Почему Украина должна договариваться о мире с Россией

Для Киева и Москвы наступил момент, когда им надо заключать сделку. Но проводя жесткую политику против Путина, Соединенные Штаты и Европа лишь вредят Украине.

На прошлой неделе вице-президент Джо Байден снова посетил украинскую столицу — третий раз за семь месяцев. Он приехал с подарками: это дополнительная несмертоносная военная помощь для оказавшегося в трудном положении правительства Украины, включая бронежилеты, каски, приборы ночного видения и РЛС засечки огневых позиций минометов. Первые три из 20 обещанных радаров были доставлены на Украину транспортным самолетом, сопровождавшим борт ВВС № 2 в Киев. Сообщения о пересечении границы российскими танками после сепаратистских «выборов» 3 ноября, полный провал минских договоренностей о прекращении огня, гибель почти тысячи человек за последние два с половиной месяца — на этом фоне материальная сторона визита Байдена вкупе с весьма жесткими публичными заявлениями в адрес российского президента Владимира Путина («Делайте то, на что согласились, господин Путин») определенно является уместной и целесообразной. Но будем надеяться, что новые поставки и бравада Байдена дали ему необходимое прикрытие, чтобы указать президенту Петру Порошенко на гораздо более важный момент: если Украина хочет пережить этот кризис, ей надо договариваться с Россией.

В ближайшей и среднесрочной перспективе политическое урегулирование для Украины намного важнее, чем западная поддержка. Она важнее и той военной помощи смертоносного характера, которую требует оказать Киеву сенатор Джон Маккейн, не говоря уже о касках и бронежилетах, привезенных Байденом. И хотя соглашение об ассоциации между ЕС и Украиной может иметь критическое значение для начала украинских реформ, из-за отсутствия договоренности с Россией эта сделка легко может оказаться бесполезной. Этот документ был заключен на основе предположения о том, что экономические связи с Россией сохранятся. Брюссель не думал о компенсации Украине за разрыв этих связей.

Украинская экономика очень сильно зависит от России во множестве отраслей, что говорит о той ключевой роли, которую эта страна играла в производственных связях советской эпохи. Конечно, чаще всего говорят о газовой зависимости, поскольку газ — крайне важный источник энергии для украинской промышленности и основное топливо для отопления украинских домов. Только в 2013 году Украина импортировала 27 миллиардов кубометров российского газа и заплатила за него примерно 11 миллиардов долларов. В ближайшей и среднесрочной перспективе у Украины не будет реальной альтернативы газу из России — как для отопления домов в зимний период, так и для работы крупнейших промышленных предприятий металлургической и химической промышленности. Даже если включить на полную мощность все возможные трубопроводы, реверсный поток из Европы даст Украине не больше 12 миллиардов кубометров газа. Газовые отношения с Москвой также является ключевым источником бюджетной стабильности для Киева. В 2013 году украинская казна получила примерно 3-3,1 миллиарда долларов от Газпрома за газовый транзит. Это крайне важные денежные вливания на фоне колоссального бюджетного дефицита и государственного долга.

Но зависимость Украины от России, конечно же, не ограничивается газовым импортом. В 2013 году в Россию ушла треть ее экспорта (это примерно столько же, сколько ушло в Евросоюз). В 2014 году этот объем определенно будет меньше, а доля ЕС больше, поскольку в мае 2014 года Брюсселем было принято решение о снижении барьеров для украинского импорта. Однако в структуре украинского экспорта на два рынка есть существенные различия. Европа покупает в основном металлические руды, черные металлы, зерно и прочую сельскохозяйственную продукцию. Россия же импортирует станки и оборудование, транспортные услуги и промышленную продукцию — то есть товары и услуги с добавленной стоимостью, которые дают украинцам не просто больше рабочих мест, но и больше мест высокооплачиваемых.

Далее, в России работают миллионы украинцев, которые посылают деньги своим семьям на родину. Национальный банк Украины подсчитал, что в 2013 году сумма переводов из России составила 2,62 миллиарда долларов; но это только официальные банковские переводы и деньги, проходящие через международные почтовые службы. Поскольку пересечение границы не составляет большого труда, вполне можно предположить, что работающие в России украинцы привозят домой деньги и товары как минимум в таких же объемах, которые проходят через банковскую систему. Иными словами, сумма переводов из России в 2013 году составляла примерно 3% ВВП.

Путин использует конфликт на востоке Украины в Луганской и Донецкой областях (их еще называют Донбассом) для закручивания гаек Киеву. Он может нагнетать нестабильность в этих регионах, когда ему вздумается. Но конфликт на Донбассе также дает ему дополнительные рычаги экономического давления. До конфликта Донецкая и Луганская области вместе составляли 15% населения Украины. На их долю приходилось 16% национального ВВП, 25% промышленного производства и 27% экспорта. Короче говоря, без Донбасса Украина окажется в еще более неустойчивом экономическом положении, чем сегодня. И единственный для Украины выход восстановить контроль над ним — договариваться с Россией.

Поэтому прочное и долгосрочное политическое урегулирование между Москвой и Киевом необходимо хотя бы с экономической точки зрения. Так почему же этот процесс даже не стоит в повестке?

С одной стороны, ответ вполне понятен. Нет ключевых условий, необходимых для результативного разрешения конфликта. Эти условия включают хотя бы какое-то совпадение целей сторон, позволяющее провести переговоры и достичь таких результатов, которые обе стороны смогут назвать победой; определенную гибкость позиций переговорщиков; общую заинтересованность в заключении соглашения; поддержку общества идеям компромисса.

Давайте проанализируем цели сторон. Сейчас строится много предположений о целях России на Украине, от обвинений в новом аншлюсе до утверждений о том, что война эта искусственная, предназначенная для повышения внутренних рейтингов. Но на самом деле Москва еще в самом начале кризиса четко изложила свои цели. 15 марта, за день до так называемого «референдума» в Крыму, российский министр иностранных дел Сергей Лавров передал госсекретарю Джону Керри проект международного плана действий «Друзья Украины» («О группе поддержки Украины» — прим.

перев.). Спустя два дня российское Министерство иностранных дел опубликовало это предложение в Интернете. К главным требованиям документа относятся нейтралитет, неэксклюзивные геоэкономические договоренности и децентрализация власти с передачей ряда полномочий из Киева регионам.

А каковы цели Украины и Запада? Номинально стратегическая цель ЕС и США, определенная для Украины и поддержанная действующим правительством в Киеве, вполне понятна и исключительно амбициозна: создать ориентированную на Запад, интегрированную в западные структуры, процветающую, единую, хорошо защищенную, безопасную и демократическую Украину.

Таким образом, анализ целей сторон рисует довольно мрачную картину. В рамках урегулирования кризиса у них только одна общая цель: добиться собственных целей и при этом ослабить противоположную сторону.

Между тем, российские и украинские руководители готовят свои общества к конфронтации, а не к компромиссу. Порошенко написал недавно в Твиттере: «Мы готовы к сценарию тотальной войны». Более того, на Украине компромисс с Россией считается чем-то вроде измены. В Москве переговоры с Киевом не являются табу, но с политической точки зрения никакое российское правительство, и особенно правительство Путина, не может допустить, чтобы его посчитали проигравшим в битве за Украину, как в России представляют возникшую конфронтацию.

Если представить себе переговоры между Путиным и Порошенко в политическом вакууме, без исторического наследия ассоциации с ЕС, без войны, аннексии Крыма и так далее, то вполне возможно, что они могли бы договориться. Контуры компромисса могли бы быть следующими: подтверждение статуса Украины как неприсоединившегося государства; взаимоприемлемые торговые соглашения между Россией, Украиной и ЕС; осуществление плана децентрализации, который должен быть более масштабным, нежели июньские предложения Порошенко, но менее далеко идущим, чем мартовские предложения России; возвращение под контроль Украины ее границы с Россией с возможным размещением миротворческих сил на Донбассе и так далее.

Из-за событий последнего года, а особенно из-за разнузданных действий России на Украине, такой сценарий может в большей мере показаться сказкой, нежели исторической возможностью. Проблема Украины и ее западных партнеров состоит в том, что Кремлю для достижения основных целей в этом конфликте сделка не нужна. Своих целей он может добиться, поставив Украину на колени экономически или продолжая сеять семена нестабильности на востоке страны, из-за чего правительство в Киеве фактически лишится возможности сделать Украину членом НАТО и ЕС, и реализовать тем самым кошмарный сон Путина. По этим сценариям Москва предпочла бы урегулирование переговорным путем — хотя бы из-за того, что это намного дешевле. Но острой необходимости в этом у нее нет. А вот об Украине этого не скажешь.

Несмотря на триумфаторские порой заявления из Киева, Украине определенно нужна договоренность.

По мнению западных политических руководителей, именно этот фактор — сильные переговорные позиции России по сравнению с Украиной и Западом — так сильно отличает данный кризис от других, возникших после холодной войны. Никогда прежде они не сталкивались с крупной ядерной державой в качестве противника, вступая в региональный спор, происходящий на заднем дворе у этой державы. В Косово Россия была противником, однако Косово вряд ли числилось в списке императивов национальной безопасности России. Украина же, напротив, занимает в этом списке ведущее место, и от нее зависит едва ли не выживание России. А восточная Украина -это одно из мест за пределами российских границ, куда Москва может доставлять силы и средства, необходимые для продолжения партизанской и повстанческой войны. Даже если Украина получит от США смертоносную военную помощь, о которой сегодня трубят на каждом углу, она не сможет одержать верх в этой партизанской войне, если Россия будет решительно этому противодействовать.

Но за всеми этими плохими новостями о срыве минских договоренностей в последние недели легко можно упустить из виду один обнадеживающий момент. Во-первых, Путин и Порошенко продемонстрировали, что они могут вести переговоры и заключать договоренности. Видимо, параметры достигнутого в Минске соглашения были согласованы посредством прямых переговоров. То, что двум резко конфликтующим странам трудно реализовать свою первую попытку урегулировать конфликт переговорным путем, не должно никого удивлять. Было бы поистине поразительно, если бы они мгновенно перешли от войны к партнерству. Во-вторых, несмотря на публичное озлобление, совместная работа по некоторым параметрам минского процесса продолжается. Совместный центр по контролю и координации, укомплектованный российскими и украинскими военными, продолжает демаркацию линии соприкосновения и способствует прекращению огня.

Задача Запада состоит в том, чтобы объединить поддержку Украине с дипломатической стратегией по оказанию Киеву помощи в восстановлении остатков минских договоренностей для достижения более масштабных и реально действующих соглашений с Москвой и деэскалации кризиса. Соединенные Штаты должны помогать и способствовать таким переговорам с той же, если не с большей энергией, с какой они предоставляют Украине военную помощь. Конструктивное участие и советы высокопоставленных американских дипломатов могут привести к более надежной и действенной договоренности, чем минские соглашения. Но пока Вашингтон проявляет больше интереса к поставке бронежилетов, нежели к отправке специальных представителей.

Американский вице-президент в силу политических обстоятельств не может приехать в Киев и призывать Украину к новой договоренности с Россией. Поэтому будем надеяться, что поставки радаров дадут Байдену возможность со свойственной ему прямолинейностью говорить с украинскими лидерами за закрытыми дверьми. Украине для выживания и преодоления кризиса нужна договоренность. Альтернативы этому нет.