Крымско-татарский ключ Крыма

Состоялись первые для Крыма выборы в составе России

Главным политическим субъектом новой крымской истории крымские татары стали благодаря своей непростой истории – это единственный народ бывшего СССР, который остался без реабилитации. Особую политическую важность крымско-татарскому народу придал и факт личного звонка Владимира Путина главе милли меджлиса и многолетнему узнику советских лагерей Мустафе Джемилеву накануне референдума о статусе Крыма в марте 2014 года.

В референдуме крымские татары участия не принимали. А по поводу этих выборов мнения разошлись.

Многолетний глава милли меджлиса Мустафа Джемилев и его заместитель Рефат Чубаров призывали народ не ходить на участки и не добавлять своим участием легитимности вхождению Крыма в Россию. Обоим въезд в Крым запрещен.

Вопреки этому призыву лидеров из Киева, татарские политики, авторитетные люди и активисты в Крыму обратились к народу с просьбой прийти и проголосовать за своих кандидатов, чтобы крымские татары получили представительство в местном самоуправлении.

К кому прислушался крымско-татарский народ? К бессменному лидеру и человеку, боровшемуся за права крымских татар Мустафе Джемилеву, отсидевшему в лагерях СССР 16 лет, или к новым политикам, которые считают, что для народа открывается шанс впервые за триста лет получить власть на местах в Крыму?

Должна сказать, что все, с кем мне удалось за эти дни поговорить, разделились примерно поровну. Отказ идти на выборы, как правило, звучал так: «Я в этот день работаю».

Готовность же голосовать аргументировалась более пространно. Те, кто не собирался идти, были уверены, что никто из их знакомых и родных тоже не пойдет. Те, кто намеревался идти, тоже были убеждены, что в стороне от выборов их семьи не останутся.

По официальным данным, из 2,4 млн жителей Крыма татар около 10%. Сами крымские татары считают, что их более 300 тысяч на 1,9 млн крымчан за вычетом города Севастополя, который является отдельным регионом.

Общая явка в Крыму составила около 45%. Рефат Чубаров заявил, что «практически все крымские татары» вняли их с Джемилевым призыву и бойкотировали голосование. По словам зампреда избиркома Крыма Алексея Кондратенко, явка «в районах компактного проживания крымских татар на 15:00 была не ниже, чем в целом по республике, а в некоторых районах даже выше». Руководитель недавно созданной региональной общественной организации «Къырым бирлиги» Сейтумер Ниметуллаев утверждает, что на 15:00 явка крымских татар достигла 40%, причем наибольшую активность они проявили в Джанкойском районе, Белогорском, в Каменке Симферопольского района, Бахчисарае и поселке Укромное Симферопольского района.

Кто представлял народ?

Депутату сельского совета поселка Чистенькое Симферопольского района Ремзи Кафадару — 32 года. 42% его избирателей – крымские татары.

Фамилия у него редкая, все, кто ее носит – родственники. Его деду, пережившему депортацию, 94 года. Дед тоже ходил голосовать.

«Я верю Путину, – Ремзи начинает с места в карьер. – Думаю, что он сделает все, чтобы крымские татары чувствовали себя хорошо на родной земле».

Сам он и его семья вернулись в Крым из Узбекистана только в 2000 году.

Спрашиваю, не жалеет ли он об этом.

«Как можно жалеть? Я же на родину вернулся!»

Ремзи за это время выучился на экономиста, построил дом, организовал производство халяльной говядины и баранины, женился и стал депутатом.

«Из всей семьи я один пошел в политику», – с 2012 года его избрали еще и членом районного меджлиса (совета крымско-татарского народа).

«Мустафа Джемилев и руководители милли меджлиса не верят России. Они рассуждают о высокой политике. Но вот смотрите: в районе прописаны 7,5 тысяч крымских татар, а фактически живет более 11 тысяч. Я был депутатом при Януковиче – нам давали на нужды людей копейки. Люди были возмущены, что дороги не делают, газ, воду, электричество не прокладывают», – Ремзи верит, что Россия положение исправит.

Депутаты зарплаты не получают. Пока что он пятый год платит по счетчику за электричество для 143 домов.

 «Моя вина. Я обещал людям, что электричество будет. Поселку 23 года, а освещения нет, даже на трассе. В Крымэнерго чуть не ночевал, но у меня не получилось официально оформить. То Украина законы меняла, то мне сказали собрать с жителей сумму для приобретения дорогого провода – это стоило под 100 тысяч гривен. У людей таких денег нет. Так что дешевле самому платить за счетчик».

Он нанимает рабочих на уборку трассы. Покупает известку, чтобы белить деревья.

«Каждый год весной белим деревья. 200 деревьев всего вдоль трассы», – обычай, который идет с советского времени: стволы деревьев вдоль дороги покрывают известкой, чтобы в темноте водители видели ее края.

У него три дочки. Старшая ходит в школу в поселке.

«Есть национальные классы, где все предметы на крымско-татарском языке. Есть классы, где национальный язык преподают три раза в неделю», – а вот преподают ли в школе на украинском, Ремзи не знает.

Возле Чистенького есть две территории с «самозахватом». На одном 200 участков, на другом – 315. На первом люди живут, построили дома и даже мечеть. На втором пока только 35 домов.

«С 2005 года никто ими в Киеве не занимается, ничего им не оформляют. Никакого движения бумаг. А как людям жить? Переселение из Средней Азии идет, а никто никакой земли людям не предоставляет. Один раз в 2013 году дали около 100 участков тем, кто девять лет стоял в очереди – и все. То у Киева не было земли для людей в Крыму, хотя земли много, то не было денег на Генеральный план», – сетует депутат.

Самозахваты осуществляют иногда даже на свалке. Ремзи вспоминает, как люди разгребали мусорные кучи, вывозили их самосвалами, очистили землю буквально своими руками. Но и эти бросовые метры им не дают оформить.

Альтернатива самозахватам есть – покупать землю у частных лиц.

«Но кто поднимет такие суммы? Частники продают 8-10 соток по 20 тысяч долларов. Иногда и до 50 тысяч доходит. Где их взять?» – недоумевает Ремзи.

Его семья, уезжая из Узбекистана, продала два больших дома за 5 тысяч долларов – это и был весь их подъемный капитал. На эти деньги он смог приобрести четыре бетонных стены.

«Русские тоже участвуют в самозахватах – это проблема для всех, хотя русских и немного», – говорит депутат.

Он перечисляет, что ждут от России крымские татары в первую очередь: «Надо узаконить самозахваты, дать людям документы нормальные на землю и дома и дать социальный пакет. Без документов семья ничего не может – ни пенсии получать, ни в сад или школу ребенка устроить. Даже в амбулаторию анализы не отнести».

Пока его основная функция – выдавать бумаги односельчанам, подтверждающие их прописку.

«А в России это есть?» – вдруг спрашивает Ремзи. «Это» – вся совокупность проблем его народа.

«Милли меджлис бойкотирует выборы. А что народу делать? Народ вернулся из скитаний. Кто их будет представлять, если никто не пойдет на выборы? Мой народ настроен нормально. Мы приехали домой. Это не выход – сидеть в четырех стенах, да еще и незаконных.

Что это даст? Мы исходим из того, что Россия нам поможет. Ведь подписал Путин акт о реабилитации?»

Он напоминает, что бывший президент Украины Кучма на такой акт наложил свое вето. А Путин реабилитацию подписал.

«В Верховной раде Украины на 450 депутатов от нашего народа был только один депутат – Мустафа Джемилев. В Верховной раде Крыма на 100 депутатов было только 5 наших. В нашем сельском совете работали и получали зарплату 18 человек – среди них не было ни одного крымского татарина, – говорит Ремзи. – В нашем сельском совете было 30 депутатов, из них 7 татар. Теперь будет 10 депутатов – так по российским законам».

Квота на приезд в Крым – 5 тысяч человек. Куда мы двигаемся?

Вдохновитель евпаторийского музея в крепостной башне Зейнур Якубов на выборы не ходил и оптимизма не разделяет.

Он тоже член милли меджлиса. Из Средней Азии вернулся в 1989 году, живет в Сакском районе. Ему 57 лет. Всегда был политически активен.

«Я всегда голосовал. Украина давала какие-то авансы. С февраля вернулись 1000 татар. Раньше люди получали гражданство по упрощенной схеме. А теперь прошло семь месяцев, а у людей по-прежнему нет никакого статуса. Теперь Крым получил квоту – 5 тысяч человек в год. И все. А ведь у нас более 100 тысяч человек ожидают переселения на Родину. Куда мы теперь двигаемся? Никаких планов, никаких программ конкретных нет с марта. Федеральная миграционная служба приехала, живет в больших городах в гостиницах, получает командировочные и раздает российские паспорта. А ведь должна была по уму открыть отделения в каждом селе. Как старушке поехать в город за документами?» – недоумевает Зейнур.

По профессии он технолог, работал в колхозе строителем, когда социализм рухнул, занимался торговлей, аптечными сетями, автомагазинами. Но деньги, в отличие от большинства коммерсантов тех лет, не транжирил – вместе с друзьями по Средней Азии он задумал внести вклад в историю народа.

«Нас пятеро – трое крымских татар, один кореец и один украинец, который считает себя русским. Кореец и украинец в Москве, кстати, живут. Мы решили воссоздать городские ворота старинного города, который на месте Евпатории существовал с XV века. Город назывался Кезлев. Вы ведь знаете, что для большей части населения Крыма история начинается с конца XVIII века? Когда Россия взяла Крым. А до того как бы ничего не было…» – невесело шутит Зейнур.

Исторические ворота простояли до 1959 года, когда их сломали. Но Зейнур и его товарищи нашли археологов – они раскопали фундамент. Нашли архитекторов – они воссоздали облик башни.

С 2005 года в башне музей крымско-татарского города и кофейня. А башня стала обрастать целым комплексом зданий и планов. Неподалеку они построили гостиницу в народном крымско-татарском стиле и ресторан с национальной едой. Здесь можно попасть на народные праздники и семейные торжества. По замыслу Зейнура, люди охотно будут приезжать в Крым не только на море, но и ради этнотуризма – чтобы окунуться в крымскотатарскую старину.

«А теперь у людей возникли опасения – что будет дальше? Не заберут ли бизнес? Рынки и автотранс уже забрали новые крымские власти», – говорит Зейнур.

«На все воля Аллаха. Мы не знаем, сколько все продлится. Но главное – не терять человеческое лицо. Делай для людей, не для одной группы лиц, а для всех – и ты будешь чист перед Аллахом», – говорит Зейнур.

Он считает, что крымские татары своим участием не должны были добавлять легитимности выборам — независимо от того, что народу обещает новая власть.

«Наш меджлис в Украине так и не был зарегистрирован, но мы проявили удивительную самоорганизацию. Ей может позавидовать любая выборная система. У нас были выборы в Курултай, выборы в милли меджлис, без приказа и без помощи государства, – говорит Зейнур. – Что бы с нами ни сделали люди, Всевышний всегда дает путь».

Мы – коренной народ Крыма, эта власть или та – без разницы

Энверу Салиеву 67 лет. Он строитель, доктор философии. Сейчас занимается ЖКХ Алушты.

«Не участвовать в выборах – это означает самоустраниться. А наша задача – не растерять себя, народ, нацию», – говорит Энвер Ибрагимович.

Родился он в ссылке, в Наманганской области. Кроме крымско-татарского языка знает таджикский и узбекский. В Узбекистане в свое время построил шесть научных ядерных ускорителей. Членом КПСС никогда не был.

«Тогда это было секретом, а теперь можно об этом говорить», – замечает Энвер Ибрагимович.

«В СССР считали, что крымских татар не существует. А мой отец с 1939 года служил в кавалерии у Буденного. Участвовал в Финской войне и в Бессарабской кампании. Всю Отечественную войну он воевал в пехоте. Вернулся домой. А где семья? А семья вся в ссылке. И поехал отец в лагерь на семь лет. Уголек добывал в Чите для страны», – говорит он.

Из девяти братьев своего отца не видел никого – все погибли на фронтах в 1941-1945 годах. А их семьи отправились в ссылку как «пособники немецких фашистов».

Его родное село Черкескермен под Бахчисараем более не существует. Когда крымских татар депортировали, в одном из домов новые поселенцы нашли два килограмма золота. После чего все камни всех домов разобрали в поисках кладов. После развала СССР землю села отдали казачьему отряду – теперь здесь выращивают лошадей.

В 1985 году вместе с семьей он уехал в Новороссийск – в Крым татарам было запрещено возвращаться. Несмотря на его послужной список, смог устроиться только инженером на пивной завод.

В 1987 году переехал в Крым, но тут вышло постановление, что татарам нельзя селиться в курортных местах. Купил дом в Симферополе, где живет до сих пор. Два десятка лет восстанавливал жилищно-коммунальное хозяйство Крыма.

«Дом купил хитростью – нам дома ведь не продавали. С 1988 по 1995 год люди ехали на Родину. Жить было негде. Всех принимали. Десятки людей гостили, пока искали себе пристанище. Было так, что неделями с женой ночевали в машине, потому что в доме жили соотечественники. И так было во всех семьях», – говорит он.

Энвер Салиев много лет дружит с академиком Великовым и академиком Патоном.

А по поводу изменения статуса Крыма у него мнение такое: «Это случилось. Нам не оставили возможности решать и сомневаться. Эта власть или та – без разницы. Мы – коренные жители Крыма, мы обязаны поддержать здесь порядок».

Для справки

Крымские татары проживали на полуострове с раннего средневековья. В 1783 году Крым был присоединен к России и Крымское ханство прекратило свое существование.

В 1941-1944 годах Крым был оккупирован Германией. В мае 1944 года крымские татары были депортированы в Среднюю Азию с формулировкой за коллаборационизм с оккупационными войсками Германии, несмотря на значительное участие в войне на стороне советских войск и в партизанских отрядах.

До 1989 года возвращение народа в Крым было запрещено, его представителям не дозволялось покупать дома и устраиваться на работу на полуострове. Крымские татары не были реабилитированы в СССР. Им не возвращены их дома. Милли меджлис не был признан на Украине.

До сих пор из Средней Азии не вернулось более 120 тыс человек.