Почему в Татарстане не принимают беженцев

Поток беженцев с Украины в Россию сегодня принял характер гуманитарной катастрофы. Уже перевалив за 100 тысяч человек, вынужденные уехать из-за военных действий, развязанных Киевом, люди переезжают временно жить в разные регионы России. Появились они с весны этого года и в Татарстане.

Однако встречают их явно не столь гостеприимно, как хотелось бы. Если в других регионах Поволжья (например, в соседней с Татарстаном Чувашией) их принимают, обустраивают, входят в их положение, то в Казани предпочитают их не замечать. Показательно, что обратить внимание на проблему беженцев президента Татарстана Рустема Минниханова просит федеральный чиновник - уполномоченный по правам ребенка Павел Астахов, недавно приехавший в Казань и обратившийся к главе республики взглянуть на эту проблему. Неужели до этого никто из подчиненных Минниханову чиновников не докладывал своему шефу об этом, не уведомлял его, не говорил, что приезжие беженцы с Украины не чужие нам, россиянам, люди, что они в беде и необходимо им помочь.

Сам тот факт, что главу Татарстана просит федеральный чиновник заняться беженцами с Новороссии, вызывает откровенное недоумение у наблюдателей: а разве в Казанском Кремле не могут сами, без какого-либо указания или просьбы из Москвы, начать заниматься обустройством беженцев? Ведь в других регионах это делают местные чиновники, и им не нужно санкций федерального центра.

То, что ситуация в Татарстане в отношении беженцев из Новороссии выглядит, мягко говоря, странной, можно наглядно увидеть из действий чиновников местного Управления федеральной миграционной службы. Знакомая мне журналистка (я ее имя не стану называть), к которой стали обращаться беженцы из Украины, решила подготовить репортаж об их положении в Татарстане. Она пишет у себя на странице в Фейсбуке о своем опыте общения с теми, кто должен помогать беженцам. Ее текст я приведу полностью, он заслуживает того, чтобы был процитирован: "Через два дня дозвонилась до начальника, который курирует вопрос. Разговор получился сухим, сразу было понятно, что тема для чиновника неприятная. Все свелось к вопросу о том, а что я их вообще защищаю этих людей. Цитата: "Сначала узбеки приехали, жаловались, теперь украинцы приехали тоже в очередях стоят, жалуются, и что?" Меня поразил цинизм этого высказывания. Я говорю: "Так они же с войны бежали, как можно вообще сравнивать?" "Надо еще доказать, что они беженцы", - ответил начальник. А потом и вовсе я выслушала монолог на тему о том, что журналисты иногда могут лишиться аккредитации. Напомню, занялась я этой темой, так как к нам в редакцию обращается множество беженцев, которые не могут получить статус беженца. К примеру, один из переселенцев с юго-востока Украины не может оформить документы уже с апреля. Это не позволяет ему устроиться на работу официально и в целом узаконить свое положение в России. Меня сильно расстроило, что чиновники, не понимают, всю серьезность происходящих действий. Что в Россию приезжают наши русские люди, русскоговорящие и работоспособные.

И что бегут они не от лучшей жизни, а для того, чтобы спасти свои жизни. Они же не в Америку поехали, а в Россию. Здесь они ищут защиты. Ладно, сейчас лето, а скоро осень, зима. Что им потом делать? А их гребут под общую гребенку "мигранты"". Весьма показательное отношение к беженцам с Украины в Татарстане. Замечу, кстати, журналистка сама татарка по национальности, но и ее возмутило отношение "к нашим русским людям" из Новороссии в Татарстане.

Отметим, что вскоре УФМС провело пресс-конференцию, где чиновники ответили, что с начала года на учете у них находятся 897 граждан Украины, подчеркнув, что это только те, кто официально обратился в органы миграционной службы, не исключая, что таких может быть численно больше. Однако обратилось за получением статуса беженца всего 6 человек, при этом как подчеркнул заместитель начальника УФМС по Татарстану Рустем Валиуллов, чтобы получить его, "надо доказать, что человек подвергался преследованиям или опасностям в своей стране". Возникает резонный вопрос к Валиуллову: а вам разве не ясно, что людей в Новороссии убивают, и разве это не есть доказательство, что люди находятся в опасности и подвергаются преследованиям в своей стране?

Создается стойкое ощущение, что проблемами беженцев в Татарстане занимаются общественники, обычные граждане, активисты Общества русской культуры Татарстана и Центра исламской культуры "Иман", собирающие то гуманитарную помощь (продукты, одежду, медикаменты), то занимающиеся обустройством приезжающих людей, т.е. все, кто угодно, но только не региональные власти. Похоже, что последние более заинтересованы в том, чтобы сотрудничать с антироссийски настроенным Меджлисом крымскотатарского народа, пекутся о нем, лоббируют его интересы перед федеральным центром, а проблемы русскоязычных с юго-востока Украины, спасающихся от агрессии Майдана, Казанский Кремль мало волнует.

Смею предположить, что не случаен такой цинизм, хладнокровие и вялая реакция на проблему беженцев с юго-востока Украины со стороны чиновников Татарстана. Дело в том, что этнократии не нужны русскоязычные: представьте, что их приедет много, через год своего пребывания в качестве беженцев они по закону смогут получить российское гражданство, т.е. окончательно обосноваться в России и конкретно в Татарстане. И тогда численность русских увеличится в республике. Эти русские беженцы могут влиться в ряды русского национального движения в Татарстане. Резонно возникает вопрос: а надо ли Казанскому Кремлю, поставившему задачу превратить регион в "исламскую республику", чтобы в Татарстане увеличилось численность русской национально ориентированной оппозиции? Ведь в Татарстан едут русские из Донбасса и Луганщины (впрочем, там могут быть люди и других национальностей). Симпатии национал-бюрократии в Татарстане очевидно, что на стороне Меджлиса и никак не на стороне "русской весны" в Новороссии. Только этим и можно объяснить столь вялую реакцию Казанского Кремля на проблему беженцев с юго-востока Украины.