Мэр Парижа: для этих людей не существует законов и веры

Во время перерыва на саммите в Белом доме, который состоялся на прошлой неделе и был посвящен борьбе с экстремизмом, мэр Парижа Анн Идальго (Anne Hidalgo) побеседовала с Лэлли Уэймут из The Washington Post, обсудив с ней нападение террористов на редакцию Charlie Hebdo, проблему антисемитизма во Франции и некоторые другие вопросы. Ниже приведены отрывки из ее интервью.

— В прошлые выходные вы ездили в Данию, чтобы оказать моральную поддержку мэру Копенгагена Франку Йенсену (Frank Jensen) в связи с терактами на литературном форуме и в синагоге. Считаете ли вы, что датского террориста могли вдохновить парижские теракты в редакции Charlie Hebdo и в кошерном магазине?

— Да. Существует четкая связь между этими двумя эпизодами. В обоих случаях террористами были молодые люди, исповедующие радикальную идеологию. Несомненно, тюрьма играет очень важную роль в радикализации молодых людей. Террорист из Копенгагена вышел из тюрьмы всего за 15 дней до совершения нападения. Более того, [в Копенгагене] жертвами терактов тоже стали евреи и свобода слова.

В Европе — будь то Париж, Бельгия, Дания или другие страны — многие люди обращаются к джихаду. Мы имеем дело с экстремизмом, который процветает среди молодежи. Я полностью согласна с высказанной президентом Обамой идеей о том, что необходимо развенчать аргументы этих террористов, чтобы доказать, что террористы - вовсе не герои. Террористы думают, что они станут героями. Нужно объяснить им, что это не так. Во Франции подавляющее число мусульман не имеет никакого отношения к этим террористам.

— Но эти террористы — мусульмане.

— Это так. Однако это люди, для которых не существует законов и веры.

— Но все они - исламские экстремисты.

— Это терроризм. Существуют другие группировки террористов, но эта группировка пытается атаковать нашу демократию. Эти люди также нападают на мусульман: к примеру, французский полицейский, убитый во время нападения на редакцию Charlie Hebdo, был мусульманином.

— Многие финансовые компании перенесли свои офисы за пределы Парижа, а туристы боятся приезжать туда. Я полагаю, что ваша работа заключается в том числе и в обеспечении безопасности, и в том, чтобы туристы не опасались за свою безопасность, приезжая в Париж.

— В экономическом смысле Париж — очень привлекательный город. Здесь расположено множество крупных международных конгломератов, и их число продолжает расти. Кроме того, Париж занимает первое место в мире по числу приезжающих туристов, и я планирую сделать все, чтобы так оно и продолжалось.

— Даже после нападения на Charlie Hebdo ничего не изменилось?

— Не изменилось.

— Но вам пришлось увеличить присутствие полиции и выставить солдат вокруг еврейских культовых зданий.

— Нужно охранять и защищать людей. Нам пришлось увеличить присутствие полиции после нападения на редакцию Charlie Hebdo. Но жизнь продолжается, она не сбавляет темп.

— Стоило ли президенту США или другим высокопоставленным американским чиновникам принять участие в марше солидарности после теракта в Charlie Hebdo?

— Нет, мы не считаем, что США поступили по отношению к нам неподобающим образом. Сразу после терактов мне позвонил мэр Нью-Йорка, а президент Обама посетил французское посольство в Вашингтоне. Я удивлена тем отношением, которое было проявлено по эту сторону Атлантики. Мне было очень приятно принимать в Париже госсекретаря Джона Керри и мэра Нью-Йорка.

— Вы говорили, что собираетесь подать в суд на Fox News за сообщения о том, что во Франции существуют так называемые запретные зоны, то есть места, где могут находиться только мусульмане. Есть ли в Париже такие места, куда люди боятся ходить?

— В Париже нет таких мест, куда было бы нельзя отправиться на прогулку. Та ситуация, которую описали журналисты Fox News, попросту не существует. То, что сообщил Fox News, - ложь.

— Сейчас особое беспокойство вызывают репортажи о всплеске антисемитизма во Франции. По некоторым сообщениям, число антисемитских преступлений выросло в два раза по сравнению с предыдущим годом. Какие меры вы собираетесь предпринять, чтобы защитить парижских евреев?

— Во-первых, это правда. Я лично упоминала эти цифры по росту числа антисемитских преступлений вчера, во время конференции. Сейчас наблюдается всплеск антисемитизма, что вызывает самые серьезные опасения, и, по всей видимости, у него очень глубокие корни. История Парижа тесно связана с историей еврейского сообщества. Кроме того, не стоит забывать трагическую историю Холокоста: тогда парижских евреев преследовали и массово депортировали.

Мы должны сделать все возможное, чтобы люди не забыли эту историю. Есть люди, которые пытаются отрицать, что те события на самом деле имели место… Антисемитизм это не дискриминация в привычном смысле. Сегодня мы пытаемся защитить еврейское сообщество: полицейские и военные охраняют еврейские школы и синагоги.

— Согласно результатам опроса в области антисемитизма, проведенного в прошлом году Антидиффамационной лигой (Anti-Defamation League), 51% опрошенных французов считают, что евреи имеют слишком мощное влияние на мировой бизнес, а 37% признались в антисемитских настроениях.

— Французы не антисемиты, но сейчас действительно наблюдается всплеск антисемитских настроений и числа преступлений на почве расовой ненависти. С этим нужно бороться. Еврейское сообщество испытывает серьезное волнение по поводу усиления антисемитизма. Но подавляющее большинство евреев хотят жить во Франции в мире.

— Что вы думаете о высказывании премьер-министра Израиля Биньямина Нетаньяху (Benjamin Netanyahu) о том, что французским евреям стоит переехать в Израиль?

— Премьер-министр Израиля сейчас занят своей предвыборной кампанией, однако это не имеет никакого отношения к ситуации с евреями во Франции.

— Правда ли, что в прошлом году Францию покинуло больше евреев, чем в позапрошлом?

— Да, это правда, однако лидеры еврейского сообщества напоминают, что отъезд в Израиль должен отражать некие духовные стремления, а не основываться на страхе или на идее о том, что во Франции евреям нет места.

— Что вы думаете об Исламском государстве?

— Это террористическая группировка, с которой необходимо бороться. Это движение, выступающее против демократий. Оно не признает прав женщин. Оно не признает свободу слова. Мы должны бороться с ним военными способами, и сегодня Франция взаимодействует с американской армией. Мы наносим удары в Мали и в Ираке, а в Сирии мы оказываем поддержку в предоставлении гуманитарной помощи. Но мы также должны действовать при помощи таких инструментов, как образование и знания, которые являются оружием демократии. Это долгий путь, и мы все должны принять участие в этой борьбе — все демократические страны.

— Вы считаете, это поможет? Что смертника, готовящегося взорвать себя, можно разубедить при помощи слов?
— Вы считаете, это поможет? Что смертника, готовящегося взорвать себя, можно разубедить при помощи слов?
— Если вы объясните молодым людям, что они должны добиться успеха в жизни, стать полноценными членами общества, в котором они живут, найти работу, которая будет им нравиться, и что общество им обязательно в этом поможет, я думаю, это станет гораздо более мощным источником мотивации, чем если им прикажут убить других людей и себя.

Я не склонна к чрезмерному оптимизму. Мы должны действовать. Если мы создадим благоприятные условия для молодежи, которая живет в нашей стране и может стать жертвой пропаганды террористов, я думаю, мы добьемся успеха очень быстро.

— Опасаются ли другие мэры и лидеры [стран Евросоюза] новых терактов?

— Разумеется. Террористическая угроза существует, и все мэры относятся к ней очень серьезно.

— Можете ли вы предотвратить новые теракты?

— Сегодня полиция и военные в Париже выполняют функцию сдерживания, и я думаю, что они смогут помешать другим террористам начать действовать.

— Как вы считаете, можете ли вы ассимилировать мусульманское сообщество в большей степени, чем это делалось в прошлом?

— Во Франции мы не использует слово «ассимилировать». Здесь живет множество молодых людей, которые являются французскими гражданами, молодых людей, чьи родители приехали из Марокко, Алжира, Туниса, где большинство населения — мусульмане. И многие из этих молодых людей говорят нам, что они лишены тех возможностей, которые есть у других детей. Мы обязаны изменить эту ситуацию.

— Какие выводы вы сделали в результате саммита по борьбе с экстремизмом?

— Я поняла, что обмен опытом с другими городами и другими членами гражданского общества приносит хорошие результаты. Гораздо правильнее вести диалог, чем обмениваться оружием.

— Вы разделяете точку зрения премьер-министра Франции Мануэля Вальса (Manuel Valls), который объявил войну против терроризма и радикального исламизма, против всего, что разрушает солидарность, свободу и братство?

— Да. Я бы не стала использовать именно эти формулировки, но я согласна.

— Хотите ли вы еще что-то добавить?

— Приезжайте в Париж. Парижане обожают американцев.