Москва и замороженные конфликты

Потенциальные очаги напряженности означают для Кремля власть. Способствует этому и то, что Запад не заинтересован в одновременной эскалации ряда конфликтов. Но терпение и выдержка могут стать хорошей стратегией.

Нам это знакомо и из обычной жизни — существуют конфликты, которые не решаются, и мы не можем их преодолеть до самого конца. Если же вдруг возникают спорные ситуации по каким-то по другим причинам, то эти конфликты вновь появляются на горизонте и служат дополнительным «полем сражения». Это своего рода резерв. А в дипломатии существует специальный термин — «замороженные конфликты». К их числу относятся и те конфликты, которые были приостановлены при помощи внешней интервенции, хотя их первопричины продолжают существовать — например, противоречия на Балканах. Или, например, конфликты, в которых ни одна из сторон не может окончательно навязать другой свою волю. Подобные конфликты всегда в какой-то момент затихают, а потом вспыхивают с новой силой, как, например, израильско-палестинский конфликт.

Тот, кто захочет найти примеры замороженных конфликтов, может обратить внимание на богатый опыт государств бывшего Советского Союза. Споры возникали в Абхазии и Южной Осетии, которые с точки зрения международного сообщества принадлежат Грузии, но их независимость признана Россией. В качестве других примеров можно назвать Нагорный Карабах и Приднестровье. Владимир Путин продолжил этот список, включив в него Крым. Восточная Украина, в которой он ведет гражданскую войну чужими руками, может вскоре также пополнить ряды регионов с замороженными конфликтами. И кто знает, что будет дальше. Возможно, в поле его зрения уже попали балтийские страны, Молдавия или Сербия.

Москва собирает замороженные конфликты. Всё это площадки возможной эскалации, расположенные вдоль западной границы России. Она хотя и не обладает такой силой, чтобы разжечь огонь одновременно на всех этих территориях, но одно их существование и непредсказуемость путинской политики представляют собой потенциал власти Кремля. Этому способствует, возможно, еще и то, что он в курсе: Запад не заинтересован в одновременной эскалации всех замороженных конфликтов. Запад может и должен настаивать на том, чтобы все придерживались международного права и, например, Крым не был признан частью России. Но чтобы не подогревать конфликт на Украине, Запад не будет предпринимать усилий для «аннулирования» свершившегося факта.

Можно было бы сказать, что замороженные конфликты таят в себе нечто, противоречащее истине. Но в мировой политике речь идет не о создании правды, а об интересах (тому, кто считает это циничным, мы скажем — мир и свобода также относятся к числу интересов). В интересах обеих конфликтующих сторон может быть и «замораживание» определенных спорных вопросов, что означает откладывание решения конфликта. Это не всегда плохо. Когда, например, ФРГ приняла решение не ставить более под вопрос легитимность ГДР, на месте бесполезных трений (доктрина Хальштейна) оказалась борьба идей и моделей, которую в результате выиграл Запад. С Тайванем, который не признается Китаем как суверенное государство, коммунистический крупный капитал заключает самые выгодные сделки. То есть, всё отлично работает.

Выигрыш времени в дипломатии имеет собственную ценность. Об этом еще 200 лет назад знал известный французский дипломат Талейран. Как правило, многие вещи после долгого ожидания не становятся лучше, но время дает новые возможности для их рассмотрения под другим углом. В некоторых случаях подобным образом удается достичь демилитаризации того или иного конфликта. Необходимо было, например, переждать, пока немцы, наконец, не оставили свои реваншистские идеи относительно границы с Польшей по Одеру-Нейсе. Окончательно западная граница Польши была признана только после воссоединения Германии — неожиданное событие, которое, наконец, положило конец замороженному конфликту. И снова время сыграло положительную роль.

Что всё это значит для понимания нового российского регионального империализма? Его необходимо подавлять, поскольку из-за того, что страна имеет такого соседа, как Россия, она не должна иметь меньше прав на суверенитет и интеграцию, чем другие страны. Но не каждый конфликт с Москвой необходимо решать незамедлительно и окончательно. Возможно, путинизм и не продержится долго?

Вероятно, незнание того, как Запад отреагирует в том или ином случае, в стратегическом плане играет ему на руку. Достаточно того, что Кремль осознает, что существует большой риск, если он поднимет руку на балтийские страны или Польшу. Поэтому НАТО увеличивает активность в воздушном пространстве региона и проводит учения, наращивая свое военное присутствие. Попытки совершить на Балтийском море такие же действия, как и на Украине, не увенчаются успехом — для этих стран существуют гарантии безопасности НАТО.