Случилось сегодня: берег утопии

Случилось сегодня прочесть очередную позитивную новость в ленте главного государственного агентства: «Список запрещенных к ввозу в РФ продуктов пополнился живой рыбой». Тут важен нюанс, настрой, который задается глаголом. Речь ведь об утрате, о том, чего мы больше не увидим. Но уже заголовок заставляет почувствовать, что на самом деле - речь о приобретении. Что-то чем-то у нас пополнилось. Богаче стали и лучше зажили.

Но вообще история с запретом еды позволяет увидеть ясно куда более важную для путинской России вещь. Представьте себе человека, который хорошо понимает по-русски, но при этом совершенно не в курсе происходящего в нашей политике. Вот, предположим, такой человек включает выпуск новостей на любом из федеральных каналов. Что он подумает? Он подумает, что вокруг Украина, потому что именно про Украину ему будут рассказывать как минимум полчаса. Если повезет, в конце будет пара сюжетов из прочих мест: в Фергюсоне (штат Миссури) зверствуют каратели вашингтонской хунты, а некто Медведев доволен урожаем зерновых. Или недоволен. Не важно. Но это - если повезет.

Никаких оснований думать, что он в России, у героя нашего мысленного эксперимента не появится, потому что не может нормальная страна так мало интересоваться собственными делами. Не бывает таких стран, не существует.

Посмотрите, как освещает телевизор пресловутые антисанкции - мельком, впроброс заявление очередного какого-нибудь госдеятеля про то, что дефицита не будет и цены не вырастут (неинтересно, все понимают, вранье: цены обязательно вырастут и уже растут). И потом, за сюжетом сюжет: испанские фермеры митингуют, польские садоводы давятся, но едят собственные яблоки, норвежский лосось в знак протеста отказался идти на нерест.

Важным оказывается не то, что мы сделали с собой, а то, что делаем с другими. Ловко мы их нагнули. Теперь попляшут.

Санкции, повторюсь, просто помогают это увидеть, сама тенденция наметилась много раньше.

Про всемирную отзывчивость русского человека классик высказался давно и прочувствованно, но новый путинский человек, сформированный пропагандой, превзошел того дореформенного русского. У него вообще не осталось ничего, кроме всемирной отзывчивости, превратившейся в навязчивое желание лезть в чужие дела. Любое действие теперь оценивается только по тому, насколько болезненным оно окажется для далеких и ближних соседей.

- Послушайте, пенсии... - Да какие пенсии, когда Обама возомнил себя хозяином мира! - Понимаете, продукты дорожают... - Да что продукты, когда Псаки... И вообще, вон как сыроделы Люксембурга ужами завертелись. Поделом. Ужо!!!

Любая пропаганда пытается создать утопию. Современная российская пропаганда превратила Россию в утопию в исходном, буквальном смысле. Сделала Россию местом, которого нет. Где живет путинский человек? Нигде он не живет, судя по тому, как мало его занимает происходящее в России.

В какой России? О чем вы? Где это? До России ли, когда мы так ловко утерли носы всем, кто полюбил их задирать безосновательно. Россию клянут за изоляционизм, за превращение в Россию-в-себе, а она давно уже - Россия-вне-себя.

И, пожалуй, вместо морали расскажу анекдот. Давно, на заре развитого путинизма еще было дело, в модном тогда баре для журналистов. Один влюбленный в государство Hоссийское телеведущий (то есть это он тогда был телеведущим, теперь-то нефтяник) выпил, по обыкновению, лишнего и заснул прямо за столом. Кто-то сердобольный спросил:

- Не знаете, где он живет? Домой бы его отвезти.

А кто-то бездушный ответил:

- Он нигде не живет. Отвезите его в Кремль.

Так вот, будущий нефтяник, задремавший и увидевший, должно быть, приятный сон о том, как мы всех установим в коленно-локтевую позицию, он и был, как теперь понятно, идеальным путинским человеком.