О фантомных ужасах сталинизма

В сетевых спорах мелькает то и дело: «Моя мама, бабушка, прабабушка, тетка рассказывала о 1937-м годе... Мою семью раскулачили... Мой родственник сидел...» И обычно называется какой-нибудь ничтожный повод, приведший к страданиям: колоски собирал не там, опоздал на 15 минут на работу, политический анекдот рассказал, сделал опечатку в наборе, портрет Сталина неровно повесил. Ну, в общем как в песенке Высоцкого про слухи: «Вашего соседа забирают, негодяя, потому что он на Берию похож...»

Еще часто речь идет о том, что человек чуть-чуть не пострадал. Или пострадал, но незначительно - его (с семьей) переселили, задержали, подозревали какое-то время, посадили на год, но потом выпустили, перестали подозревать. «По лезвию ножа ходил...» «Большие страхи перенес...»

Рассказы, в которых фигурируют реальные большие сроки и расстрелы, встречаются ЗНАЧИТЕЛЬНО реже. И чаще всего они касаются периода коллективизации 1929-32 гг., так называемой «ежовщины» 1937-38 гг. или сурового военного времени. Причем если спросить того, кто ссылается на бабушку, проверял ли он ее рассказ по другим источникам, смотрел ли документы (если посадка или расстрел действительно имели место), ответ редко будет утвердительным. Но истории подобного рода приводятся в разных полемиках без тени сомнения: раз бабушка рассказывала, значит, это правда. Кто же любимым внукам станет врать? А уж что-то забыть, спутать или, скажем, приукрасить бабушки не способны по определению. Память же у них - капкан, точность - как у штангенциркуля! Внуки, разумеется, тоже априори во всех случаях непогрешимы. Разве могут они: а) что-то не так понять; б) присочинить? Конечно, нет. А уж ситуации, домашние застолья, в которых изливаются подобные воспоминания - гарантия их достоверности. Чтобы аргументировано возразить на это, хочу обратиться к теории экспертных оценок из социальной психологии.

Врет, как очевидец.

Оперативники или следователи со знанием дела подтвердят, что любые свидетельские показания нуждаются в проверке. Человек куда чаще, чем ему кажется, склонен подменять реальность тем, что ему показалось или послышалось. Отсюда и выражение «врет, как очевидец». То есть 10 свидетелей происшествия могут дать десять самых разных его описаний - и вовсе не по злому умыслу. Часто все случается так быстро, что человек не успевает сориентироваться, и уже постфактум достраивает в голове картину случившегося. Психологи провели огромное количество лабораторных и полевых тестов, подтверждающих это правило. Профессиональные историки то же самое знают о мемуаристах, и потому требуют, чтобы один письменный источник подтверждался другими. А уж о пересказах прямой речи в воспоминаниях персонажей и говорить нечего! Часто передающий чужие откровения расставляет в них по-своему акценты и опускает важные нюансы, приводя лишь то, что его больше всего впечатлило. И это, естественно, искажает, порой до неузнаваемости, смысл тех высказываний...

Фальсификация впечатлений.

Еще психологии известны так называемое конформное поведение и независимое. Не бывает, чтобы во всех своих группах общения человек демонстрировал только независимое поведение. Гораздо чаще, чем ему кажется, он меняет собственные установки под воздействием ближайшего окружения. Чем выше уровень доверия окружающим, тем менее критично человек воспринимает от них информацию.

Этим часто пользуются СМИ - создавая системы повторов и кодов, близких той или иной аудитории. Если доверие к СМИ со стороны той или иной аудитории высоко, то информация будет восприниматься в том контексте, какой нужен авторам сообщений. При этом очень важно, насколько критично было первое восприятие источника информации, от этого зависит степень дальнейшего доверия к нему.

А теперь вопрос. Представьте своих пожилых родственников, проживших сталинские годы с теми СМИ, что требовали разделять ту систему ценностей, в которой Сталин - наш рулевой, НКВД нас защищает, колхозы - хорошо, стройки - здорово, народ и партия едины.

А потом - хрущевская оттепель, и оказалось, что Сталин был груб, воевал по глобусу, голод устраивал специально, и репрессии периода ежовщины тоже дело его рук. Поменялась общественная установка - и вы уверены, что ваши бабушка или дедушка остались именно в независимом меньшинстве, а не слились с беспамятным большинством? Каким бы ни был ваш ответ, как вы это проверите теперь?

Потом, после оттепели, наступила брежневская эпоха. Выяснилось, что и Хрущев был плох; а Сталину побоялись вернуть доброе имя, но генералиссимусом и победителем он остался.

В кино его стали показывать нейтрально. Опять же представьте своих бабушку и дедушку: вы уверены, что они снова не поменяли свое отношение к прошлому под нажимом новых трактовок в СМИ?

Ну, а потом самый резкий горбачевско-яковлевский поворот. Выяснилось, что Сталин был не просто груб и самовлюблен, но еще и адски жесток, коварен, параноидально деспотичен, за что ему гореть в вечном огне. А заодно и Ленину, и Хрущеву, и Брежневу, и всей советской эпохе.

При Горбачеве стали издаваться западные и наши диссидентские фальшивки, фальсифицироваться мемуары и исторические документы, подтверждений чему пруд пруди. Снимались антисталинские фильмы, плодились общественные мифы: Сталин организовал голодомор, подписал преступный пакт Молотова-Риббентропа, убил жену, начал войну, профукал 22 июня... Сталин всех убил, Берия изнасиловал пол Москвы, полстраны сидело, а полстраны охраняло... Скажите, как вам кажется, что чувствовали тогда ваши бабушка и дедушка? И насколько незамутненным остался их взгляд после всех этих атак из СМИ, которым они с юности привыкли свято верить?

И вот у них подрос внук, который где-то в 2000-м спросил: а правда, что при Сталине сажали за описку в стенгазете и кухонный анекдот? Ответьте мне честно, велика ли вероятность, что человек, переживший информационные атаки и развороты при Хрущеве, Брежневе, Горбачеве, Ельцине сохранит такую независимость взгляда, чтобы являться авторитетным свидетелем? Чтобы выступать единственным мерилом того, что было истинным, а что нет?

Фальсификация воспоминаний.

Однако психологи знают еще одну особенность человека. Оказывается, память его активна - то есть, вспоминая, он не погружается в «омут памяти» и не восстанавливает в старом виде старые картинки. А заново конструирует свое воспоминание, уже на основе новых внутренних и внешних данных, с помощью которых на него можно влиять. То есть воспоминания можно фальсифицировать, и этой особенностью нашей памяти пользуются недобросовестные историки. Для этой реконструкции они сознательно используют фальшивые документы и источники, к которым относятся и сомнительные «воспоминания очевидцев». Как правило эти фейки нацелены прежде всего на эмоции - это яркие литературные подделки, картины лагерных художников, душераздирающие фильмы, пламенные интервью. Цель всего этого одна: исказить реальный пласт памяти конформно настроенного большинства.

Так неужели мои родственники все врут о прошлом?

Вовсе нет! Они могут вполне добросовестно ошибаться и заблуждаться в силу выше названных операций над их памятью. Поэтому все нужно трижды проверять - и такой аргумент как «мой дед рассказывал про ужасы 37-го», увы, недостаточен. Я в таких случаях очень скептически отношусь к утверждениям, что причины для реальной посадки или высшей меры в СССР были ничтожны. Это первый признак исторической аберрации. Ну не расстреливали в 30-е за "колоски" и другие мелочи. Это просто противоречит здравому смыслу. Сами посудите: если бы власть наказывала так сурово, долго ли бы она продержалась?

Особый случай - ситуация 1937-38 гг. Однако это - эксцесс, форс-мажор. Виновные за этот форс-мажор понесли наказание. И поэтому причины репрессий в этот период нужно изучать особенно тщательно в каждом конкретном случае. Лично мне мои два деда и прадед (который получил реальный политический срок и в эпоху перестройки оставил в городском музее воспоминания, в которых нет ни одного упрека прошлому) рассказывали об их трудной жизни сдержанно и оптимистично. Сдержанно и оптимистично предавались воспоминаниям и ветераны войны в общении со мной-школьником. То же самое можно увидеть и в огромном количестве исторических документов сталинской эпохи. Существует множество свидетельств, воспевающих жизнь и работу в СССР. На каком же основании мы должны верить не им, а единичным жутким «рассказкам» чьих-то родственников? Истина начинается с дотошной проверки всех обстоятельств - и кончается при отказе от таковой.

P.S. Мой призыв проверять данные не означает, что я оправдываю деятельность советской партийной верхушки и НКВД в 1937-38 гг. Я вовсе не утверждаю, что неоправданных репрессий не было, как могло б кому-то показаться. К сожалению, они были. Но в их причинах надо детально разбираться, если мы хотим знать свою историю и извлекать уроки из нее. Но это уже отдельная и очень большая тема.