Страхи моей бабушки, или Путин как национальная идея

«Есть Путин - есть Россия, нет Путина - нет России». Эти слова первого заместителя главы президентской администрации Вячеслава Володина, чиновника невеликого ума, но большой личной преданности, моментально стали крылатыми и разлетелись по городам и весям. Сам нацлидер на них отреагировал что-то типа - «ну полно вам, батенька!», и смущённо зарделся. Однако доброе слово и президенту приятно...

Тут пришлось браться за дело другим соратникам Владимира Владимировича и мотивировать сказанное. Идея о том, что достойной замены Путину в настоящее время нет, проводилась в новом докладе главы международного института политической экспертизы Евгения Минченко, исследующего расклад сил в ближайшем окружении президента. По его мнению, сами россияне не видят альтернативы Владимиру Путину, а Володин лишь озвучил их мысли и чаяния. С этой мыслью согласны другие ангажированные Кремлём политологи, считающие, что альтернатива президенту вряд ли появится до следующих выборов 2018 года. Только в случае «раскола элит», которому нет предпосылок, такой вариант возможен, считают эксперты.

Совсем в другой тональности выступали те, кто не готов падать ниц при одном слове «Путин». Те вспомнили и аналогичную цитату из известного идеолога немецкого нацизма Рудольфа Гесса, где вместо России фигурировала Германия, а вместо Путина... сами догадываетесь, кто. Или известный анекдот про диктатора, который жаловался, что не может сходить по большому, так как окружение наглухо зализало ему нужную дырочку. Также вспомнили незамысловатый пассаж Никиты Михалкова - «а причём тут то, что Путин - президент, может, я его люблю просто как человека?». Михалков - ещё куда ни шло, а скажи то же самое какой-нибудь Боря Моисеев, реально бы стало страшно за безопасность целомудрия главы государства.

Мне же вспомнился дом моего детства. Необычный даже для Москвы. Бывшее «Кокоревское подворье», временные апартаменты для заезжих купцов перед въездом в Китай-город. Специфика семиэтажного здания была такова, что только на одном этаже располагалось до 40 квартир, которые сейчас бы назвали «малосемейками». В длиннющих коридорах, используемых детьми в качестве велосипедного трека, висели телефон-автоматы, у которых иногда скапливались очереди. Плюс своя библиотека, куда ходили в трениках и тапочках... какой другой дом мог этим похвастаться?

Так вот, к концу каждого месяца соседи начинали бродить от двери к двери, в надежде перехватить, кто трояк, кто пятёрку. Запойных алкоголиков среди них я не припомню, просто люди реально не могли дотянуть до получки или пенсии. «Как же трудно люди живут, - вздыхала моя старорежимная бабушка, в очередной раз вернувшись после бесплодных поисков. - Полдома обошла, ни у кого денег нет...». «Как же, нет, - язвил я, ученик 7-го класса и уже кое-что понимавший в этой жизни, - какие очереди на «Жигули» стоят!». «Это всё жулики» - безапелляционно заявляла бабушка. «А те, что на «членовозах»..?», - так в те годы назывались персональные «Чайки», круче них машин в стране не было. «А этих ты вообще не поминай, они небожители!», - бабушка делала «страшные глаза», потом закатывала их к небу.

Бабушке было простительно. Пережив 37-й со всеми его арестами, она, несмотря на далеко непростое происхождение, сочетавшееся в ней с воинствующим атеизмом, свято верила, что советская власть - от Бога и поругаемой не бывает. Любила она ту власть? Вряд ли, просто не за что. Боялась? Вне всякого сомнения.

Ещё я вспоминаю рассказ замечательного писателя Владимира Тендрякова «На блаженном Островке Коммунизма», опубликованный в самом начале перестройки в одном из толстых литературных журналов. Практически документальная зарисовка с приёма, устроенного генсеком Никитой Хрущёвым, для советских писателей на правительственной даче. Этот малообразованный крестьянин бродил барином среди громких имён и прижизненных классиков, обвиняя попавшихся под горячую руку в низкопоклонстве перед Западом. Просто так, чтобы страх помнили, уже прошли те времена, когда подобное обвинение было равносильно судебному приговору.

Кто-то отшучивался, кто-то пытался возмущаться, кто-то старался не попадаться на глаза генсеку. Однако известный в те годы писатель-маринист Леонид Соболев хвостиком ходил за Хрущём и поддакивал - «правильно, они наймиты, не позволим-не дадим!». В какой-то момент советского классика, имевшего всё, что при той социальной системе можно было только пожелать, хватил удар от бесплатного усердия.

Какое отношение эта история имеет к непосредственно к Путину? Да никакого! Какое к Володину и Михалкову? Самое прямое. Однако мы с вами помним, кто и что создаёт мировоззрение любого короля...

Впрочем, речь хочу вести не о персоналиях, тем более что с последними двумя всё давно ясно. Так же бессмысленно теперь ссылаться на иносказательность конструкци «Путин = Россия», так как большинство населения страны понимает в точности то, что ему говорят с экрана телевизора. А раз понимает, значит, вполне может задуматься - как же его страна жила-выживала до 31 декабря 1999 года? Конкретно до того момента, как опухший от сердечных капель Борис Ельцин объявил с экрана телевизора - всё, устал, ухожу, пусть теперь этот молоденький с вам занимается...

А дальше особо въедливые граждане могут вспомнить рассказы старшего поколения о смерти Сталина. В те дни страна рыдала и недоумевала - как жить-то теперь, без него пропадём. И только после ХХ съезда как шоры с глаз спали - оказывается, усатый вождь пересажал полстраны, гнида он, а не гений! Эх, Рассея...

Конечно, примитивно думать, что пламенный единорос Володин имел в виду, что после ухода Путина, паче чаяния он случится ещё при нашей жизни, половина россиян покончит счёты с жизнью, Америка объявит нам войну, а наши жёны откажутся рожать не то, что второго, но и первого. При всей своей чудаковатости («Он странный, будешь странным тоже, Коль странность у тебя на роже», Валентин Гафт) первый зам руководителя АП мыслил стратегически. Вон, говорит он, умер Юрий Любимов, и нет больше будущего у Театра на Таганке. То есть, оно есть, но жалкое, без аншлагов, премий и зарубежных гастролей. Так и Крым у нас отберут, и нефтяные цены окончательно уронят, да ещё и ноги о нас вытрут. Страшная картина для среднестатистического россиянина, к которому только-только вернулось его имперское мышление. То есть, сама Россия на географических картах останется, но путинской России уже не будет. Что логично и исторически закономерно, не правда ли?

Сразу вспоминается избитая и грустная сентенция - увы, но все мы смертны. Чувствуете, как грустно становится на душе? В этом-то всё и дело, человеческая жизнь бесценна и неповторима. Даже эмигранты грустят не об абстрактных берёзках, которых, если верить Городницкому, в Канаде навалом, а об оставленных на родине друзьях. О ночных посиделках на кухне под бесконечные споры и гитару. О девочке, которой нёс портфель. О тех важных мелочах из песни, которую президент Путин так любит наигрывать на рояле в присутствии иностранных гостей.

Большинство же россиян - те, кто у власти, не исключение - воспринимают Россию огромной территорией, которую нужно защищать, а, при удачном стечении обстоятельств, и прибавлять квадратными километрам, но не людьми с их проблемами и надеждами. Именно в этом, на мой взгляд, государственный капитализм отличается от либерального. Причём в самую худшую сторону...

Вспомним, с чего начался триумф политической воли Владимира Путина. С фразы - «будем мочить их в сортире». Ого, подумал тогда наш любезный среднестатистический россиянин, мы мочим, а не они нас, значит, встаём с колен. При этом ни секунды не задумался, что мочить предлагается таких же россиян, хотя бы по паспорту. Зато он легко простил новому президенту неумелую отговорку о «Курске», престиж страны оказался важнее жизни членов экипажа какой-то подлодки. А что, вполне логично - человек, одев погоны, должен понимать, на что обречён.

Я совсем не уверен, что человек с фамилией Путин В.В., проработавший несколько лет в одной команде с Анатолием Собчаком и бывший его верным клевретом (в хорошем смысле - такой грудью от пули закроет), настолько чёрствый и прагматичный, каким он мне кажется по телевизору. Тонкий психолог, а это у Путина не отнять, он точно понял, чего от него хочет народ - решимости борьбы с врагом. Вот подавляющее большинство россиян и болеет за своего президента в его борьбе со своим американским коллегой. Совсем не задумываясь над тем, что именно Вашингтону меньше всего нужен развал России и другие неприятности внутри неё. Мы - не Украина, пожар в ядерной державе никакими долларами не потушишь.

А моя старорежимная бабушка дожила только до Горбачёва, так и не поняв, зачем нужна перестройка в стране со стабильной пенсией в 60 рублей. Понравилась бы ей путинская стабильность? Не знаю... не уверен.