Столкновение с цивилизацией

Террористы обезврежены, жертвы оплаканы, «Аль-Каида» взяла на себя ответственность. Очередной раунд мировой дискуссии на тему столкновения Запада и Востока завершен, можно перелистывать страницу.

Но осадок опять остался.

Чего хотели террористы, чего они добивались?

Если прекращения публикаций карикатур на пророков —  они явно проиграли: «Шарли Эбдо» выходит миллионным тиражом, вместо 60 тысяч, а интернет забит репродукциями на многие годы вперед. Но если разобщения людей на Западе и всплеска агрессии против ислама в ноосфере —  то, надо признать, они преуспели.

Теракт нельзя отделять от его восприятия в обществе — хотя бы потому, что современные террористы совершают свои преступления именно ради реакции социума и государства.

Эту историю, как и современный терроризм вообще, не объяснить в рамках привычного левого дискурса про социальные проблемы мигрантов, неоколониализм и эксплуатацию выходцев из стран периферии. Потому что спикер йеменской «Аль-Каиды» уже объяснил ее предельно четко: «Некоторые французы не были вежливы к пророкам, и некоторые верующие… пришли к ним, чтобы научить, как себя вести, как быть вежливыми к пророкам, и что свобода самовыражения имеет свои границы».

Иными словами, это на самом деле — теракт против базовых ценностей современной цивилизации, но не западной, а единой, человеческой.

Самым разрушительным потенциалом обладают идеологии расовой и культурной исключительности, ибо в них изначально встроен механизм оправдания массовых убийств тех, кто рожден от «неправильных» родителей или воспитан в «неправильной» культуре.

В последние годы по вине религиозных фанатиков, как правило, исламистов, гибнут каждый месяц десятки невинных людей в Ираке, Сирии, Нигерии, Пакистане… Большинство терактов за пределами Азии и Африке сейчас тоже совершают сторонники «радикального ислама».

Первая реакция европейского обывателя на каждое такое преступление — намертво связать терроризм и ислам. В этом порыве едина виртуальная ноосфера: от комментаторов американских изданий с вековой историей до форумов российских райцентров. И те и другие, призывая выслать—оградить—запретить, мыслят в узкой колее постколониального ресентимента и не замечают, как похожи на религиозных фундаменталистов.

Ислам — религия четверти жителей земного шара; в полусотне стран больше половины населения — мусульмане. Лишь в нескольких государствах, которые десятилетиями живут в состоянии гражданской войны, образовались очаги распространения терроризма. Но в новостях не находится времени, чтобы рассказать об истории Йемена или Пакистана: западный мир по-прежнему сконцентрирован на себе. Несопоставима даже продолжительность телесюжетов о терактах 7 января в Париже и Сане, а ведь в йеменской столице погибли 33 и ранены 62 человека.

Средний потребитель европейских — и тем более российских —  новостей видит только связку: карикатуры на Мухаммада—ислам—террор.

Но всего полтора века назад массовый террор на негосударственном уровне был связан совсем не с исламской культурой. Такую тактику впервые в новой истории применил американский ку-клукс-клан. Христиане европейского происхождения, соль Запада, убивали освобожденных рабов, отстаивая исключительное право белых людей на превосходство. И происходило это не в периферийном средневековом обществе, а в индустриальной стране — флагмане капитализма.

С конца XIX века, вместе с развитием портативных взрывных устройств и идеологий социальной исключительности, тактику массовых убийств стали применять европейские анархисты, коммунисты, националисты из освободительных движений — словом, все, кому идеология позволяла считать человека заслужившим смерть лишь потому, что ему не повезло принадлежать к враждебной социальной группе.

Арабский, а потом и мусульманский компонент появляется в мировой истории терроризма вместе с проблемой палестинской государственности в середине прошлого века. Доминировать исламистский терроризм начал лишь около 20 лет назад, когда левый экстремизм вышел из моды, европейские правительства кнутом и пряником наладили диалог с местными сепаратистами, но на Среднем Востоке образовалась незаживающая, гнойная рана гражданской войны в Афганистане.

«Большинство современных террористов — исламисты, значит, ислам — религия терроризма»; это вроде ложного силлогизма: «В этом доме большинство кошек черные, поэтому все кошки в мире черные». Из этой детской ошибки, умноженной на невежество, скудный жизненный опыт и неприятие другого, — рождается терроризм. И братья Куаши, и Брейвик.

Да, парижская трагедия в ближайшей перспективе поднимает популярность крайне правых на Западе и возвращает политиков и интеллектуалов к теме вражды демократического, свободного Запада и авторитарного, традиционного Востока, которым вместе никогда не сойтись, разве что путем уничтожения одного из них.

Но вряд ли это надолго. Посмотрите на мировую карту тэга # JeSuisCharlie  — как светятся Кувейт и Доха, Каир и Тунис, даже Багдад и Сана, столица нищего Йемена, где доступ к интернету есть лишь у 15% граждан. Заметно ярче, чем Россия, еще недавно такая якобы прогрессорская и атеистическая. Сотни благополучных европейских мусульман едут строить средневековье, десятки тысяч их единоверцев готовы защищать свободу слова. И для них это не эмоциональная игра, а осознанный шаг вперед от традиции и аффекта. Им не нравятся карикатуры, но они выбирают ценности модерна. Похоже, в этом столкновении цивилизация победит.