Антивоенные активисты, бегущие из России, находят в США задержание, а не свободу

Мария Шемятина и Борис Шевчук воссоединяются после освобождения Бориса за пределами центра содержания под стражей ICE в Пайн-Прери. Emily Kask for The New York Times

Тысячи россиян пересекают южную границу США в поисках убежища. Многие оказываются в иммиграционной тюрьме. «Я уехал из России в такое же место, как Россия», — сказал один.

Пайн-Прери, Луизиана. В первый год учебы в медицинском институте в России они влюбились друг в друга, и их объединила приверженность построению демократии в стране, где всякая оставшаяся надежда на нее исчезала. Когда в начале этого года Россия вторглась на Украину, Мария Шемятина и Борис Шевчук, которые поженились и стали практикующими врачами, разместили в социальных сетях видеозаписи кровопролития и антивоенные послания.

«Я призываю россиян увидеть правду, не верить лжи российских СМИ», — написала 29-летняя Шемятина в Instagram. По ее словам, ее сообщения снова и снова удалялись властями, пока ее аккаунты не были заблокированы. Полиция позвонила ее семье в поисках скрывшейся пары. Уверенные, что их вот-вот призовут медиками на передовую или посадят в тюрьму за политическую деятельность, пара решила бежать.

В середине апреля им удалось добраться до Мексики. Две недели спустя они поехали в пункт пропуска для въезда в США, сдали свои паспорта и попросили убежища, ожидая, что они впервые вкусят настоящей свободы. Вместо этого на их руки надели наручники и ноги, и они были доставлены в отдаленные иммиграционные центры содержания под стражей в сельской местности Луизианы. Пройдет шесть месяцев, прежде чем они снова увидятся.

«Когда мы покидали Россию, я думал, что наши страдания закончатся, — сказал 28-летний Шевчук в интервью иммиграционной и таможенной службы в Пайн-Прери, штат Луизиана. — Я чувствую себя беспомощным». В то время как Владимир Путин расправляется с диссидентами и арестовывает уклонистов, все больше россиян пересекают южную границу США. Но вопреки их ожиданиям убежища и свободы, многих из них помещают в иммиграционные центры содержания под стражей, которые напоминают тюрьмы.

Еще до нападения России на Украину антиправительственные активисты хлынули из страны и искали убежища в Соединенных Штатах. Исход усилился после начала войны в конце февраля, достигнув самых высоких показателей в новейшей истории. В 2022 финансовом году властями США на южной границе было оформлено 21 763 россиянина по сравнению с 467 в 2020 году. Только за октябрь прибыло 3 879 человек.


Мистер Шевчук, слева, просматривает документы о своем освобождении со своим адвокатом Джессикой Гутьеррес, справа. Emily Kask for The New York Times

Каждый, кто попадает на американскую землю, имеет право просить убежища, хотя оно предоставляется только тем, кто может доказать, что они подвергались преследованиям в своей родной стране на основании их расы, религии, национальности, политических убеждений или принадлежности к определенной социальной группе. Многие просители убежища освобождаются, и им разрешается позже отстаивать свои дела в суде. Но тысячи людей отправляются в центры содержания под стражей, где трудно найти адвокатов и собрать доказательства, а шансы получить убежище крайне невелики.

ICE не опубликовала статистику о национальностях мигрантов, содержащихся за решеткой, но юристы, которые регулярно работают с мигрантами, говорят, что в последние месяцы российские просители убежища, по—видимому, задерживались относительно часто - иногда с залогами, превышающими 30 000 долларов. Некоторые россияне месяцами оставались в заключении в условиях, которые они описывают как чрезвычайно суровые.

“Пропорционально, по сравнению с людьми из других стран, россиян отправляют под стражу больше”, - сказала Светлана Кафф, иммиграционный адвокат из Сан-Франциско, которая сказала, что ее завалили просьбами о помощи. Подобно молодым врачам, которых удерживали в Луизиане, многие говорили, что приехали в Соединенные Штаты, думая, что их примут как союзников в стремлении Америки к демократии в России и Украине.

Ольга Никитина, которая бежала из России вместе со своим мужем после того, как он неоднократно подвергался там тюремному заключению, провела пять месяцев в том же учреждении, что и госпожа Шемятина. “Все время, пока я была там, они обращались с нами как с мусором”, - сказала 33-летняя г-жа Никитина. “Я звонил на горячие линии, но это никак не помогло”. Ее муж, 33-летний Александр Балашов, был задержан на четыре месяца в учреждении в Батавии, штат Нью-Йорк, где, по его словам, офицеры сказали ему и другим, что у них нет прав, потому что они въехали в страну незаконно.

25-летний Иван Соколовский, еще один активист, содержится в Пайн-Прери в течение семи месяцев. Недавно он проиграл дело о предоставлении убежища и сказал, что боится, что его депортируют навстречу смерти. “Было бы гуманнее быть застреленным на границе, чем так долго находиться в тюрьме”, - сказал он.

Правозащитные группы в течение многих лет документировали длительное заключение, медицинскую халатность и жестокое обращение с задержанными иммигрантами, особенно с теми, кто содержался в коммерческих учреждениях по контракту, таких как в Пайн-Прери и Базиле, в 30 милях отсюда, где содержалась г-жа Шемятина. Опрошенные российские просители убежища заявили, что они оказались во власти охранников, которые относятся к ним с безразличием и, нередко, враждебностью.


Муж и жена Александр Балашов и Ольга Никитина. “Все время, пока я была там, они обращались с нами как с мусором”, - сказала г-жа Никитина. Emily Kask for The New York Times

ICE отказалась обсуждать отдельные случаи, но заявила в заявлении, что агентство “твердо привержено здоровью и благополучию всех тех, кто находится под его опекой”. В нем говорилось, что агентство регулярно пересматривает свои операции по содержанию под стражей, чтобы убедиться, что с негражданами “обращаются гуманно, защищают от вреда, оказывают надлежащую медицинскую и психическую помощь и получают права и защиту, на которые они имеют право”.

Частная компания GEO group, управляющая сетью центров содержания иммигрантов под стражей, в том числе в Луизиане, заявила, что ее учреждения обеспечивают круглосуточный доступ к медицинской помощи, программу правовой ориентации и бесплатные телефонные звонки адвокатам.

Г-н Шевчук и г-жа Шемятина были все больше обеспокоены коррупцией и подавлением общественного мнения в России.

Они присоединились к протестам, организованным лидером оппозиции Алексеем Навальным в преддверии избрания Путина на четвертый срок в 2018 году. Когда университет пригрозил лишить их степеней из-за их активности, они продолжали тайно жертвовать деньги организации г-на Навального за годы до того, как он был отравлен и заключен в тюрьму.

“Мы верили, что молодые люди могут что-то изменить”, - сказала г-жа Шемятина. Пара столкнулась с последствиями в больницах, где они работали, из-за своих политических взглядов. Они заявили, что их зарплаты были урезаны после того, как они отказались подписывать петиции и участвовать в демонстрациях в поддержку господина Путина.

Когда Россия вторглась в Украину в конце февраля, пара начала публиковать фотографии и видео в Instagram и ВКонтакте, российской платформе, и узнала, что полиция разыскивает их. Поскольку врачи были мобилизованы для участия в военных действиях, они решили, что должны покинуть страну. Не сумев получить визы в Европейский Союз, они последовали по маршруту других недавних российских диссидентов, вылетев в Мексику 13 апреля. Две недели спустя, в городе Тихуана, они достигли границы с США и запросили защиты.

В в пограничном пункте пропуска близ Сан-Диего, когда им было приказано выложить ценные вещи, г-н Шевчук засунул их обручальные кольца в отделение своего рюкзака. После шести дней, проведенных в отдельных, холодных камерах без окон, 5 мая они были доставлены самолетом в Луизиану и помещены в разные центры содержания под стражей.


Поселение в Пайн-Прери, Луизиана. Emily Kask for The New York Times

В Центре содержания ICE в Южной Луизиане в Базиле г-жа Шемятина насчитала два десятка россиян в общежитии, которое она делила примерно с 60 женщинами в оранжевых комбинезонах.

Через три недели у нее была первая явка в суд — по видеосвязи с судьей, находящимся за тысячи миль отсюда. Она сказала ей, что незаконно въехала в страну, но может собрать доказательства в поддержку своего ходатайства о предоставлении убежища. Г-жа Шемятина объяснила, что все доказательства были в мобильном телефоне и ноутбуке, которые власти конфисковали, включая скриншоты ее антивоенных постов, уведомление о вызове врачей и доказательства угроз, которые она получала.

В Пайн-Прери г-н Шевчук прошел через аналогичные процедуры. Тем не менее, в тот момент он сказал: “Я думал, что пройдет совсем немного времени, прежде чем я снова увижу свою жену”.

Чтобы скоротать время и подбодрить свою жену, г—н Шевчук писал письма и делал наброски рисунков романтических сцен - пара сидит бок о бок, глядя на гору, или стоит рука об руку у реки, - которые он отправлял ей по почте. После того, как задержанным пригрозили насилием в отношении него и других россиян, госпожа Шевчук потребовала, чтобы их перевели. По его словам, охранник надел на них наручники во время передачи и повалил г-на Шевчука на землю, в результате чего он ударился головой о цементный пол и у него пошла кровь из носа.


Рисунки, которые г-н Шевчук отправлял своей жене, пока он был задержан. Emily Kask for The New York Times

“Я пришел к пониманию, что уехал из России в место, которое было точно таким же, как Россия”, - сказал он. Господин Шевчук объявил голодовку. Он направил жалобы омбудсмену по вопросам содержания под стражей иммигрантов, на горячие линии для правозащитных групп и Верховному комиссару ООН по делам беженцев.

Наконец, в начале августа пара заняла первое место в списке ожидания ISLA, некоммерческой организации по оказанию помощи иммигрантам в Новом Орлеане. Их адвокат, Джессика Гутьеррес, подала ходатайства об освобождении пары, отметив, что они не склонны к побегу бегства и у них был спонсор, который их принял. ICE ответила, что “после рассмотрения всех соответствующих фактов” она определила, что они могут быть освобождены, если каждый внесет залог в размере 15 000 долларов. Но где бы они нашли 30 000 долларов?

К тому времени г-жа Шемятина начала испытывать мучительную боль в области таза и онемение на левой стороне тела, но, согласно медицинским отчетам, рассмотренными Times, результаты МРТ были безрезультатными. 5 октября она была найдена без сознания в своей комнате, а затем у нее начались судороги. Ее доставили на машине скорой помощи в ближайшую больницу, где врачи диагностировали у нее неуточненную неврологическую проблему. Когда она не смогла ходить без посторонней помощи, мисс Гутьеррес потребовала ее немедленного освобождения из-под стражи ICE, чтобы “сохранить ее жизнь”. Вместо этого ее отправили обратно в следственный изолятор.

28 октября ICE согласилась снизить залог для пары до 10 000 долларов каждому — денег у них все еще не было. “Все это так бессмысленно”, - сказал тогда в интервью г-н Шевчук, выглядя бледным и подавленным. Наконец, российский диссидент, которого г-н Шевчук встретил на границе, г-н Балашов, собрал деньги, чтобы освободить г-жу Шемятину.

6 ноября она отправилась в Новый Орлеан, чтобы дождаться своего мужа, надев бандаж для поддержки ноги. Дэн Гашлер, профессор истории Государственного университета Нью-Йорка в Дели и волонтер организации "Свобода иммигрантам", которая помогает задержанным иммигрантам, организовал сбор средств для выплаты залога г-ну Шевчуку и перелета пары в Нью-Йорк. Члены общины вызвались приютить их и помочь им.

“Это невероятные молодые люди, которые бежали из-за своей оппозиции режиму, - сказал он, - и стали жертвами нашего нарушенного процесса предоставления убежища”.

8 ноября г-жа Шемятино села в микроавтобус со своим адвокатом за рулем и отправилась в трехчасовую поездку, чтобы встретиться со своим мужем в Пайн-Прери. “Я счастлива больше, чем в день своей свадьбы”, - заявила она. Когда мистер Шевчук вышел из окруженного гармошкой помещения, широко улыбаясь, он ускорил шаг, чтобы воссоединиться со своей женой, которая ковыляла к нему. Из своего рюкзака мистер Шевчук достал обручальное кольцо, которое он спрятал полгода назад. Он надел его на палец госпожи Шемятиной.


Г-н Шевчук надел обручальное кольцо своей жены обратно ей на руку после того, как его освободили из-под стражи. Emily Kask for The New York Times


Г-н Шевчук приподнимает свои шорты, чтобы показать г-же Шемятиной, как он похудел примерно на 30 фунтов за время содержания под стражей