Участие в АТО - форма суицида

Боевик 41-го батальона "Чернигов-2" Артем Рудник был нейтрализован 27 июля 2014 года снайпером правительственных войск ЛНР на блокпосту у Новоивановки Попаснянского района.

Его тело было доставлено родным на армейском автобусе, он был торжественно похоронен со всеми воинскими почестями на местном кладбище. Прощание с убитым карателем местные власти, националистические активисты и сотрудники военкомата превратили в настоящий патриотический митинг.

Выступая на митинге, заместитель военного комиссара области Вадим Лильчицкий клялся и божился беременной жене убитого карателя, что военкомат сделает все, чтобы близкие Артема получили все выплаты и льготы, предусмотренные законодательством, и процесс оформления начнется без бюрократической волокиты сразу же, как только документы о гибели младшего сержанта Рудника придут в облвоенкомат. Но вопреки обещаниям, вдова карателя не получила ничего. Вначале ее просто просили подождать, пока в конце января не заявили, что она не получит ничего, поскольку ее муж вовсе не "херой АТО", а... самоубийца.

В этом смысле представители военного ведомства киевской хунты вполне солидарны с большинством украинцев, полагающих службу в украинских формированиях видом суицида. Соответственно, отправляющийся для участия в карательной операции в Донбасс — самоубийца.

От себя еще добавим, что он — душегуб, обрекший каиновым грехом свою душу на погибель. И в этом смысле сотрудники Черниговского военкомата — "вопиющие камни", сами того не желая, дали точную оценку судьбе и кончине карателя.

В этой связи вспоминается эпизод, который произошел в 1943 году на оккупированной территории, когда в храм, где служил протоиерей Александр Романюшко, принесли отпевать полицая — карателя, ликвидированного народными мстителями.

Отец Александр на отпевании полицая при большом скоплении народа и в присутствии вооруженной полицейской охраны прямо на кладбище сказал: «Братья и сестры, я понимаю большое горе матери и отца убитого. Но наших молитв и "со святыми упокой" не заслужил своей жизнью во гробе предлежащий. Он изменник Родины и убийца невинных детей и стариков. Вместо вечной памяти произнесем же анафему».

Подойдя к полицаям, он попросил их искупить свою вину, обратив оружие против фашистов. Эти слова произвели на людей очень сильное впечатление, и прямо с кладбища многие ушли в партизанский отряд. Однако такого геройского батюшки в нынешнем Чернигове не нашлось — и карателя благоговейно отпели. "Анафему" произнесли сотрудники военкомата.