Граница дозволенного

Враг у ворот, вставай, страна огромная. Несогласие – измена Родине, высказывание против – шпионаж. Изменников судим по законам военного времени и отправляем на исправление трудом. Миллионам предателей – сроки за антироссийские разговоры, а также антироссийские посты и лайки. Пусть они едут строить мост в Крым, стадионы к ЧМ, нефтепроводы из Сибири в Китай и все прочее, что мы не можем построить сами из-за финансовых проблем.

Экономическая ситуация предопределяет политическую логику; политика, как правило – следствие экономики. Если у страны нет денег, но она хочет резко укрепиться в противостоянии с миром, ей остается использовать труд собственных граждан. Самый экономически эффективный труд – бесплатный, а как заставить людей работать бесплатно, хорошо известно по опыту политических репрессий середины прошлого века. Тут, на удачу, и Сталин популярен в обществе, и мобилизационная пропаганда, включающая разжигание ненависти к "пятой колонне", проглатывается обществом с энтузиазмом и аппетитом. Все карты на руках. Начинаем выявлять предателей и шпионов?

Во власти всегда много людей, у которых чистый прагматизм начисто затмевает гуманизм.

Они видят возможность реализации подобного сценария, видят его выгоду для себя, для политического режима и даже для страны. И они сначала словами, а потом и действиями предлагают коллегам: давайте, вот наш шанс, запускаем? Образованная часть общества понимает происходящее, и потому здесь уже несколько лет не утихает апокалиптическое вагнование нового 37-го года.

Дело Светланы Давыдовой поначалу выглядело как публичное согласие власти на новый виток массовых политических репрессий. Если мать семерых детей сажают за один телефонный звонок, значит, "вину" каждого можно умножать на семь, "статья найдется". Однако с освобождением Давыдовой ситуация меняется: предложение "прагматиков" отвергнуто. Теперь кейс используется не для репрессивного сигнала силовикам, а для относительно либерального по нынешним временам сигнала обществу. Власть показывает, что, да, она жестит, но есть этой жести и предел. Кровавую диктатуру, пресловутую "Северную Корею" посреди Европы XXI века никто устраивать не планирует. Граница дозволенного лежит где-то между танцем в храме и звонком в посольство. Точнее узнаем по следующему громкому делу.