Раненные в АТО: Максим "Купол". Жизнь после киборга

Кого вы себе представляете, когда слышите слово "киборг"? Думаю, что с недавних пор вы вряд ли вспоминаете Шварценеггера в роли Терминатора, которого опускают в раскалённую лаву...

Теперь так называют защитников Донецкого аэропорта. Вернее, тех руин, в которые аэропорт имени Прокофьева превратился за эти 236 дней, в течение которых шли ожесточенные попытки его захватить. Сам аэропорт назвали Сталинградом, а его защитников – киборгами.

Википедия нам говорит, что Ки́борг (сокращение от англ. cybernetic organism – кибернетический организм) – в медицине – биологический организм, содержащий механические или электронные компоненты, машинно-человеческий гибрид (в НФ, гипотетике и т. п.), в научной фантастике в отдельных случаях также используется в качестве термина для обозначения андроидов.

*   *   *

…Всегда не понимала, почему ребят назвали киборгами. Я видела наших киборгов с оторванной рукой и челюстью, видела с пробитыми головами. Они живые, из костей и тканей, часто повреждённых. У них есть родные, семьи, любимые. А когда увидела этого киборга, вообще остолбенела на минуту.

…Туманный Киев, как и туманный восток. Я только вернулась из АТО. Погода была мрачная и серая, как и настроение. Он стоял на улице, со своим замечательным волонтёром, Олей, и они разговаривали с доктором. В рыжей дублёнке, без шапки, мужчина среднего возраста и роста, плотного телосложения. Оля поворачивается и говорит:

– Это Максик, я его уже нашла…

Я молча киваю и смотрю в его единственный растерянный глаз. Объясняю, зачем пришла, что пишу истории о ребятах, прошу разрешения сфотографировать. 

Максим покорно соглашается.

– Я пошёл воевать, когда узнал, что ранен Андрюша-длинный, он из нашего автопарка, это было в августе ещё. Он ранен был, вначале был во Львове, а потом ему стало хуже и его перевели в Киев, тут он умер, недавно. Я хотел на его похороны поехать, доктор не разрешил.

– Андрей Соколенко? Я знала его и его сестру.

– Его так долго лечили, что же получилось не так? Может, денег не насобирали..

– Максим, деньги на лечение и лекарства собирали постоянно, всем миром, только у Андрюши были такие ранения, с которыми тяжело бороться.

– Да, я понимаю…

Разговаривая с Максимом, всё время ощущаешь, что нужно быть очень осторожной и не перейти грани в вопросах, не задеть за живое.

*   *   *

90-й батальон, 1 рота, 3 взвод, 1 отделение. Киборг, позывной "Купол", рядовой.

В Донаэропорт попал в конце ноября-2014. Пробыл там около 10 дней. Отлично знал все позиции в Новом терминале, был проводником. Получил ранение 6 декабря 2014 года там же, в новом терминале.

Вместе с взводным Халком Сергеем и командиром Ивановым Геннадием сопровождали двоих вновь прибывших после ротации киборгов, знакомили их с позициями в терминале. Начался обстрел с двух сторон, русский спецназ и чеченцы с сепаратистами. Потом пожар и сильное задымление. Командир Иванов запросил артиллерийскую поддержку. Отказали, сославшись на отсутствие боеприпасов. Перевернув автокар и спрятавшись за ним, киборги отстреливались сами. Произошел взрыв совсем рядом.

Максим прикрыл собой командира. Получил пулевое ранение нижней челюсти и минно-взрывную травму, с повреждением верхней челюсти. Потерял левый глаз. Контузия 2-й степени левой лобной доли, повреждение фаланги пальца руки. Когда Максим рассказывает про то, что прикрыл собою командира, говорит об этом просто и обыденно:

– Лучше бы погиб я, чем не было командира в аэропорту.

Наши оттащили раненого Максима в штаб, где хранили продукты питания, медикаменты и свозили раненых для последующей эвакуации. Сутки пролежал, ожидая вывоза из АДа (Аэропорта Донецка). 7 декабря его вывезли. Максима доставили в больницу в Селидов, потом вертолетом в Днепропетровскую больницу Мечникова. С 22 декабря Денисов находился на лечении в Киевском военном госпитале в отделении челюстно-лицевой хирургии.

Челюстные хирурги сделали все возможное, чтобы помочь отважному киборгу, но у Максима – потеря краткосрочной памяти, дезориентация в пространстве, глубокий невроз – тревожно-депрессивное расстройство. Ему снятся кошмары, он все время готов к атаке и горюет о погибших друзьях:

– Кому я тут нужен? С одним глазом я не смогу тут найти работу, а на войне я и с одним глазом пригожусь. Целиться удобнее…

Максим живёт на съёмной квартире, с мамой, старшей сестрой и племянницей, у него не выплаченный кредит в банке, сейчас он на длительном лечении у психиатров. Пока юристы-волонтёры пытаются уладить отсрочку платежей, мы все вместе можем помочь Максиму не думать хотя бы об этих, бытовых проблемах. Ужасы этой войны и увиденного оставили отпечаток на восприятии реальности. Теперь Максим живёт своей реальностью:

– Это меня Бог наказал, за то, что я стрелял в сторону церкви…

Утром, только проснувшись, Максим ищет автомат и свой гранатомёт, а не найдя, понимает, что он в мирном Киеве. Потом он смотрит на фотографию своего командира Олега Кузьминых в плену и плачет…Он ждёт, когда его обменяют. И ждёт, когда сможет пожать его руку.