, чем раньше. Скорее всего, первая сумма, названная Павлом Петренко, была поспешной, завышенной и не совсем соответствовала действительности.

Но исчезновение практически $30 млрд настораживает (ведь стоимость активов с течением времени может переоцениваться, в том числе и с учетом валютных колебаний). И если украинские чиновники первоначально не смогли рассчитать потери или сейчас правильно перевзвесить долг, то дело плохо. На данный момент России предъявляют счет по более чем четырем тысячам предприятий и подсчитывают убытки, связанные с недополучением прибыли от ведения бизнеса и эксплуатации недр. Насколько заявленный счет соответствует действительности – большой вопрос, однако ясно, что в ближайшее время именно он станет принципиальным для украинских властей, которые, по всей видимости, выбрали для себя стратегию долгой игры в международных судах.

Конкретные потери

Экономический урон от утраты Крыма нельзя точно измерить в денежных единицах, так как, кроме самой земли, предприятий, ресурсов (в том числе и человеческих), на полуострове находилось еще и значительное количество музейных заведений. Бывший заместитель министра культуры Украины Олеся Островская-Люта еще весной 2014 года рассказывала, что в республике осталось 39 музеев (34 в АРК и пять в Севастополе).

Подобную потерю трудно точно оценить в деньгах. Но совсем недавно министр культуры Крыма Арина Новосельская похвасталась, что с Украины в республику, как «в фильмах про разведчиков», были возвращены экспонаты Симферопольского художественного музея (картины авторства Айвазовского и Шишкина с ориентировочной оценочной стоимостью миллиард рублей), которые еще до референдума отправились на выставки в Одессу, Мелитополь и Киев. Это обозначает порядок цифр для оценки потерь Украины в плане музейных фондов. Потенциально речь идет о десятках миллиардов рублей.

Обращаясь к более приземленным сферам, в первую очередь стоит сказать о Черноморском шельфе и его энергетическом потенциале. Последние три года Украина пыталась договориться о снижении цены на российский газ (последняя скидка была получена еще во время подписания Харьковских соглашений в 2010 году). Поскольку все усилия были безуспешны, Киев возлагал огромные надежды на разработку месторождений природного газа на Черноморском шельфе. Дело в том, что они находятся относительно недалеко от берега, а существующая инфраструктура полуострова уже позволяет вести перспективную добычу.

После фактического присоединения Крыма к РФ и национализации компании «Черноморнефтегаз» Украине пришлось забыть о черноморских месторождениях. А также о двух миллиардах кубометров газа (а это около $700 млн по нынешней цене газа для Украины), которые находились на балансе упомянутого нефтегазодобывающего предприятия. По крайней мере, таковы оценки украинских экспертов (с которыми, к слову, не согласны российские чиновники).

Интересно, что вместе с самим шельфом новым крымским властям достались «вышки Бойко» (буровые платформы, названные в честь экс-министра Юрия Бойко, которые были закуплены в 2011 году по $400 млн за каждую). То есть даже без учета всей профильной инфраструктуры (трубопроводов, хранилищ и т.п.) на крымских энергетических активах Киев в один момент потерял порядка $1,5 млрд.

Карта национального отраслевого журнала «Нефтегазовая вертикаль»

Схема: ngv.ru

Также значительный урон экономике Украины был нанесен в отраслях виноделия и выращивания риса. До 2014 года примерно половина всего риса в стране выращивалась на полуострове, здесь же находилось около половины украинских виноградников. По объемам виноделия Крым занимал второе место после Одесской области (27% в АРК и Севастополе против 44% в Одесской области). Из-за отключения крупных крымских предприятий по итогам 2014 года украинский рынок виноделия сократился на 32%.

Так, страна потеряла производственные площади известных и незаменимых на национальном рынке брендов «Инкерман» и «Массандра». Естественно, свято место пусто не бывает. Нишу крымских вин активно пытаются занять грузинские и молдавские производители, работающие примерно в той же ценовой категории. Поэтому в данном случае есть смысл говорить и о росте экспорта, который так или иначе выводит деньги из украинской экономики на развитие бизнеса в соседних странах.

Еще одним существенным ударом для Киева была утрата крымского рыбного промысла, о которой мы уже подробно рассказывали на страницах Slon. В конце 2014 года глава Ассоциации рыболовов Украины Александр Чистяков признался, что 90% рыбы на прилавках украинских магазинов – это импорт. Конечно, раньше ситуация была более сбалансированной, ведь с утратой Крыма страна лишилась двух третей объема всего национального вылова рыбы (ориентировочно 100 тысяч тонн океанического промысла и 54 тысячи тонн в Азово-Черноморском бассейне).

Не менее важным выглядит и потеря курортной инфраструктуры республики. В придачу к полуострову России досталось порядка 200 здравниц и ведомственных пансионатов Украины (к их числу часто относят и собственность группы «Приват» украинского олигарха и по совместительству губернатора Днепропетровской области Игоря Коломойского, которую хотят в ближайшее время пустить с молотка). В нынешних условиях трудно подсчитать стоимость этих объектов, но их мощности и общей площади в 1,5 тысячи гектаров земли достаточно, чтобы одновременно разместить 60 тысяч отдыхающих. Опять-таки речь идет о доходах в миллиарды рублей.

К пассивным активам также можно отнести и другую государственную собственность, которая, по мнению Киева, была незаконно захвачена правительством Крыма и, как следствие, Российской Федерацией. Но, как бы цинично это ни звучало, от утраты Крыма Украина кое в чем все-таки выиграла. Да, финансовые потери неоспоримы, но, лишившись части территории, страна получила ряд тактических преимуществ в экономическом и политическом плане. И об этом свидетельствуют конкретные цифры.

Крымский фактор, или Не все так однозначно

Не стоит забывать, что и в украинские, и в российские времена полуостров был дотационным регионом. Конечно, сейчас в России этот вопрос практически не поднимают, учитывая официальную позицию властей (о том, что Крым не является экономической категорией), но забывать о нем не стоит. Понятно, что украинские бюджетные вливания в экономику полуострова значительно уступали российским, но и в былые времена Крым не мог себя прокормить.

В 2013 году полуостров обеспечил свои финансовые потребности на 51,2%: налогов республика собрала на сумму 8,5 млрд гривен, а дотаций из бюджета получила в размере 16,6 млрд гривен. Если считать по валютному курсу 2013 года, то выходит, что в год содержание Крыма Украине обходилось где-то в миллиард долларов чистых вливаний.

В контексте экономического кризиса и войны (пусть и спровоцированной самим крымским вопросом) сэкономленные на полуострове деньги – это большой бонус. Но пока самым главным тактическим плюсом потери Крыма, о котором не принято говорить, стало то, что население полуострова не смогло принять участие ни в президентских, ни в парламентских выборах.

Дело в том, что ввиду своего этнического состава и исторических особенностей заселения республики местный электорат традиционно голосовал за пророссийские проекты. Так, в 2010 году Крым вошел в тройку основных регионов поддержки Виктора Януковича (вместе с Луганской и Донецкой областями), благодаря чему тот, в общем-то, и победил с минимальным отрывом Юлию Тимошенко, получив президентское кресло. А на парламентских выборах 2012 года свыше 70% местных избирателей проголосовали за одну из двух пророссийских сил (коммунистов и Партию регионов того же Виктора Януковича).

Если бы после Евромайдана Крым участвовал в выборах президента, то они могли бы и не закончиться в один тур, а Петру Порошенко пришлось бы потратить еще месяц на политическую борьбу за кресло главы государства. В парламент же попало бы больше депутатов от Оппозиционного фронта, да и 12 мажоритарщиков от Крыма уж точно не вошли бы в нынешнюю коалицию. Следовательно, относительной политической монолитности Верховной рады, а также единства президента и парламента в поддержке внешнеполитического курса на евроинтеграцию во многом удалось добиться именно благодаря удалению крымских избирателей от политического поля Украины.

И кажется, украинские власти хорошо это понимают. Поэтому и борются за финансовые компенсации, а не за включение полуострова в политический процесс страны, которое поставит под удар их личные политические перспективы. Ведь правящая элита от потери Крыма только выиграла. Так что заинтересована ли она в реальном возвращении полуострова или готова довольствоваться отступными – покажет время. А пока Украине остается только подсчитывать мифическую прибыль, недополученную от дотационного региона, и требовать компенсаций.