Мазохистские удовольствия моей «Школы»

6 февраля, первая суббота месяца, - традиционный день встречи одноклассников. Я увидела лысые макушки и расплывшиеся лица тех, кто отбирал у меня булки калорийные с редким изюмом и давал списывать контрольные по физике 15 лет назад. Через два дня я узнала, что сериал «Школа», которым я с мазохистским удовольствием ежедневно напоминала себе о тех жестоких, радостных, смутных днях, сняли с эфира.

О том, что «Школы» не будет лишь две недели, на время трансляций Олимпиады, «Первый» сообщил только утром, на следующий день. До этого же вечер и ночь сформировавшаяся уже армия поклонников сериала, не дождавшись традиционных вечерних серий, уже шумела в блогосфере. Я тоже ждала новую серию вечером и тоже переживала: честно говоря, уже успела привыкнуть к «Школе».

Журналист Евгения Пищикова будто бы с облегчением признавалась, что каждый день смотрит «Дом-2». Теперь я исповедаюсь: я смотрела «Школу». Начала по долгу службы и... втянулась, хотя, кажется, сюжет могу предсказать на пять серий вперед. Я даже рассматривала кеды у героев (кстати, вопреки моей первоначальной исследовательской радости кеды из серии в серию одни и те же). С первой самой серии дух ушел в пятки от...

Даже не от карикатурно точно вылепленных портретов. И у нас была секси-физичка, ее алый костюм с декольте и юбкой-карандашом благословили бы и разум и сдержанность m-me Коко, и радостный эпатаж m-me Вествуд. И интеллигентный вроде мужик-правдоруб: не историк, правда, - географ. Главный в классе смутьян и охальник тоже присутствовал. Только 15 лет назад для первого парня на деревне нужны были не спущенные до конца приличия и начала естественного препятствия рэперские штаны, а вареные бордовые «мальвины» на талии. Да и шапки в помещении были не в моде: мажорно было выбрить на висках зигзаг, а шапку снять за поворотом, за углом, как только мама, из окна ястребиным взором смотрящая, не останется вне зоны действия. Скажи тогда кому из нас: вас станут заставлять снимать в школе шапки! Рассмеялись бы в лицо. Эх, лирика.

Захватило дух не от физичек, не от штанов и шапок. От стен и окошек. Решеток на этих окошках. Помните крашеные решетки на первом этаже в так называемой (вдумайтесь в слово!) рекреации? Бледно-салатовая краска, которая хоть и высохла, но (вот радость-то детям!) легко поддается колупанию, лепке потом из нее шариков, забрасыванию за шиворот, вложению для склеивания оного в журнал? Вот помните, что такое журнал? Это не Men's Health вам и не Esquire, это коричневая дермантиновая обложка с разлинованным содержимым, уже запечатлевшая ваше прошлое и фактически предопределившая будущее: с гуляньями, ледяными горками и отмороженными ушами - или нет, с «Песней-89» по телеку или без нее.

Вот дело: там все так и осталось, как мы их оставили. Такие же газеты из ватмана на стенах, сделанные такими же косорукими нерадивыми детками, какими были мы. Такие же живучие бойкие полосатые щучьи хвосты на подоконниках. Те же плакаты про таблицу Менделеева, про пожарную безопасность и оказание первой помощи символически начертанными (кажется, году еще в 50-м), давно потерявшими сознание советскими людьми.

Я этим-то и прельстилась в «Школе», за этим в школу и пошла. На встрече одноклассников я думала показать себя во всей мощи: вот я, без регалий, зато без морщин, без семьи, зато без предрассудков, являюсь вам в матроске и шароварах - завидуйте мне. Меня встретила небольшая толпа незнакомых людей - толстых, лысых, неизвестных мне мужчин и томных женщин в палевом шифоне.

Люди по очереди рассказывали, чего достигли. Один - заместитель прокурора, другой - владелец сети магазинов. Третья вышла замуж за свидетеля Иеговы и родила двоих, но вообще собирается завести десять. Она вина не пила: не положено - а я пила и пила: а как иначе? Терпели крах не только мои юношеские мечты, но и надежды, присовокупленные к вложениям в еженедельные встречи с психотерапевтом. Куда, куда я дела деньги? В нашем общем детстве эти лысые толстячки внушили мне мою неполноценность - с чем я боролась сеансами; они же, походя, и сняли блок - гештальт завершен.

В рекреации краску можно колупать. Она по-прежнему твердо-мягкая. Можно разбрасывать землю из горшков. В школе ничего не изменилось. Снимай «Первый» «Школу» из эфира или нет, - дети будут надевать шапки. Снимать шапки. Грызть болячки. Беситься. Ковырять в носу. Рисовать слюнями на обоях. Ругаться, пить, курить, не ругаться, не пить и не курить. Читать Кафку и смотреть порно. Носить «гриндерсы» и «угги». Балетки. Кеды с зелеными шнурками. Каблуки и скинни-джинс. Обсуждать ноги училки. Тимати. Ющенко. Деться некуда, как от щучьего хвоста. Только по телеку теперь этого не увидишь. Или увидишь? Кто из нас зайдет в школу, ведь день встречи одноклассников уже прошел?

P.S. Кстати, пока сериал «в отпуске», «Школу» можно читать. Так называется книга, которую написал белорусский автор Владимир Козлов. Написал за несколько лет до выхода сериала. Непосредственно к сериалу книга отношения не имеет, но она о том же - о взрослеющих старшеклассниках, о драках, первой любви и враждебном окружающем мире. В первый раз открыв книгу Козлова, я не смогла оторваться до конца - так и просидела полтора часа в «Макдоналдсе», скручивая из салфеток катышки, слюнявя палец и листая страницы.