Москва ослабела, но не вышла из игры

Западные комментаторы, освещающие события в России, склонны к тому, чтобы бросаться из одной крайности в другую.

Семь месяцев назад, когда цены на нефть были высокими и Кремль, вроде бы, уже отрезал без единого выстрела Крым от Украины, нарратив вращался вокруг неостановимого Путина, который вскоре захватит всю Восточную и Центральную Европу. Сегодня его положили на смертный одр, и при этом любители прогнозов рассуждают о том, когда именно российская экономика окончательно развалится, и Путин будет свергнут. Стремительное обесценивание рубля — судя по всему, его не способно остановить даже резкое повышение Центральным банком процентной ставки — дает повод некоторым экспертам не без злорадства говорить о том, что украинская гривна чувствует себя лучше, чем российская валюта.

Возможно, будет полезно несколько отступить назад и посмотреть на сложившуюся ситуацию в более широкой перспективе. Гривна — это денежная единица страны, которая сталкивается со значительным сокращением ВВП и находится на грани банкротства; инвесторы обсуждают вероятность того, что, помимо пакета помощи в 27 миллиардов долларов со стороны Международного валютного фонда, Европейский Союз и Соединенные Штаты предоставят дополнительно 15 миллиардов долларов. Поставки энергоносителей на Украину находятся в довольно шатком состоянии и зависят от хрупкого соглашения с Кремлем на условиях предоплаты. Если убрать любой из перечисленных факторов из этого уравнения, то гривна как ставка будет выглядеть значительно менее привлекательно.

Обвал глобальных цен на энергоносители, влияние западных санкций и свободное падение рубля — все это весьма серьезные экономические проблемы для России. Они оказывают колоссальное давление на российское правительство и способны даже привести к радикальному пересмотру некоторых подходов. Однако утверждение о том, что Россия находится на грани коллапса, судя по всему, является немного преждевременным. Более того, Путин считает, что он может благополучно пережить кратковременный период турбулентности без того, чтобы делать серьезные уступки Западу.

Рубль теряет в цене, потому что инвесторы, а также простые россияне пытаются за счет срочных сделок или покупок сохранить свои сбережения. 70-летний россиянин пережил (или пережила) целую серию девальваций национальной денежной единицы (введение «нового рубля» в эпоху Хрущева, а также мощные инфляционные волны, образовавшиеся в результате «шоковой терапии» в 1992 году). Нынешний рубль не подкреплен ни золотом, ни нефтью, он свободно плавает, и поэтому (с учетом опасений по поводу того, не будут ли рубли 2013 года стоить вполовину дешевле в 2015 году) не удивительно, что возникшие колебания заставили людей искать более безопасные способы сохранения своих сбережений; и даже значительное увеличение процентной ставки Центральным банком России оказалось недостаточным для поддержания курса рубля.

По мере обесценивания рубля импорт становится значительно более дорогим, и это означает, что не только предметы роскоши, но и широкий круг обычных потребительских товаров ежедневного пользования, в том числе продукты питания, также повысятся в цене. Люди будут вынуждены либо обходиться без них — со временем это может привести к росту недовольства у населения, — либо Кремль будет повышать заработную плату, создавая таким образом возможность для образования дестабилизирующей инфляционной спирали. Еще большую тревогу вызывает то, что российские компании, взявшие для своего развития номинированные в долларах или в евро кредиты, но получающие доходы, в основном, в рублях, понимают, что их налоговое бремя почти удвоилось.

Обвал цен на энергоносители также представляет собой проблему. Он оказывает непосредственное влияние на количество денег в распоряжении российского Министерства финансов, которые предполагается использовать для того, что может быть названо «предохранительными расходами» (safety spending) — речь идет о крупных инфраструктурных проектах, о направлении средств из государственных фондов в такой беспокойный регион страны как Северный Кавказ, о выравнивании уровня пенсий и заработной платы в недавно обретенном Крыму. Это также заставляет проводить сокращения в области социальных расходов, и мы уже видели протесты по поводу возможных сокращений и изменений политики в области здравоохранения. Когда цены на нефть и природный газ были высокими, Кремль имел возможность вкладывать значительные средства в оборону, не подвергая опасности сторону «масла» в известном уравнении, то есть, сохраняя тот самый баланс, нарушение которого способствовало развалу СССР. Сегодня, когда доходы государства уменьшились, начинается борьба по поводу того, какие части программы перевооружения будут сокращены и какой набор социальных выплат будут урезан для того, чтобы сбалансировать доходную и расходную части бюджета.

И, наконец, санкции оказывают воздействие, потому что западные инвестиции в России теперь на неопределенное время прекратились. На самом деле компании откладывают проведение транзакций, которые сегодня все еще были бы законными, опасаясь того, что на них негативным образом могут отразиться решения относительно будущих санкций. Сделки, которые не попали под санкции (как, например, проекты, связанные с освоением месторождений в Северном Ледовитом океане) или договоренности относительно предоплаты в счет будущих поставок, были отменены или приостановлены, и в результате российские фирмы лишены теперь необходимых наличных инвестиционных средств.

Хотя российская экономика оказалась в сложном положении, и заметно ослабла, она, конечно же, продолжает существовать. Значительная часть российского экспорта — включая энергоносители, а также оборудование для атомных электростанций и вооружения — оплачивается в долларах или в евро. Даже при более низких мировых ценах на нефть и природный газ обесценивание рубля означает, что расходы подобных компаний — заработная плата, приобретение местных товаров и услуг и так далее — уравновешивают снижение цен, потому что на западную валюту теперь можно приобрести значительно больше рублей.

Россия также не потеряла свои природные ресурсы. Мы можем ожидать, что в том случае, если рубль продолжит падать и демонстрировать нестабильность, будет предприниматься все больше усилий в отношении добычи и накопления золота, алмазов и платины, а имеющиеся запасы будут использоваться для поддержания и даже увеличения золотовалютных резервов.

Энергетика также является скрытой козырной картой. Отношения между Евросоюзом и Россией находятся на самом низком уровне, и поэтому попытки Европы добиться от России выравнивания внутренних и внешних цен на энергоносители (для того, чтобы российские потребители платили почти такую же цену, как и европейцы) никуда не приведут — особенно теперь, когда негативное отношение Брюсселя способствовало отказу от строительства трубопровода «Южный поток». В прошлом российская промышленность получала выгоду от того, что могла платить значительно более низкую цену за энергоносители и распределять вырученные таким образом средства среди потребителей по всему миру.

Люди в окружении Путина, в том числе вице-премьер Дмитрий Рогозин, надеются превратить нынешний кризис в новые возможности. Поскольку многие импортные товары из Европы стали слишком дорогими, они надеются нанести двойной удар — дать импульс для проведения внутренней реиндустриализации, а также доставить определенные неприятности европейским экономикам, зависящим от роста российского спроса (как промышленного, так и потребительского) на их товары. Они полагают, что обращение к национализму сплотит население в ближайшей перспективе и поможет выдержать некоторые меры жесткой экономии, с помощью которых, в случае преодоления обвала рубля, Россия сможет защитить свою промышленность, не вступая в противоречие с обязательствами, связанными с членством во Всемирной торговой организации. Ставки в этой игре таковы, что собственное восстановление Европы может забуксовать, а экономическая ситуация на Украине станет критичной, и это заставит Киев и Евросоюз заняться поисками компромиссного урегулирования с Россией.

Есть еще два дополнительных неопределенных фактора. Первый связан с тем, что будет происходить в 2015 году с ценами на энергоносители. Один серьезный геополитический кризис на Ближнем Востоке или очередной значительный всплеск нестабильности у одного из главных производителей, в результате которого значительная часть ежедневного производства уйдет с рынка (как в последнее десятилетие это происходило в Ливии, Нигерии или в Венесуэле), будут достаточным основанием для того, чтобы цены вновь пошли вверх. Еще одна аномальная катастрофа (еще одна атомная авария, как в Фукусиме, или крупная экологическая катастрофа в результате фрекинга) могут оказаться благом для российских рынков. Даже незначительное восстановление цен на энергоносители в течение нескольких месяцев будет во многом способствовать смягчению нынешнего кризиса.

Второй фактор — это ответ азиатов. Экономический кризис заставляет русских проявлять больше готовности для достижения компромисса, особенно в отношениях с Китаем. Западный импорт становится более дорогим, и поэтому Китай может предложить более выгодный для себя обменный курс рубля по отношению к юаню из-за нынешнего состояния российской валюты, и тогда даже китайский экспорт в Россию станет более дорогим. Председатель КНР Си Цзиньпин может захотеть протянуть спасательный трос России для того, чтобы сохранить китайские активы. И Япония остается загадкой. Националистический всплеск Путина по поводу присоединения Крыма, вероятно, поможет ему создать пространство для маневра в отношениях с Японией, если будут сделаны уступки Токио в отношении спорных островов — это позволит премьер-министру Синдзо Абэ отполировать свой националистический послужной список, а в обмен увеличить японские инвестиции и поддержку российской экономики. Вопрос об островах, несомненно, будет включен в повестку дня рабочей группы, которая занимается подготовкой запланированного на 2015 год визита Путина в Японию.

В конечном итоге, главный вопрос заключается в том, не просчитались ли западные аналитики в отношении фундаментальной политической ставки в России. Многие из нас исходили из того, что та относительная свобода, которой обладал Путин в формировании внутренней политической жизни, была основана на обещании высокого уровня жизни. Конечно, среди некоторых представителей среднего класса мы видим признаки недовольства, однако отнюдь не очевидно, что этого достаточно для того, чтобы вызвать изменения. В настоящее время мы наблюдаем за тестом в отношении реальных источников легитимности руководства. Готовы ли люди стать более бедными ради того, чтобы Россия продолжала оставаться великой державой?